— Жить-то будет?
— Будет. Плохо, но недолго.
Это у нас с ней шутка такая общая была. Когда-то на гараже в нашем дворе мы обнаружили надпись: «Жить будем плохо. Но недолго». Нам понравилось.
Больше ничего не помню. Уснула.
Проснулась я от запаха кофе. Ого, кто-то встает раньше меня! Я оделась и выползла из комнаты. На кухне вовсю кипела работа. Из остатков провианта пацаны сооружали бутерброды.
— Кушать подано! — шутливо прогнулся Димыч.
Классно! Может, нам такого в хозяйстве завести!
Мы обстоятельно позавтракали.
— Спина болит, — пожаловался Серега.
— Сам виноват, — сухо ответила Катька. — Евгений Иванович звонил?
— Звонил. К обеду будут в городе. В два часа велено явиться в офис.
Уточнять подробности мы сочли излишним.
После завтрака пацаны сразу озаботились обедом:
— Холодильник пустой. Надо бы закупиться. А у нас бабок нет.
— У нас тоже, — отрезала Катька. Потом посмотрела на наших охранников и сжалилась: — Только карточка Павленко.
Серега немного подумал и оживился:
— Будем считать ее корпоративной. Покойнику она уже ни к чему.
Так что мыть посуду досталось мне, а Катька с Серегой отправились в ближайший супермаркет. Они приволокли кучу пакетов с провиантом. Нам бы с Катькой хватило на неделю. Нет, не надо нам в хозяйстве такого. Не прокормим. А кофе по утрам я и сама варить могу. Однако не торопятся у нас карточку отобрать! Я думала, что ее заблокируют как-нибудь, ан нет!
Пацаны уселись смотреть телевизор, а мы остались возиться с очередной едой.
— Как думаешь, Мань, с какими новостями Шар едет?
— Не знаю. Может, нашли все же джип. Хотя вряд ли они сами ныряли, а водолаза в город отправили. Но раз едут, значит, с каким-то результатом.
— А мы им, интересно, зачем? Господи, скорее бы все закончилось! Так хочется вернуться к прежней, спокойной жизни!
Вот до прежней, спокойной жизни на тот момент было еще очень и очень далеко, но мы все же надеялись.
В два часа нас привезли в уже знакомый нам офис «Строймастера» и сразу отвели к Бориславу. Пацаны снова остались в приемной заигрывать с секретаршей, а мы обнаружили в кабинете все ту же картину: шеф — за столом, а Евгений Иванович — в белом кресле. Последний выглядел сердитым и усталым, но ботинки начистить не забыл. На нас он взглянул очень хмуро. Ему явно не хотелось иметь с нами дел, но ничего не поделаешь — приходится.
— Вот что, девушки, — начал он, когда мы уселись на «наш» диван. — Мы с майором перевернули за это время все автобазы того района и, опираясь на ваши описания, вычислили трех водил-дальнобойщиков. Мы их прихватили с собой (ни черта себе оперативность!), и сейчас Марина должна внимательно на них посмотреть и постараться узнать того, которого видела на мосту.
Вот не было печали! Как же его узнать-то? Я его видела издалека, плюс дорожная пыль, плюс мое тогдашнее состояние. Я было открыла рот, чтобы возразить, но посмотрела на Шара и чего-то передумала.
— Я попробую, — промямлила я. — А добровольно никто из них не признался?
Начальник охраны отрицательно помотал головой, а Бронислав (Борислав, Славборис… Владленович, в общем) нажал кнопочку на селекторе и отдал короткое распоряжение.
Буквально через две минуты дверь в кабинет открылась, и гуськом втянулись три парня, очень-очень растерянные с виду. Сопровождали их два амбала в черном, сильно похожие на Димыча и Серегу, но не они. Клонируют здесь таких, что ли?
Процессия выстроилась в ряд у стены. Я старательно вглядывалась в дальнобойщиков. Черт его знает! Все трое плечистые, темненькие. Вот незадача, как быть-то? И тут один из них посмотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде явно читалось: «Не выдавай!»
— Похоже, этот, — тут же сдала я. Только бы не наговорить на парня зря. — Но со стопроцентной уверенностью сказать не могу.
Однако я, видимо, не ошиблась, потому что парень заморгал глазами и почти заплакал.
— Ну? — только и сказал Иваныч, но стало страшно. Причем всем. Вот умеет он это — страху нагнать.
