Но самое поразительное из достижений навсегда останется связанным с его путешествием на Луну в две тысячи девятом году.
В конце двадцатого века и в течение первых лет двадцать первого данный маршрут был единственно возможным космическим путешествием, при этом редким и доступным лишь избранным. Хартнетт был к тому времени уже немолод, и испытание жесткими ускорениями могло быть сопряжено с опасностью для его здоровья. К тому же как раз в те дни он вступил в брак: «Прежде у меня не хватало времени на это», — шутил он, — и миссис Хартнетт решительно возражала против разлуки с мужем.
Тем не менее он решился на это предприятие и нашел убедительные доводы, чтобы настоять на своем. Во время же пребывания на Луне Ричард Хартнетт совершил открытие такой важности, что, достойное его гениальности, оно навсегда оставило память о нем в истории нашего спутника.
В ту пору первых экспедиций на Луну самой серьезной из подстерегавших путешественников опасностей была низкая гравитация спутника нашей планеты. Все шло замечательно, пока вы оставались на Луне, но когда приходило время возвращения на Землю, начинались сложности. Привыкшие за несколько недель к низкой гравитации мускулы теряли упругость, а костная ткань претерпевала изменения. Приспособиться к земным условиям становилось очень нелегко, и в тысяча девятьсот девяносто третьем году, когда во время его возвращения на Землю астронавт Джон Стейси погиб вследствие того, что его организм, ослабленный высоким ускорением, не нашел сил сопротивляться возросшей нагрузке, было решено предпринять серьезные шаги для решения этой проблемы.
С тысяча девятьсот девяносто пятого года на Луне установили крупные центрифуги, и земляне должны были упражняться на них не менее двух часов ежедневно для восстановления упругости мышц и реабилитации костной структуры. Занятия эти были утомительными и неприятными, но они позволяли людям оставаться на Луне в течение многих месяцев, не нанося вреда своему организму.
Хартнетт, проведший на Луне не менее двух месяцев, отчаянно досадовал на упражнения в центрифуге.
«Довольно скоро я понял, — пишет ученый в своей книге воспоминаний, — что раз уж природа одарила меня способностью размышять, я должен ею воспользоваться, чтобы избавиться от этой ужасной центрифуги. Пусть мне это изобретение уже не пригодится, я окажу услугу всем будущим путешественникам».
Суть изобретения Р. Хартнетта заключается в следующем. Ученый предложил выдолбить глубоко под поверхностью Луны огромную пещеру и наполнить ее воздухом. После чего, нагнетая давление, подвергнуть воздух в ней довольно высокой компрессии, создав таким образом атмосферу более плотную, чем существующая на Земле.
Наконец обрела жизнь долгожданная мечта человечества! На Земле полеты силою мышц неосуществимы вследствие высокой силы тяготения и разреженности атмосферы. На Луне же, при ее низкой гравитации, существование огромного пространства с плотным слоем воздуха дало человеку возможность парить без всяких усилий с помощью крыльев, сделанных из натянутого на каркас пластика. И действительно, на крыльях продуманной конструкции и после небольшой подготовки люди получили возможность летать в пещере, как птицы.
Пещеру оснастили, и астронавты приступили к тренировкам, осуществляя полеты силою мышц. Необходимые мускульные усилия и внутренние напряжения при виражах или изменении курса помогали сохранять костную и мышечную структуры в идеальном состоянии, человек оставался здоровым и крепким. И к тому же получал удовольствие! Люди не хотели отрываться от этого занятия через положенные два часа тренировок, скорее напротив, их едва удавалось удержать более двух часов вне этой тренировочной пещеры и в вертикальном положении.
Теперь путешествия на Луну стали общим достоянием, и на Земле не найдется человека, не умеющего летать. На Луне существуют тщательно и продуманно сконструированные «пещеры Хартнетта» — сейчас их порядка семи, — и они являются едва ли не самым привлекательным аттракционом нашего спутника.
Вот так оказалось, что великий ученый изобрел не только новую отрасль науки, но и новый жанр искусства и новый вид спорта.
