Построчное сравнение известных сегодня полных списков «Повести временных лет» было сделано Морозовым. Они оказались практически совпадающими, что, впрочем, было известно и ранее. Но Морозов сделал отсюда следующий вывод, который мы считаем нужным привести: «Кроме мелких стилистических поправок… основной текст тот же самый. А между тем все три списка (Радзивилловский, Лаврентьевский и Троице-Сергиевский – Авт.) «открыты» в отдаленных друг от друга местах. Радзивилловский – в Кенигсберге, Лаврентьевский, говорят нам, в Суздале, а Троице-Сергиевский – в Московской губернии. Если бы все они были копиями хотя бы даже в начальной части какого-то более древнего оригинала, принадлежащего допечатному времени, то приходится заключить, что он был распространен от Кенигсберга до Владимирской губернии, если не далее, и потому нельзя понять, каким образом в такие отдаленные и не связанные друг с другом его остатки не вошло несравненно более значительных изменений текста.

И вот приходится заключить, что и Троице-Сергиевский анонимный подражатель, и суздальский монах Лаврентий пользовались уже сравнительно широко разошедшимся изданием 1767 года, и тексты эти написаны в конце XVIII века, незадолго до того, как были открыты усердными искателями старинных рукописей вроде Мусина-Пушкина…

Этим объясняется и то, что ни один из них не ограничивается 1206 годом, каким оканчивается Радзивилловский список, а летописание продолжается далее… И вот, дальнейшее продолжение в каждом списке не повторяется в других списках… Ни одного общего слова, как и следует быть в независимо составленных записях даже об одном и том же событии».

Добавим к мнению Морозова еще один аргумент. Оказывается, все известные сегодня списки «Повести временных лет» написаны на бумаге с одной и той же филигранью: «головой быка» и ее вариациями. Это косвенно подтверждает гипотезу, что все эти списки изготовлены в одном и том же месте. Вряд ли случайно, что эти летописи, с одной стороны, практически дословно совпадают, а с другой – написаны на одной и той же бумаге с одними и теми же филигранями. Похоже, что изготовлены они были в одной мастерской. В Кенигсберге?

Итак, мы получаем три вывода:

1) Сегодня мы располагаем единственным текстом (с незначительными вариациями), описывающим события древнерусской истории до 1206 года. Напомним, что эта древнейшая эпоха в русской истории известна как «Киевская Русь». (Поскольку считается, что именно в эту эпоху Киев был столицей всей Руси – примерно до 1155 года – и что Юрий Долгорукий был последним великий князем киевским, которому подчинялись все остальные князья. В миллеровской версии древний Киев потерял свое значение как столица в 1238 году, когда он был взят Батыем).

2) Этот текст существует сегодня в списках, созданных, скорее всего, не ранее XVIII века. Только с этого века он становится известным. Важно, что до этого времени никаких упоминаний о «Повести временных лет» русские источники не содержат. По-видимому, в начале XVII века этот текст был еще неизвестен.

3) Все известные нам сегодня списки «Повести временных лет», на наш взгляд, были написаны в одно и то же время (конец XVII–XVIII век) и в одном и том же месте.

Известно, что существующая сегодня версия русской истории восходит к Татищеву, Шлёцеру, Миллеру, Байеру – деятелям XVIII века. Однако Татищева, по-видимому, надо исключить из числа основоположников русской истории. Дело в том, что «История» Татищева, написанная будто бы до Миллера, на самом деле исчезла и мы сегодня имеем – под именем Татищева – лишь татищевские «черновики», опубликованные Миллером.

Правда, в XX веке, после революции 1917 года, в частных архивах историки обнаружили некие рукописи, которые они предложили считать вариантами «настоящей» татищевской «Истории». Однако они сами признают, что все эти списки написаны разными почерками. Считается, что Татищев их «только правил» и, может быть, вписывал отдельные куски.

