В нынешнюю эпоху Антарктика всегда покрыта льдом, следовательно, критические моменты связаны с наступлением и отступлением льда в Северном полушарии. А это зависит (так гласит теория) от того, достаточно ли сильно светит летнее Солнце, чтобы растопить лед, образовавшийся за зиму. Иногда Солнце находится относительно близко и стоит высоко в небе в течение северного лета — тогда ему под силу прогнать снег и лед прочь. Однако низкое Солнце, находящееся дальше, может посмотреть на лежащий снег сквозь пальцы — и тот будет накапливаться год от года, собираясь в ледовые пласты.

Астрономы могут просчитать эти изменения. Ось Земли медленно колышется, как у неустойчиво вращающегося волчка (это называется прецессией), что устанавливает для сезонного солнечного освещения в Северном полушарии ритм примерно в 20 тысяч лет. К тому же Земля покачивается, как корабль, соответственно покачивается и мачта, то бишь ось (такие долгопериодические колебания угла наклона земной оси к плоскости ее орбиты носят название нутации), и это задает еще один цикл — примерно в 40 тысяч лет. Наконец, есть третий, более медленный цикл — приблизительно в 100 тысяч лет, — в ходе которого меняется форма орбиты (так называемые долгопериодические колебания эксцентриситета орбиты), и Земля в разные сезоны оказывается то ближе, то дальше от Солнца.

В середине 1970-х годов исследователи обнаружили, что содержание тяжелого кислорода в кернах, поднятых с морского дна, четко отражает ритмы Миланковича. К этим морским приключениям некоторое время был причастен и Найджел Колдер — ему тогда очень хотелось принять участие в научной экскурсии. В 1976 году американские и английские ученые назвали изменения земной орбиты «ритмоводителем ледниковых периодов». С тех пор подтверждения ритмов Миланковича обнаружились в самых древнейших отложениях, уходящих в прошлое на сотни миллионов лет — даже в те эпохи, когда не было никаких ледниковых периодов. В сущности, геологи наших дней используют эти ритмы как камертон, чтобы настраивать свои временные инструменты. Нет никакого сомнения в их истинности.

С другой стороны, роль эффекта Миланковича в последние ледниковые периоды, с которых началась наша научная история, выглядит менее выразительной или, во всяком случае, более озадачивающей. Самое поразительное, что за прошедший миллион лет переключения с ледниковых интервалов на относительно теплые промежутки и обратно происходили приблизительно каждые сто тысяч лет. Загадка в том, почему довольно слабые изменения в эксцентриситете земной орбиты должны были вызывать столь трагические последствия. Так или иначе, кажется, что влияние солнечного освещения сильно преувеличено.

В климатическом дневнике планеты записаны более короткие интервалы потеплений или похолоданий, и они твердо ассоциируются со значительными изменениями в потоках космических лучей. Эти потепления и похолодания скорее были связаны с магнитной активностью Солнца, чем с его положением в небе. Эффекты, производимые высокой или низкой интенсивностью космических лучей, четче всего прослеживаются в периоды прошлых оледенений и потеплений, а вот нынешняя тепловая интерлюдия в этом смысле не столь типична. Вероятно, Земля могла изменить свою чувствительность по отношению к климатическому воздействию любого рода, будь то солнечное освещение по Миланковичу, космические лучи или любой другой агент.

Следовательно, если мы установим, почему изменилась климатическая чувствительность Земли, мы сможем решить загадку, которую задают нам ритмы планеты. Первый очевидный фактор — это уровень моря, который во времена ледникового периода был крайне низким, так как на создание ледовых покровов на Земле ушло колоссальное количество воды. В те времена огромные площади континентальных шельфов были свободны от воды — в частности, Ла-Манш, Северное, Ирландское, Адриатическое моря, Берингов пролив и значительная территория северной Сибири, называемая Берингией, Южно-Китайское море. Большинство морских путей между островами Индонезии также «пересохли», и ход важных океанских течений был нарушен. Если уровень моря был низкий, это помогает понять, почему мир во время ледниковых периодов был более чувствителен к климатическим воздействиям, а вот объяснить быстрое переключение на теплые условия межледниковья гораздо труднее.

