На обыкновенной московской улице жила обыкновенная московская семья. Родители Елена Петровна и Анатолий Валентинович и дети — Оля и Саша.

Пожалуй, не совсем обыкновенным в этой семье было лишь общее увлечение — искусство. Родители-театралы пристрастили Олю и Сашу к театру, водили по художественным выставкам, вместе собирали программки и буклеты. «Оля обожала балет, — вспоминает ее мама Елена Петровна, — с малолетства знала солистов Большого поименно и помнила названия всех постановок».

Ну а на школьные каникулы — путешествия всей семьей, и обязательно в места, славящиеся сокровищами мировой культуры: Санкт-Петербург и Сергиев Посад, Париж и Амстердам, Брюссель и Стокгольм, Гаага и Хельсинки... Родители гордились кругозором своих детей и общностью интересов в семье.

Трудно представить себе семейство благополучнее...

Последнее время я работала на дому, — говорит Елена Петровна, — и поэтому тщательно следила за учебой детей. Если возникали какие-то проблемы, я шла в школу, выясняла причины... Порой я чувствовала, что раздражаю преподавателей как чересчур дотошная мамаша. Но иначе я не могла!

Но однажды семейная идиллия — неожиданно, как это бывает в сказках, — закончилась. Впрочем, по причине вовсе не сказочной, а вполне земной: Оле исполнилось 14 лет, и у нее начались проблемы переходного возраста. Со сложностями этого периода сталкиваются все, у кого есть дети. Сначала девочка стала жаловаться, что в гимназии, где она учится, скучно. Учителя несправедливые, ученики глупые и злые. И все к ней плохо относятся. Родители старались убедить дочь не думать об этом, а уделять больше внимания учебе. Но Оля нашла другой выход.

Дочь всегда была разумна, — рассказывает Олин папа. — Она не из тех детей, кто рвется в коллектив в поисках развлечений. Иногда она выходила погулять с подружками, но всегда возвращалась в установленное время.

Но с некоторых пор все перевернулось с ног на голову. Оля начала гулять допоздна, а на упреки родителей — гру бить и огрызаться. От нее стало ощутимо попахивать спиртным и сигаретами, и мама с папой, естественно, забили тревогу.

Очень скоро им удалось лицезреть компанию, к которой прибился их ребенок. Туда входили не только подростки «с района», но и куда более великовозрастные недоросли, и даже некоторые их родители, тяготевшие к выпивке и сомнительному образу жизни.

— Я просил их оставить дочь в покое, — вспоминает Анатолий Валентинович, — говорил: ей же всего 14 лет, если она придет, просто гоните ее в шею!

Однако очень скоро понял: такие, как Оля, — малолетки из приличных семей, — нужны этой публике, чтобы добывать деньги на бутылку. А девчонкам нравится чувствовать себя взрослыми рядом с людьми, которые в отличие от родителей позволяют все — пить, курить и говорить на любые темы.

Потихоньку из дома стали пропадать деньги. Потом одна из новых Олиных подружек, Аэлита, в 14 лет родила ребенка от 17-летнего собутыльника, который, ясное дело, тут же исчез... Правда, мать юной мамаши, новоиспеченная бабушка со своим 25-летним сожителем, а также брат и сестра отнеслись к событию с пониманием. Веселая семейка Аэлиты продолжала с чувством тусоваться, только коляска с младенцем добавилась.

Олины близкие пребывали в шоке и недоумении: что делать? Несколько раз девочка не явилась ночевать. Отчаявшиеся папа с мамой, обегав в ночи весь район, вынуждены были обратиться в милицию. Олю обнаружили в квартире у «веселой семейки», которая дружно и пьяно принялась защищать девочку от родителей.

Вскоре выяснилось: отправляясь по утрам в гимназию, Оля до нее не доходит. На бывшую хорошую ученицу посыпались жалобы — прогуливает, хамит, не учится...

Надо было срочно приводить дочь в чувство. Тем более что в режиме сказки, развивающейся по принципу «чем дальше, тем страшнее», Олина семья пожила почти год. Какие уж там театры...