— Я не увидел его! — взвизгнул дальнобойщик почти фальцетом. — Он сразу за поворотом неудачно так стоял, я вылетел, а тут он…
— Кто «он»?
— Ну, мужик этот, в джипе.
Шар немного помолчал, но я, как самая умная, уже догадалась — парень сдал себя с потрохами.
— А откуда знаешь? — Иваныч говорил тихо-тихо. Лично у меня по коже побежали мурашки. — Откуда знаешь, что там мужик сидел? А не баба? Или сладкая парочка какая? Ты ж не видел ничего. Ударил машину, она и уплыла по течению, а?
Дальнобойщик взвыл и… заплакал. Фу, мы с Катькой и то не ревели, когда страшно было.
— Так, — распорядился Владленович, обращаясь к охранникам. — Оставляем его. А этим двоим дайте по сотке баксов, пусть назад едут. Не держите зла, ребята, — такое дело.
Ребята зла не держали. Во-первых, им явно полегчало. Во-вторых, сотка баксов-то не лишняя! Может, и нам при расставании дадут?
Между всхлипываниями и соплями в салфетку удалось выяснить, что дальнобойщика зовут Женя. Мужики морщились. Мы с Катькой тоже. Здоровый вроде парень. Наш ровесник примерно. А в руках себя совсем не умеет держать!
Наконец, Женя успокоился. Высморкался в последний раз и обратил красные от слез глаза на Евгения Ивановича. Как верный пес.
— Колись, — сделал Иваныч свое стандартное предложение.
Женя судорожно кивнул и пошел колоться. По полной. Как мы вчера.
— Ну, ударил я этот джип, он упал. Я еще вышел, глянул. Нет, ничем не поможешь! Ну, не по себе стало. Уехал. Всю ночь не спал! Я ведь тогда и не знал, был в нем кто или нет. Утром вернулся, нырнул. Джип на дне Ракушки стоит, там — мужик. Мертвый, естественно…
Женя примолк и снова подозрительно засопел.
— Ну? — подбодрил его Шар и не удержался: — Только без соплей!
Женя как будто разозлился даже:
— Ну! Я домой вернулся, брату всю ситуацию обрисовал. А он и говорит: «Что было, то было. Водитель в джипе все равно мертвый. А машину — жалко. Чё ей пропадать?»
В общем, у брата грузовичок с краном есть. Мы в сумерках и поехали.
Джип из реки выдернули, труп закопали поблизости, а машину во двор к себе увезли, у нас частный дом. Там быстренько на основные детали разобрали и наутро в город свезли. Полторы штуки баксов выручили, в общем.
Женя стыдливо примолк, а Иваныч присвистнул:
— Хорошая у нас компания! Девицы на карточку покойного жируют, а мальчишки тоже недалеко ушли. Ну хоть, спасибо, закопали. Христьяне сраные!
Женя опять пустил слезу. Мы с Катькой держались. Но из последнего. А Женя хлюпал уже всерьез:
— У нас мамка больная. Восьмой год лежит! Мы с братом только и успеваем горшки из-под нее таскать. Невест в дом привести не можем. А денег знаете сколько надо! На врачей, на нянек, на лекарства. Жизни нет!
Мы с Катькой, конечно, прониклись, а вот Иваныч, видимо, нет.
— Моя мама двенадцать лет лежала, — жестко сказал он. — Но я мародерством не занимался!
Не знаю, как другим, но мне снова стало стыдно. Пауза висела минуты две.
— Борислав Владленович. — Евгений Иванович явно устал, поэтому торопил с решением.
— Надо выкапывать, — с грустью резюмировал зам.
— Понял. — Энтузиазм в голосе начальника охраны отсутствовал начисто. Но он не спорил. — Беру этого Женю, и едем на раскопки.
— Девчонки? — уточнил Борислав так, будто нас рядом и не было.
— Девчонок — в дом. С пацанами. Пока не закончим дело, пусть будут под приглядом.
Мы чуть не взвыли. Но возражать не стали. И сопли пускать, кстати, тоже!
Понурые вышли из кабинета. Серега с Димычем молча присоединились к нам. Спасибо, хоть не болтливые!
В общем, первым делом дома занялись ужином (подозреваю, не последним). Если честно, то я жутко устала. От хлопот. От проблем. От чужих людей. Но выбора не было.