Разобраться в эффекте Миланковича — одна из важных задач в списке дел космоклиматологии. Подойти к решению этого вопроса можно путем создания простых теоретических моделей, в которые будут заложены вариации космических лучей и добавлены некоторые другие процессы, происходящие на земном шаре. Теоретиков должен воодушевить тот факт, что ледниковые периоды последних двух миллионов лет исключительно хорошо изучены геологами: легкодоступные отложения на небольших океанских глубинах, керны, извлекаемые при бурении ледниковых щитов, поверхностные слои земной коры дали ученым массу разнообразных сведений. Но чем глубже вы спускаетесь под землю и чем дальше уходите назад во времени, тем темнее и туманнее становится ваше понимание изменений климата и их возможных причин.

Первый известный ледник мелового периода — ледник, которому около 140 миллионов лет, — был открыт в 2003 году. Это открытие положило конец спорам между геологами о том, приходилась ли эпоха царствования динозавров на ледниковую эру. До 1990-х годов не было надежных свидетельств о том, что в древности Земле пришлось столкнуться с ужасным холодом, который полностью заковал ее в ледяной панцирь. Эти важные находки, обнаруженные так недавно, иллюстрируют то, как мало мы знаем о климатической истории Земли. Какие еще сюрпризы припасли для нас древние горы?

В 1960-х началось активное бурение морского дна и ледниковых щитов, благодаря чему мы имеем сегодня большую часть сведений о климате прошлого. Однако древнейшему океанскому дну лишь около 180 миллионов лет, а керны, извлекаемые из ледниковых щитов, покрывают еще более короткие промежутки времени. Возраст старейших горных пород — 3,8 миллиарда лет, таким образом, 95 процентов земной истории могут быть объяснены лишь за счет геологических изысканий на континентах, а эти изыскания сопряжены с колоссальными трудностями.

На суше возможности геологов ограничены: они могут изучать лишь те породы, которые случайно оказались доступными. Это могут быть пласты, обнажившиеся благодаря эрозии, или подповерхностные слои, сквозь которые пробиваются шахтеры, горнопроходчики и нефтеразведчики. На суше очень редко бурят скважины чисто в исследовательских целях. Как астрономы испытывают потребность в создании более мощных телескопов, так и геологам нужны новые возможности, чтобы лучше исследовать земную кору. В 2004 году симпозиум по климату прошлых эпох, организованный Национальным научным фондом США, призвал разработать грандиозную программу континентального бурения, взяв за образец успешный опыт бурения в океане.

Пока суд да дело, можно попытаться обработать уже имеющуюся информацию с помощью простых расчетных моделей, которые соединили бы данные об интенсивности космических лучей со сведениями о других действующих агентах. Уже прозвучало предложение датских ученых расширить временной охват таких моделей и выйти за пределы двух миллионов лет. Начать следует с эпохи фанерозоя (это последние 500 миллионов лет) — здесь связь климата с теми периодами, когда Солнечная система пересекала спиральные рукава, достаточно понятна, — затем перейти к протерозою с его эпизодами «Земли-снежка» и, наконец, добраться до ранних гадея и архея, когда под относительно слабым Солнцем на Земле зародилась жизнь.

Удивительно, что, несмотря на некоторые погрешности, сигналы, оставленные космическими лучами, недвусмысленно звучат во всех геологических данных. Среди агентов, которые могли бы воздействовать на климат, космические лучи — единственные, которые оставляют четкий след при любом временном масштабе, будь то миллиардолетия или месяцы.

Что ж, пусть бремя ответственности теперь лежит на тех, кто хочет ввести в климатическое действо других участников — дрейф континентов, вулканы, падения комет и астероидов, океанские течения, парниковые газы, — но только они должны продемонстрировать, каким образом на разных этапах истории эти участники изменяли или отменяли приказы леденящих звезд.