Позже народ примет самое активное участие в чистке высшего эшелона власти. Поэтому совершенно закономерно, что из числа 71 члена ЦК – избранных в его состав в 1934 году на «съезде победителей» – в 1937–1939 гг. будет репрессировано 46. Из 46 партийцев, непосредственно руководивших коллективизацией, будет осуждено более 30, а более 20 из них – расстреляно. В их числе такие партийные зубры, как Эйхе, Балицкий, Евдокимов, Зеленский, Икрамов, Кабаков, Криницкий, Постышев, Разумов, Чернов, Ягода, Яковлев.
То был особый слой людей, воспитанных революцией и Гражданской войной. Поэтому имевших и свои субъективные взгляды на политику, и совсем не склонных к сентиментальности. Людей, прошедших огонь, воду и медные трубы. Они далеко не были покорны. Политику они приспосабливали к своим желаниям. Властвуя в регионах, они формировали там своеобразные кланы; и, в случае объединения сил, – этих будущих участников «съезда победителей» не смог бы остановить даже Сталин.
Поэтому статья Сталина как публично оглашенный окрик не могла не вызвать недовольство партийной элиты. Даже спустя годы после смерти вождя пропаганда будет лживо утверждать, что он якобы хотел переложить ответственность за перегибы на «истинных коммунистов». Конечно, Сталин прекрасно осознавал, что этой публикацией он вызовет недовольство. Скрывая то, что он остановил произвол уже через месяц после его проявления.
Он резко остановил и антикулацкую истерию. Он понимал, что ситуацию необходимо разрядить незамедлительно, не допустив дискредитации самой идеи коллективизации. Фактически он размежевался со «старыми большевиками». Отметив в своей статье положительные моменты в ходе коллективизации, Сталин писал: «Успехи нередко пьянят людей, причем у людей начинает кружиться голова, теряться чувство меры, теряется способность понимания действительности… появляются авантюристические попытки «в два счета» разрешить все вопросы социалистического строительства».
И, не скрывая своего раздражения, Сталин вопрошал: «Кому нужны эти искривления, это чиновничье декретирование колхозного движения, эти недостойные угрозы по отношению к крестьянам?
Никому, кроме наших врагов! Я уже не говорю о тех, с позволения сказать «революционерах», которые дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов. Снять колокола, – подумаешь какая ррреволюционность!<…>. Нельзя насаждать колхозы силой. Это было бы глупо реакционно. Колхозное движение должно опираться на активную поддержку со стороны основных масс крестьянства…»
Он резко осудил методы, доводившие коллективизацию до абсурда. Это не было предусмотрено его планами: «Дразнить крестьянина-колхозника «обобществлением» жилых построек, всего молочного скота, всего мелкого скота, домашней птицы, когда зерновая проблема еще не разрешена, когда артельная форма колхозов еще не закреплена, – разве не ясно, что такая «политика» может быть угодной и выгодной лишь нашим заклятым врагам?»
Он пояснял, что «теми, кто сгоняет крестьян в коммуны», ставится под угрозу решение зерновой проблемы. Обвинив ретивых обобществителей в «разложении и дискредитации» колхозного движения, он назвал их методы провокацией, – действиями, «льющими воду на мельницу наших классовых врагов». Призвав партию положить конец «искажениям» и настроениям, порождавшим их, Сталин заключил: «Искусство руководить есть серьезное дело. Нельзя отставать от движения, ибо отстать – значит оторваться от масс. Но нельзя и забегать вперед, ибо забежать вперед – значит потерять массы и изолировать себя».
Одновременно с его статьей «Правда» поместила текст «Примерного устава сельскохозяйственной артели», принятого постановлением ЦИК и СНК от 1 марта 1930 года. А 3 марта Сталин командировал членов Политбюро на Украину, в Центрально-Черноземную область и на Северный Кавказ. Для оказания помощи местным работникам «в исправлении ошибок», укреплении колхозов и подготовке к весеннему севу. На следующий день ЦК ВКП(б) принял постановление «О льготах для колхозов». Они предусматривали: «отмену на 2 года взимание налога на колхозный скот и сокращение общей суммы с/х-налога на 1930/1931 гг».
