Катька подняла голову с моих колен и, постанывая, села рядом со мной.

— Как ты, Катюня?

— В голове моей ночь! — простонала она и замолчала. Я попыталась ее еще попоить, но она только отклонилась от меня.

Тут вернулся мужчина:

— Значит, так! Водилу с трейлера опознать сможете?

Я кивнула. Не впервой.

— Посидите у нас, пока его привезут, — сказал и вышел.

Зато вошли наши гости. Один подхватил под руки Катьку, другой сжал мое запястье, и так нас доставили в комнатенку по соседству. В ней было темновато, поскольку окна были заколочены то ли досками, то ли фанерой. Нас оставили в ней, заперев дверь на ключ.

Комната была абсолютна пустая. Пришлось устроиться на полу. Из его щелей воняло сыростью. Сквозь заколоченные окна едва проникал свет. Да и на улице уже темнело. Скоро обещала наступить полная тьма.

— Марин! Что же делать-то будем?

— Не знаю. Пока, по-видимому, будем ждать встречи с нашим другом-дальнобойщиком. Эти вряд ли станут слушать про его парализованную маму, вытрясут и диск, и все, что им надо. Если, конечно, диск у него.

Мы помолчали. Вдруг Катька вымолвила:

— А ведь они нас не выпустят!

— Почему не выпустят?

— Не выпустят. Убьют. И трейлерщика, даже если он отдаст им диск, убьют.

У меня холодом схватило внизу живота.

— Что ты несешь! Зачем им нас убивать?

— Ты разве не узнала этого мужика?

И тут меня озарило. Это же наш вице-мэр! Который так хорошо про культуру говорил на презентации дешеневской книги! О котором в городе ходят разные нелестные слухи. Вот почему так лихо домчал нас сюда темно-серый джип, номера-то администрации, гаишникам нет резона его тормозить, Но, коль он так, не прячась, в открытую ведет себя с нами по-бандитски, следовательно, полагает, что мы никому никогда об этом не расскажем? Значит, права подружка — убьют нас?

Мне стало совсем плохо. В туалет захотелось. Я села на пол рядом с Катькой. Потянулось время мрачных ожиданий. За окном совсем стемнело, и в комнате наступила кромешная темнота.

Но надо же попытаться что-то сделать! Я поднялась на ноги, подошла к окну. На ощупь определила, что окно заколочено фанерой снаружи. Попыталась надавить на нее.

Фанера слегка прогнулась, но не поддалась. Я перешла к другому окну — то же самое. Вот если б отжать ее немного и попытаться раскачать гвозди! И тут в памяти всплыл ключ от «прадика».

Милый, милый Пусик!

Я извлекла ключ из кармана и попыталась нащупать им какую-нибудь щель между фанерой и рамой.

— Марин! Ты чего там шебуршишь? — слабым голоском спросила Катька.

— Пытаюсь организовать наш побег.

— Ты думаешь, это возможно?

— В конце концов, я этого яростно хочу! А эта хибара — не цитадель. Значит, все может быть.

— Я не смогу бежать, у меня голова кружится и нога болит.

— Хочешь жить — сможешь!

На этих словах ключ вошел в щель. Я стала подводить его к гвоздю. По мере этого он продвигался все труднее. Мне удалось его максимально придвинуть, и я стала потихоньку отжимать им фанеру от гвоздя. Со второй попытки фанера поддалась. Я раскачивала ее, опасаясь зашуметь.

Не сразу, с трудом, но я отодвинула фанеру на ширину ладони. Еще через полчаса — окно было открыто. В комнату влился свежий ночной воздух.

— Кать! Пошли!

Катька, охая, поднялась с пола и подковыляла ко мне.

— А хромаешь почему?

— Ногу подвернула, когда по подъезду нас волокли. Но к тому же голова у меня кружится ужасно и тошнит очень.

— Но идти-то ты сможешь? А то ведь и правда убьют!

— Буду пытаться. А высоко тут?

— Насколько помню — второй этаж.

Тут Катька стала оседать на колени, послышалось бульканье. Ее рвало.

— Водички бы! — Голос ее шелестел, как трава. Я не знала, чем помочь. В растерянности нащупала ее голову, погладила.

— Катюня, надо постараться!