Сообщим краткие сведения о перечисленных авторах, из-под пера которых вышла принятая сегодня версия русской истории.

Татищев Василий Никитич (1686–1750) – русский историк, государственный деятель. В 1720–1722 годах и в 1734–1737 годах управлял казенными заводами на Урале, в 1741–1745 годах – астраханский губернатор. Но как выясняется, что именно писал Татищев, да и вообще, писал ли он о русской истории – дело темное.

Шлёцер Август Людвиг (1735–1800) – немецкий историк, филолог. На русской службе с 1761 по 1767 год. С 1769 года – иностранный почетный член Петербургской академии наук (поскольку вернулся в Германию в 1768 году). Он первый стал заниматься изучением подлинника нашей старейшей Радзивилловской летописи, то есть знаменитой «Повести временных лет».

Миллер Герард Фридрих (1705–1783) – немецкий историк. В России – с 1725 года. «Собрал коллекцию копий (а куда исчезли оригиналы? – Авт.) документов по русской истории (так называемые портфели Миллера)».

Байер Готлиб Зигфрид (1694–1738) – немецкий историк, филолог, член Петербургской академии наук с 1725 года. Основоположник норманнской теории.

Таким образом, привычная нам сегодня концепция русской истории – очень позднего происхождения. А кроме того, оказывается, что эта версия русской истории была выдвинута исключительно иностранцами. Возникает закономерный вопрос: а где же были русские историки? Почему русская история написана иностранцами? В каких еще европейских странах отечественная история была написана исключительно иностранцами?

Обычно предлагается такой ответ. Мол, несчастная русская наука была в то время в зачаточном состоянии и потому пришлось пригласить немцев. С некоторым успехом историки «загораживаются» Татищевым – первым русским историком. Мол, первым был все-таки русский. А о том, что труд Татищева был на самом деле утрачен и затем неизвестно по каким рукописям издан Миллером, обычно не говорят (хотя специалисты об этом знают). Миллер издал утраченный труд Татищева якобы по его черновикам.

«Миллер пишет о бывшем в его распоряжении «худом» списке, – свидетельствует современный комментатор. – Миллер признавался в том, что не смог исправить «всех описок» рукописи… Миллер в «предуведомлении» к первому тому указал и на свою правку татищевского текста… Все последующие упреки Миллеру повторяли, по существу, только то, что он сказал в этих предуведомлениях, так как ни тех рукописей (Татищева – Авт.), которыми пользовался Миллер, ни других каких-либо рукописей «Истории» Татищева никто из критиков его издания в руках не держал, да первые (то есть рукописи Татищева – Авт.) исчезли и не обнаружены до сих пор».

Далее в комментариях к сочинениям Татищева (издание 1994 года) приводится суждение академика П.Г. Буткова (XIX век). Он писал, что «История» Татищева «издана не с подлинника, который потерян, а с весьма неисправного, худого списка… При печатании сего списка исключены в нем суждения автора, признанные (Миллером – Авт.) вольными, и сделаны многие выпуски». Бутков делал из этого заключение, что теперь «нельзя знать, на котором времени Татищев остановился, что точно принадлежит его перу и по чьей вине в его «Истории» между текстом и примечаниями нередко попадаются несообразности и противоречия».

Более того, миллеровское издание «Татищева» почему-то не содержит первой части его труда, описывающей историю Руси до Рюрика. «Написанный Татищевым текст первой части «Истории Российской» оказался не включенным в рукопись 1746 года, где он был заменен… лишь кратким изложением содержания этой части».

Нельзя не отметить, что «Татищев» совершенно не доверял «Повести временных лет», по крайней мере в ее первой части. В «татищевских» рукописях, найденных уже в XX веке (в частных архивах), прямо написано: «О князех руских старобытных Нестор монах не добре сведом бе». А верил Татищев, оказывается, «баснословным» (по мнению современных историков) летописям и сказаниям.