– Тартунг?! – беззвучно прошептал аррант, едва не вскрикнув от удивления при виде чернокожего парня, приплясывающего перед злобно шипящей ндаггой с теми же ужимками, что и Гжемп. – О, безмозглый шалопай! И зачем только я взял его с собой? Знал ведь, что держать его подле себя ещё опаснее, чем приручать скорпиона!

– Тeс! Мальчик-мангуст знает, как обмануть ндаггу! Я взял бы его в помощники – он не только смел, но и ловок, – чуть слышно прошептал Гжемп.

Оба они застыли, опасаясь издать звук, сделать движение, которое, будучи замечено Тартунгом, отвлекло бы его внимание от битвы со змеей.

«Если уцелеет, отправлю его в Мванааке с Гжемпом!» – твердо пообещал себе Эврих, любуясь точными движениями парня, палка которого, подобно волшебному жезлу, раз за разом отбрасывала атакующую ндаггу, а затем пригвоздила её к земле.

– Отлично сработано! – громко воскликнул змеелов, выходя из-за служившего ему укрытием куста на поляну. – Надеюсь, ты не убил эту красавицу?

– А, Гжемп! Не сердишься, что я забрался в твои охотничьи угодья? – спросил парень, с трудом переводя дух и смахивая тыльной стороной ладони катящийся со лба пот.

– Зачем сердиться? Змей хватит на всех, если не убивать их без пользы.

– Я не убивал. Я отпускаю их после дойки, как делают это пепонго.

– Лучше бы ты складывал их в мешок, а потом отдал мне. Я дал бы тебе за каждую кормилицу по дакку.

– И за эту дашь?

– Дам, коли ты ей хребет не сломал.

– Вот уж не знал, что ты обучен охоте на змей! – Эвриху хотелось отвесить парню пару увесистых оплеух и как следует оттрепать за уши, но он заставил себя разжать стиснутые кулаки и говорить спокойно и дружелюбно. В конце концов, он сам снял с Тартунга рабский ошейник, и в пятнадцать лет здешние мальчишки, если им удается пройти посвящение, считаются мужчинами, обладающими теми же обязанностями и правами, что и их отцы.

– Я и не хотел, чтобы кто-нибудь знал, чем я занимаюсь, – с улыбкой ответствовал Тартунг. – Никто меня этому не обучал, просто я не раз видел, как охотились за змеями проклятые карлики.

– Ну а теперь скажи мне ради Наама и Тахмаанга, зачем тебе понадобилось ловить и доить ндагг? – поинтересовался аррант, догадываясь уже, какой ответ услышит от легкомысленного юнца.

– Чтобы изготовить стрелы для кванге – духовой трубки, которыми пользуются мибу, пепонго и другие племена, живущие на границах империи.

– Ага… – пробормотал Эврих, с содроганием глядя на извивающуюся у обнаженных ног юноши змею. – Ну хорошо, закончи свои дела с этой зверушкой, а уж потом мы поговорим с тобой о… Одним словом, поговорим.

– Да ты говори-говори, это мне ничуть не мешает. – Тартунг нагнулся и ловко ухватил плененную змею за шею.

– Погоди-ка, так ты что же, умеешь приготавливать из яда ндагг тот самый смертоносный состав, которым пепонго мажут наконечники своих стрел? – спросил Гжемп, глядя на парня с нескрываемым удивлением и восхищением. – Насколько я знаю, рецепт его держится в секрете всеми без исключения племенами, и надобно пройти специальные обряды и испытания, чтобы быть допущенным в круг посвященных.

– Или же обладать даром видеть и слышать то, что тебе не положено! – проворчал Эврих, с некоторым усилием принуждая себя смотреть, как Тартунг выдаивает из змеи яд в вынутую из складок саронга скляночку, позаимствованную из его корзины с лекарствами.

– Ежели человек держит глаза и уши открытыми, то порой может обойтись безо всяких испытаний и посвящений. Особенно если он раб, которому никогда в жизни не откроют секрет изготовления хирлы. Можешь забирать эту тварь, она мне больше не нужна. – Парень протянул выдоенную змею Гжемпу, и тот осторожно перехватил её двумя пальцами у основания черепа.

– И много ты их успел поймать за сегодня?