Сталин не ограничился публикацией своей статьи. 10 марта на ее основе было принято секретное постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». В нем требовалось: «Немедленно прекратить в какой бы то ни было форме насильственную коллективизацию. Решительно бороться с применением каких бы то ни было репрессий по отношению к крестьянам… немедленно проверить списки раскулаченных и исправить допущенные ошибки…»[24].
Но даже после публикации статьи Сталина экстремизм на местах полностью не прекратился. 22 марта Серго Орджоникидзе сообщил Сталину о действиях руководства Криворожского округа Украины: «Перекручено здесь зверски. Охоты исправлять мало… Всё хотят объяснить кулаком, не сознают, что перекрутили, переколлективизировали. Большое желание еще большим нажимом выправить положение, выражают желание расстрелять в округе человек 25–30…».
Поэтому 2 апреля Сталин разослал всем партийным организациям закрытое письмо с требованием о снижении темпов коллективизации. В его директиве было указано, что «политика укрепления союза с середняком при опоре на бедноту и беспощадной борьбы с кулачеством стала подменяться насквозь враждебной ленинизму политикой командования в отношении середняка».
Это создало ситуацию для массовых крестьянских волнений, при которой мог быть сорван сев, подорвано колхозное строительство и поставлено под угрозу внутреннее и внешнее положение страны. Действительно, на коллективизацию кулак отреагировал не только антисоветской агитацией. Его сопротивление перерастало в войну. Только на Украине, где за пять месяцев было раскулачено 90 тыс. кулацких хозяйств, произошло 1,5 тыс. террористических актов против колхозных активистов. На Урале в январе – марте было 260 случаев кулацкого терроризма, в Новгородском округе Ленинградской области – 50, в Центрально-Черноземной области – 192. В Сибири за 9 месяцев было совершено более тысячи терактов, из них 624 – убийства и покушения. В феврале и за первые две недели марта 1930 г. на Украине волнениями было охвачено 500 населенных пунктов.
Одновременно активизировала антисоветскую деятельность эмиграция. Так, в марте на территории Афганистана состоялось совещание баев-эмигрантов. Было решено направить на территорию Туркменской ССР крупный отряд басмачей во главе с курбаши Шайтаном для вывода за границу людей из кланов местных баев, имущества и угона скота. По данным ОГПУ, в Казахстане действовало 82 банды численностью 1925 человек, а казахи-скотоводы начали массовую откочевку в Китай.
В сентябре Дальневосточное совещание русских белоэмигрантских организаций в Харбине выпустило обращение к населению Сибири и Дальнего Востока с призывом «к всеобщему восстанию против коммунистов». Еще в марте провозгласил «Крестовый поход» против СССР папа римский Пий XI. И наиболее тревожной стала ситуация на Западной Украине, где на границах с Польшей и Румынией население «буквально вышло из-под контроля органов советской власти».
В 1930 году произошло 13 754 массовых выступления в деревнях; из них 3712 «бабьих бунтов». За год ОГПУ ликвидировало «206 белогвардейско-кулацких подпольных групп в Московской области», «32 контрреволюционные организации и 190 кулацких групп» в Нижне-Волжском крае, «церковно-монархическую организацию» в Вятке. Большое число групп кулаков и белогвардейцев было арестовано в Поволжье, Центрально-Черноземной области, в Западной Сибири, на Северном Кавказе и на Дону.
Тревожной оставалась обстановка и в Западной Сибири. И в марте 1931 года Комиссия ЦК ВКП(б) по спецпереселенцам, возглавляемая А. Андреевым, приняла предложение полномочного представителя ОГПУ по Западной Сибири Л. Заковского о переселении в течение мая – июля 40 тысяч кулацких хозяйств в северные районы края.
