Colleen Hoover

HOPELESS

Copyright c 2013 bу Colleen Hoover

All rights reserved

© И. Иванченко, перевод, 2014

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство АЗБУКА®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Воскресенье, 28 октября 2012 года

19 часов 29 минут

Я поднимаюсь и смотрю на кровать, задерживая дыхание, чтобы не дать вырваться из глотки этим звукам.

Я не стану плакать.

Не стану.

Медленно опустившись на колени, провожу пальцами по желтым звездам, разбросанным по темно-голубому полю стеганого одеяла. Я долго смотрю на эти звезды, и постепенно они начинают расплываться от слез, застилающих мой взор.

Я зажмуриваю глаза и зарываюсь головой в постель, судорожно хватаясь за одеяло. Мои плечи сотрясаются от рыданий, которые я безуспешно пыталась сдержать. Резко поднявшись на ноги, я с воплем срываю одеяло с постели и швыряю его через комнату.

Яростно сжимая кулаки, оглядываюсь по сторонам: что бы еще такое бросить. Я хватаю подушки и кидаю их в зеркало, где отражается какая-то незнакомая мне девушка. Горестно рыдая, она глядит на меня. Эти слезы приводят в бешенство. Мы устремляемся друг к другу, выставив кулаки, и врезаемся в зеркало, которое рассыпается по ковру тысячей сверкающих осколков.

Ухватившись за края комода и издав очередной вопль, я отодвигаю его в сторону, после чего рывком выдергиваю ящики и разбрасываю по комнате их содержимое. При этом я кружусь, швыряя и пиная все, что попадается на пути. Я хватаю голубые прозрачные шторы и настойчиво дергаю, пока карниз не обрывается и не падает на пол. Потом подхожу к сложенным в углу комнаты коробкам, беру верхнюю и, даже не взглянув, что внутри, изо всех сил швыряю в стену.

– Ненавижу тебя! – кричу я. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

И продолжаю швырять все, что попадается под руку, время от времени издавая вопли и ощущая на губах соленые слезы, струящиеся по щекам.

Сзади меня неожиданно обхватывают руки Холдера и пригвождают к месту. Не отдавая себе отчета, я продолжаю по инерции дергаться, лягаться и вопить.

– Перестань, – тихо говорит он мне в ухо, не собираясь отпускать.

Я слышу его, но делаю вид, что не слышу. Или мне просто наплевать. Я пытаюсь вырваться, но он лишь сильней сжимает меня.

– Не трогай меня! – царапая его за руки, во всю глотку ору я.

И опять это не вызывает у него никакой реакции.

«Не трогай меня. Прошу тебя, пожалуйста, ну пожалуйста».

В голове раздается тоненький голосок, и я сразу же обмякаю в его руках. Слезы не утихают, отнимая у меня все силы, и я слабею. Я превращаюсь в сосуд для слез, которые никак не перестанут литься.

Да, я слабая, и я позволила ему одержать верх.

Холдер отпускает меня и кладет руки мне на плечи, потом поворачивает к себе. Я не в силах даже посмотреть на него. В изнеможении припадаю к его груди и, не переставая рыдать, прижимаюсь щекой к его сердцу. Он кладет ладонь мне на загривок и склоняется к уху.

– Скай, – произносит он твердым бесстрастным голосом. – Надо уходить. Сейчас же.

Суббота, 25 августа 2012 года

23 часа 50 минут

Хотелось бы думать, что за свои семнадцать лет я чаще совершала поступки разумные. Вот если бы интеллект оценивался на вес, они бы перевесили несколько глупых. В таком случае завтра мне предстоит переделать массу разумных дел – ведь то, что я в третий раз за месяц впустила Грейсона через окно в свою спальню, может перетянуть по шкале тупости. Тем не менее единственная точная оценка идиотизма поступка – это время… поэтому подождем и посмотрим, попадусь ли я до судейского удара молотком.

Как бы это ни выглядело со стороны, я совсем не шлюха. Если, конечно, не считать ею девушку, которая встречается со многими, невзирая на отсутствие влечения к ним. В противном случае поспорить есть о чем.

– Поторопись.

Я читаю по губам Грейсона, стоящего за закрытым окном. Он явно раздосадован моей невозмутимостью.

Я отодвигаю защелку и, стараясь не шуметь, поднимаю оконную раму. Карен, возможно, и нешаблонная родительница, но, когда дело доходит до парней, шастающих по окнам, она становится обычной строгой мамашей.

– Тише, – шепчу я.

Грейсон подтягивается и закидывает ногу на выступ стены, после чего залезает в мою спальню. Очень удобно, что окна с этой стороны дома всего в трех футах от земли и у меня есть как бы дополнительная дверь. Пожалуй, мы с Сикс чаще пользовались окнами, чем дверями, когда шныряли из дома в дом. Карен к этому успела привыкнуть, так что даже не спрашивает, почему окно у меня почти всегда открыто.

Прежде чем задернуть штору, я бросаю взгляд на окно спальни Сикс. Одной рукой она машет мне, а другой тянет за руку Джексона, залезающего в ее спальню. Едва оказавшись внутри, Джексон поворачивается и высовывает голову из окна.

– Через час встречаемся у твоего пикапа, – громко шепчет он Грейсону.

Потом закрывает окно Сикс и задергивает штору.

Мы с Сикс неразлучны с того самого дня, когда она четыре года назад переехала в дом по соседству. Окна наших спален находятся одно против другого, и это очень удобно. Все начиналось вполне невинно. Когда нам было по четырнадцать, я частенько пробиралась по вечерам к ней в комнату, мы таскали из холодильника мороженое и смотрели фильмы. В возрасте пятнадцати мы начали тайком пускать к себе мальчишек, чтобы лопать и смотреть вместе. К шестнадцати годам мороженое и фильмы отошли на задний план, на первый выступили парни. Теперь, в семнадцать, мы даже не удосуживаемся выйти каждая из своей спальни, пока парни не уйдут домой. Вот когда мороженому и фильмам вновь оказывается предпочтение.

Сикс смакует парней, как я смакую мороженое разных сортов. В данный момент хит месяца у нее – это Джексон. У меня – мороженое «Роки-роуд». Грейсон с Джексоном лучшие друзья, вот почему мы с Грейсоном очутились друг у друга в объятиях. Раз у теперешней пассии Сикс нашелся клевый дружок, так пусть подружка попользуется. Грейсон определенно горяч. У него отличное тело, небрежно зачесанные волосы, пронзительные черные глаза… все дела. Большинство знакомых девчонок были бы счастливы просто оказаться с ним в одной комнате.

Жаль, что мне до лампочки.

Я задергиваю шторы и оборачиваюсь, сталкиваясь нос к носу с Грейсоном, который готов начать шоу. Он сжимает мое лицо в ладонях и одаривает меня обольстительной улыбкой:

– Привет, красотка.

Не дожидаясь ответа, он впивается в мои губы влажным поцелуем. Пока мы, не отрываясь друг от друга, шагаем к кровати, он безо всяких усилий сбрасывает с себя ботинки. То, с какой легкостью он одновременно делает эти две вещи, поражает и немного тревожит. Он осторожно опускает меня на кровать.

– Дверь заперта?

– Иди посмотри, – говорю я.

Он чмокает меня в губы и вскакивает, чтобы проверить. Я уже тринадцать лет живу с Карен, и меня никогда не притесняли. Не хочу, чтобы у нее сейчас появился повод. Через несколько недель мне исполнится восемнадцать. Сомневаюсь, что, пока я под ее крышей, она и тогда изменит стиль воспитания.