– Это пятая, – не без гордости ответил Тартунг, и Эврих подумал, что надо бы спросить, втирали ли ему в детстве яд, который должен был оберегать его от змеиных укусов в будущем. Но не спросил, вовремя вспомнив рассказ Узитави о том, как пепонго погубили колдунов племени мибу, напустив ндагг в святилище Наама. Нет, этого парня определенно надобно выдрать и отправить в Мванааке вместе с Гжемпом. То, что он не стремится в поселок траоре, дабы встретиться там со своей матерью и старшей сестрой, – это его дело, но ему-то, Эвриху, зачем такой слуга, помощник или товарищ, за которым глаз да глаз нужен?

– Пятая? Вай-вай! Мог ведь и сам заработать, и меня от лишних хлопот избавить, – укоризненно поцокал языком Гжемп.

– Да нет, правильно он не хотел, чтобы наши спутники о его талантах прознали. Вряд ли им понравится мальчишка с кванге в руках, – заступился за парня аррант.

– А тебе? Тебе, я вижу, это тоже не по душе? – испытующе уставился на Эвриха Тартунг. – Но ведь ни меча, ни кинжала ты для меня у Газахлара не выпросил? И не купил. А если тебе… Если нам туго придется? Здесь не Мванааке, и кочевники либо лесные бродяги здорово посмеются, глядя на твой чудодейственный амулет с изображением священного дерева.

– На что тебе меч, если ты его отродясь в руках не держал? – не глядя на упрямо поджавшего губы мальчишку, промолвил Эврих и направился к оставленным на берегу долбленкам.

Спорить и выяснять отношения с Тартунгом в присутствии змеелова он не собирался. К тому же следовало признать – по-своему парень, безусловно, прав: свободному человеку надлежит иметь оружие, чтобы защищать свою жизнь и честь, а также всех тех, кого он любит. Так стоит ли удивляться и сердиться на то, что Тартунг решил сам о себе позаботиться, не слишком полагаясь на придурковатого арранта, прекраснодушие коего может стоить жизни им обоим? Да и не о себе, если уж на то пошло, хотел он позаботиться, а о нем. Отсылать его за это в Мванааке будет черной неблагодарностью, не говоря уже о том, что вряд ли из этого что-либо получится. Переупрямить Тартунга ему явно не по силам, не стоит в очередной раз и пробовать. Оба они вечно суют нос куда не надо, и лучше будет, пожалуй, похвалить парня вместо того, чтобы устраивать ему выволочку. Смириться с его присутствием, разузнать, как эта самая хирла варится и научиться заодно пользоваться кванге. В джунглях Душегубов чингак едва ли их выручит – попробуй-ка предъяви его леопарду или крокодилу. И кинжал парню надобно достать да обучить в цель метать, как Хрис когда-то его самого учил. Не бог весть какое умение, а при случае добрую службу сослужить может…

– Шел бы ты отсюда к общему костру, – недовольно проворчал Тартунг, помешивая булькающее в горшке варево длинным, аккуратно очищенным от коры прутиком. – Хватится тебя Газахлар, отправит Хамдана с Аджамом на поиски, не избежать тогда расспросов.

Эврих промычал что-то неопределенное, и склонившийся над огнем парень раздраженно передернул плечами:

– Все, что хотел, ты уже узнал и ничего интересного больше не увидишь. Буду теперь воду выпаривать, пока содержимое горшка в сметанообразную массу не превратится. На что тут, спрашивается смотреть? Ступай, ради Тахмаанга, не дыши в затылок занятому человеку!

– Экий ты ворчун! И откуда бы у тебя вдруг такому избытку здравомыслия взяться? – буркнул аррант, но, признавая справедливость Тартунговых слов, продолжать заведомо безнадежный спор не стал и зашагал прочь от разведенного в яме костерка в сторону деревни.

Мальчишка был прав, удалившись для изготовления хирлы подальше от любопытных глаз. Эвриха в самом деле могли начать разыскивать, ибо все уже привыкли, что каждый вечер он располагался возле костра, внимательно слушал сказки, правдивые истории и песни, делая время от времени какие-то пометки на разложенных на коленях листах толстой дешевой, желтоватого цвета бумаги. Иногда и сам он что-нибудь рассказывал или же пел, искусно подыгрывая себе на старенькой дибуле.

В этот раз у разложенного, как водится, посреди маленькой деревенской площади костра собралось дюжины полторы человек: селяне и Газахларовы воины, медлившие разбредаться по хижинам и отходить ко сну, несмотря на то что тьма уже окутала землю и на небе высыпали крупные ясные звезды.