— Не смогу я, Мариша! Мне так плохо! А тебе надо бежать. Если все у тебя получится — приведешь сюда помощь. Если ты убежишь, они побоятся меня одну убить, будут тебя искать. А ты, знаешь что, в милицию не ходи! У этого вицика там наверняка свои стукачи есть, тебя караулить будут. Лучше к Бильярдному Шару беги. Он мужик нормальный, да и подручных имеет и связи с ментами и прокуратурой. Он сможет помочь. Беги, Марина! Ради нас обеих.

В Катькиных словах был резон.

Я поцеловала ее в щеку. В этот момент я как-то остро ощутила, что ближе ее у меня в этой жизни никого нет. Ни отец, ни брат, ни даже бабушка, живущие в Дальнереченске, не смогли бы заменить мне Катьку. И сейчас мне придется оставить ее одну здесь, в этой вонючей комнате, беспомощную и испуганную. Но чем быстрее я выберусь отсюда, тем скорее смогу привести помощь.

Я подошла к окну, встала коленкой на узкий подоконник, перелезла на другую сторону.

Ногой нащупала какую-то приступочку. Ну а дальше-то что?

Катька, подобравшись к окну, следила за моими маневрами. Ничего другого, как прыгнуть вниз, мне не оставалось. И я прыгнула! «Господи, спаси и сохрани!» Как вдруг ясно осознались эти слова! Я даже не стала думать о том, что может находиться под окнами и на что я могу напороться.

А напороться я могла хотя бы на пустые деревянные ящики. Только этого не случилось. Я упала на корточки в траву, а ящики увидела чуточку позднее. Мимо них я пролетела буквально в полуметре. Бог милостив.

— Все нормально! — шепнула я вверх, надеясь, что подруга услышит. — Спасибо. — А это уже Господу.

Сидя на корточках, я стала осматриваться. Луны на небе не было, зато звезд! Оттого и разглядеть вокруг кое-что было возможно. Я находилась позади конторы. Впереди просматривался неширокий проход вдоль глухой стены какого-то строения. Я двинулась туда, стараясь ступать бесшумно. Но в проходе было полно какого-то мусора и камней, ноги то и дело норовили подвернуться.

Тем не менее, крадучись, я добралась до угла дома и осторожно выглянула. Метрах в двадцати от меня из открытой двери склада тек свет. Он освещал припаркованную рядом с дверью машину. Из склада вышел человек, подошел к машине и положил в багажник коробку. Потом сел в машину, но, видимо что-то вспомнив, вылез опять и скрылся в складе.

Пригибаясь к земле, я побежала к машине. Подбежав, потянула на себя водительскую дверь. Она открылась. Я пошарила рукой — ключей в замке зажигания не было. Сердце мое упало. Но я не отчаялась. Моя голова работала, как не моя. Будто она принадлежала кому-то очень хладнокровному, расчетливому и рискованному. Я протянула руку под водительское сиденье и, нащупав замок багажника, потянула рычажок. Багажная крышка плавно поднялась. На четвереньках я подобралась к багажнику, скользнула в него и потянула крышку на себя. Теперь главное ее не захлопнуть, а держать, чтоб суметь выбраться при удобном случае. Только б мужик не принес еще что-нибудь загрузить в машину!

Было ужасно неудобно, голова моя оказалась за какой-то коробкой, а ноги упирались во что-то мягкое. Лучше б наоборот! Но возможности поменять положение не было.

Я услышала, как завелся мотор и машина плавно тронулась. Проехав немного, мы опять остановились, и я уловила, что водитель весело перекликается с кем-то. Должно быть, охранник на выезде. А через минуту, набрав скорость, машина покатила по дороге, по той самой грунтовке, по которой нас сюда привезли.

Теперь важно уловить момент, чтоб выбраться. Можно, конечно, ехать так до города. Но кто знает, куда направляется машина? Может, совсем в другую сторону? И даже если в город, то где там выпадет удачный момент, чтоб выбраться? Вдруг он прямиком в гараж какой-нибудь приедет? Нет, надо постараться выбраться у поворота на федеральную трассу. Там даже ночью машин хватает, значит, чтоб выехать на нее, водитель должен будет на повороте остановиться. Это и есть мой шанс!

Одной рукой я изо всех сил удерживала крышку багажника, другой пыталась страховать свое лицо от подпрыгивающей на ухабах коробки. Зубы мои были стиснуты, а в голове только «Господи, помоги!».