В тот злополучный шестой день, я, как всегда, прождала некоторое время, но то ли мой внутренний будильник устал работать на пресной каше, то ли какая-то сила выпихнула меня из кузни раньше положенного.

Уже отворяя дверь лачуги, я поняла, что лучше вернуться. Откуда взялось это знание – понятия не имею, может, проснулись гены неизвестной прабабки-предсказательницы или третий глаз прорезался?

Однако, вопреки собственным предчувствиям, я упрямо просочилась в приоткрывшуюся щель – дверь из-за наросшего на петли льда не хотела открываться полностью. Почти сразу же услышала голоса. Это было в диковинку – гостей Айс при мне еще не водил. Я уже взялась за ручку двери, ведущей в комнату, когда до меня долетело опостылевшее до зубовного скрежета «сабира». Прекрасно зная, что подслушивать неприлично, недостойно и вообще наказуемо (доказано Варварой и неизвестной погубленной кошкой – вечная им память), я все равно не смогла устоять перед соблазном.

– Нет, ты прекрасно понимаешь, о чем я! Ты не имел права приводить ее в селение! Всем известно, чем для нас оборачиваются такие визиты! Моли Ворона, чтоб она действительно оказалась такой сумасшедшей, как ты говоришь, – хриплый голос говорил жестко, с легким порыкиванием. – На кой лёд ты не оставил ее на равнине? Неужели за свою жизнь так и не понял, что чем дальше ты будешь держаться от людей, тем целее будет шкура!

– Уймись, Клеф. Я не щенок из твоего рода, чтобы ты разевал на меня пасть и учил жизни, – спокойный голос Айса резко контрастировал с обрывистыми фразами невидимого мне собеседника.

– Тогда объясни, какого льда притащил сюда человека?!

– Ты удивляешь меня, Клеф. Как тебе удалось стать вожаком, имея только половину мозга? – за дверью что-то грохнулось, потом завозилось и стихло. – Я же сказал – уймись! Врываешься в мой дом, орешь, требуешь – притом делаешь это только сейчас, хотя человек здесь живет больше пяти дней.

– Айс! В твоем положении несколько самонадеянно разговаривать со мной в таком тоне, – хриплый голос слегка сбавил обороты, но зато в нем прорезались угрожающие нотки. – Род хочет знать, зачем…

– Затем! Напряги то, что ты называешь своей головой, и немного подумай. Что бы произошло, найди человеческий патруль труп одной из своих женщин на равнине, рядом с поселением? Она ведь почти дошла до нас – волки обнаружили ее в лиге к северу от деревни. Что подумали бы люди? А, Клеф? Хочешь, расскажу? Они бы решили, что твой род убил ее. А о том, что она умерла от холода – до этого бы они додумались позже. Значительно позже – после того, как вырезали бы весь поселок.

– Здешний край крепко хранит свои тайны, Через день тело покрылось бы льдом, а патрули проезжают не каждый час… Спустя неделю никто бы и не унюхал, что произошло на этом месте!

– Ты теряешь память, Клеф, – чем сильнее распалялся собеседник, тем спокойнее становился голос Айса. – Когда ты последний раз видел человека? Десять, двадцать лет назад? Нет, не того, что идет с караваном и забирает товар. Его ты знаешь наизусть, от пропахших табаком пальцев до царапины от когтей киара на нагруднике. Это выродок, лишенный силы. Таких терпят исключительно из-за того, что они занимаются черной работой. А я говорю о человеке из замка Роз. О том, кто способен одним взглядом стереть поселок с лица земли и даже не заметить этого. Патруль состоит именно из таких.

– Не смей поучать меня! Я провел в замке семь лет и знаю, о ком ты говоришь!

– В таком случае – не пори чушь, – устало отозвался Айс. – Патруль учуял бы своего мертвеца даже сквозь лигу льда.

Я замерла, боясь пошевелиться. То, о чем говорили эти двое, было настолько ужасно, что мой мозг отказывался верить ушам. И если дело действительно обстоит так, и это не спектакль, рассчитанный на мое любопытство… Думать дальше было страшно.

– Тогда почему ты просто не дождался, пока она окоченеет, и не избавился от тела? – хрипатый все не унимался. – Сжечь – благо в печах и топливе недостатка нет – и развеять прах по ветру…

– Люди чувствуют смерть не хуже нас. Они бы поняли…

– Ты их здорово переоцениваешь. До Крата шестьдесят лиг пустоши по прямой, до патрульных – лёд знает, может еще больше… Ее надо убить, пока она не привела беду.