Елена Петровна и Анатолий Валентинович прибегли к методу, понятному любому родителю: стали жестко контролировать дочь. Практически посадили под домашний арест, не пускали на улицу, встречали-провожали в школу...

Разумеется, Оля скандалила, пыталась убежать, угрожала, что найдет на «произвол» родителей управу. Но папа и мама надеялись: вот-вот коварные гормоны схлынут, буря минует, и их дочь превратится в прежнюю вдумчивую девочку с пытливым взглядом огромных глаз.

Но дальнейшие события развернулись таким диким образом, что в пресловутой стране чудес все содрогнулись бы. Потому что такое возможно только в стране страшных чудес...

Вот что с нашей Олюсей и в нашей стране случилось.

Вечером 16 января ей все же удалось сбежать из-под присмотра родителей. Мама с папой приготовились к очередному рейду отчаяния по родному району.

Но в 3 часа ночи Оля сама пришла домой, совершенно пьяная.

Сразу от входной двери начала кричать: «Ну, ударьте меня!!!» — вспоминает Елена Петровна. — Мы сказали ей, чтобы она ложилась спать и не будила соседей. Но дочь села за письменный стол и просидела там до 5 утра, о чем- то напряженно размышляя... Потом ее все же сморило, а в 9 утра у нее под подушкой зазвонил мобильник.

Сейчас опека придет! — злорадно заявила 14-летняя девочка, с ненавистью глядя в лицо матери. — Я тебе еще покажу! В коммуналку поедешь! Я собственница доли в этой квартире, забыла?

Впервые Елена Петровна почувствовала страх не за ребенка, а перед ним. Разумеется, не перспектива потери квартиры ее напугала. Напугал осознанный и откровенный цинизм.

А вскоре в дверь действительно позвонили. На пороге стояло сразу шесть человек — представители органов опеки и отдела по делам несовершеннолетних. Эти люди заявили, что приехали... забрать Олю! На основании того, что девочка написала заявление в органы опеки с просьбой оградить ее от жестокого обращения родителей...

Как выяснилось позже, данная бумага была написана девочкой в кабинете директора гимназии № 1544 Коробовой Натальи Федоровны и благодаря ей же получила официальный ход, попав в отдел опеки и попечительства муниципалитета внутригородского муниципального образования Митино. Вслед за постановлением об отобрании несовершеннолетней появился иск опеки о лишении «недобросовестных родителей» родительских прав...

В этот момент Елена Петровна и Анатолий Валентинович еще не поняли, что их семейная проблема уже превратилась в дело государственной важности, в котором имеется масса заинтересованных лиц и инстанций. Недобросовестными они себя не чувствовали, ребенка своего, при всех его выходках, и пальцем ни разу не тронули, а что из дома не выпускали — так кто ж в такой ситуации отпустит?

А еще Олины мама и папа полагали, что, прежде чем отбирать дочь и судить родителей, следует сначала доказать их вину. Сейчас разберутся и вернут ребенка домой — полагали они. Как выяснилось, полагали наивно.

Олю и не думали возвращать. Девочку поместили в 7-ю городскую больницу для освидетельствования на предмет побоев (о них также говорилось в ее заявлении). Следов побоев обнаружено не было. Главный врач больницы О.Е. Куликова дала следующее заключение: «Девочка не производит впечатления ребенка, подвергающегося жестокому обращению и насилию со стороны родителей. Это не подтвердилось в ходе экспериментального расследования».

Зато Оля рассказала подростковому психологу, что та самая «веселая семейка» подруги Аэлиты возьмет ее жить к себе, а деньги у нее появятся от продажи родительской квартиры (кто-то просветил девочку по поводу продажи долей жилья).

В настоящее время Оля находится в приюте, куда ее поместили органы опеки. В школе при приюте Оля не аттестована за 3-ю четверть, прогуливает уроки...

У нее есть мобильник, деньги на счет кладут родители. Дочь исправно огрызается на их звонки, но это единственный шанс для мамы с папой удостовериться, что она хотя бы жива. Ведь Оля уже трижды сбегала из приюта. Ее каждый раз находили пьяной.