За дверью раздались шаги, словно кто-то в задумчивости ходил из угла в угол.

– Последние пять лет я провел в замке. Изучал людей так же, как они изучали меня. Знаю их сильные и слабые стороны, знаю предел их возможностей – голос Айса раздался почти рядом с дверью, заставив меня вздрогнуть. – Ровно через час после того, как она умрет, патруль будет здесь. Ты готов рискнуть своим родом ради смерти одного-единственного человека?

Воцарилось молчание. В этой тишине я слышала только бешеные удары своего сердца, столь гром-кис, что мне казалось – этот звук с легкостью пробьет толстые бревна и достигнет ушей оборотней.

– Ты не лжешь, Айс, – тихо сказал хрипатый, – но и всей правды тоже не раскрываешь. Можешь считать меня недалеким вожаком, который предпочитает нападать на одиночек, потому что боится столкнуться лоб в лоб со всей стаей, но я-то знаю, как сильно ты ненавидишь людей. В чем причина того, что человек остался жить? Не начинай заново убеждать меня в том, что ее смерть не осталась бы незамеченной! Уж кто-кто, а ты нашел бы способ провернуть дело тихо и гладко. , .

Айс помедлил с ответом, потом еле слышно проговорил:

– Когда я пришел, ее грели волки.

– Что?!

– Она пробыла на равнине достаточно долго, чтобы обморозиться. То, что она отделалась так легко – заслуга стаи. Они успели отогреть ее. И еще… Они не хотели подпускать меня к ней…

– Да ты рехнулся!

– Ничуть, – даже сквозь стену я почувствовала усмешку в голосе Айса. – Ты просил рассказать почему я не убил сабиру, – последнее слово он выплюнул, как кость, застрявшую в горле. – Дело в ней самой. Она странная, говорит, что пришла из леса, который за пустошью. Оттуда, где черные деревья и три луны в небе. И если она не лжет…

– Лжет. Все. Люди. Одинаковы, – обрезал хрипатый. – Все до единого! И эта ничем не отличается от остальных. Как только она попадет в Крат…

– Когда ты последний раз видел сны, Клеф?

– Не задавай глупых вопросов! Сам прекрасно знаешь, что я перестал видеть сны, как только научился держать в руках кузнечный молот, – хмыкнули за дверью.

– За день до того, как волки нашли человека, мне приснился лес, – Айс говорил медленно, словно припоминая в точности. – Короткое, как вспышка молнии, видение: мертвый лес у подножья Аметистовых гор. Ты должен знать это место. Белые искореженные деревья, ночь и пурга. А еще чья-то фигура – я не успел рассмотреть, кто это был – человек, оборотень или сэт. – Айс выдохнул и продолжил. – Можешь считать меня сумасшедшим, но совпадений слишком много: первый сон за последние десять лет, странное поведение волков, чужак на равнине… Конечно, на собрании рода слово Проклятого ничего не стоит, особенно против слова вожака. Но на твоем месте я бы поостерегся…

– Обойдусь без твоих советов!

– Дело твое, Клеф, – устало согласился Айс, – ты приходил только затем, чтобы получить совет, в котором не нуждаешься, или…

– Или. Скоро прибудет караван. У тебя готово оружие, заказанное бароном?

– Да. Хотя, если в следующий раз привезут такое же железо, как в этот, то ни о какой работе речи не будет. Я не человек, чтобы из ничего выковать меч. Для хорошей работы нужна хорошая сталь…

Несколько секунд я стояла, упершись лбом в заиндевевшие доски сеней – пыталась выровнять дыхание и успокоить ломящееся в ребра сердце. За стенкой спорили о качестве железа и тонкостях ковки. Дальше я слушать не стала. В любой момент Айс или его собеседник могли меня учуять и, честно говоря, не знаю, что произошло бы после. Скорее всего, на этом свете стало бы двумя мертвыми оборотнями больше. Так я еще никогда не злилась.

Стараясь двигаться плавно и осторожно, я медленно начала пятиться к двери, пока не уткнулась спиной в неровные доски. Нащупала ручку, выскользнула на мороз и тихо прикрыла за собой дверь.