Однажды Ричарда Хартнетта спросили, как ему в голову пришла эта идея. С характерной для него искренностью он ответил:
— Она не мне первому пришла в голову. Я прочел о чем-то подобном в научно-фантастической книге писателя Р. А. Хейнлейна, написанной еще до моего рождения.
Ричард Хартнетт был искренним почитателем научной фантастики, и вполне возможно, что происшедшее на Луне побудило его попробовать себя на писательском поприще.
«Я был немолодым отцом, — (в две тысячи двенадцатом году у него родился сын, в две тысячи пятнадцатом — дочь), рассказывал Хартнетт, — и боялся, что умру прежде, чем мои дети станут взростми. Мне хотелось оставить после себя что-то материальное».
Ученый выбрал жанр научной фантастики, и его надолго отложенный интерес к английской литературе был наконец реализован. В течение десяти лет автор через год выпускал по одному роману и примерно около дюжины небольших рассказов под своим собственным именем. Возможно, это не самые величайшие из когда-либо написанных произведений данного жанра, но они талантливы и интересны, как согласно утверждают критики всего мира, и даже без имени знаменитого автора на обложке привлекли бы читателя.
Самая известная книжка Ричарда Хартнетта «Полет к Арктуру» была экранизирована в две тысячи двадцать пятом году. Автор посетил премьерный показ и на вопрос о впечатлении от фильма с некоторым смущением ответил: «Это не совсем то, что написал я».
Лента действительно вышла не очень удачной. Но важно, что написание этой книги ознаменовало начало еще одного и последнего увлечения Хартнетта — изучение возможности межзвездных путешествий. К две тысячи двадцать пятому году космическое пространство, занимаемое Солнечной системой, оказалось вполне изучено. Кроме того, были достигнуты лежащие вблизи границ Галактики как некоторые из астероидов, так и спутники Юпитера. Планировалась экспедиция на Плутон.
Но сами звезды оставались недосягаемыми. Ближайшая из них находилась на расстоянии четырех с третью световых лет, а это означало, что, даже перемещаясь с максимальной скоростью — скоростью света, — астронавт мог возвратиться на Землю не ранее чем через девять лет по земному счету.
Хартнетт предвидел, что световой барьер может быть преодолен, что границы скорости света перестанут являться препятствием для путешествий.
«В научной фантастике, — говорил он, — о таких предметах, как внеинерциальное движение и гиперпространственные перелеты, писали еще со времен Е. Е. Смита и А. Азимова. Может быть, нам удастся воплотить в реальность их вымысел?»
Хартнетт работал над этой проблемой, правда к тому времени, когда он скончался — шестнадцатого августа две тысячи сорок седьмого года, — его мечта еще не осуществилась.
Именно этот человек сделал возможными достижения двадцать первого века. Именно он дал миру науку о деятельности человеческого мозга. Именно он заложил основы создания Всемирного Правительства, сделал возможным существование и развитие социальной динамики через изучение умственной деятельности человека. Он же разработал принцип создания шедевров светоскульптуры, подарил нам замечательный вид спорта, уникальные приборы и книги. Он никогда не переставал совершенствоваться.
В письме, написанном пятнадцатилетнему корреспонденту всего за несколько месяцев до своей смерти, Ричард Хартнетт признавался:
«Дорогой Стивен, нет, я еще не все сделал. А к самому важному мне даже не удалось приступить. Примерно полсотни лет назад я начал изучать волны, излучаемые человеческим мозгом, и до сих пор никто не сумел осуществить передачу мыслей на расстоянии. Кому-то еще предстоит отработать и практическую сторону проблемы телепатии, ибо к этому еще не приступали.
Мы достигли мантии Земли, но не более чем на глубину булавочной головки; когда-нибудь нам потребуется исследовать пути к самому ее центру. Мы должны создать роботов, которым будет поручен самый рутинный и тяжелый физический труд, роботов более эффективных, чем те примитивные механизмы, которые выполняют его сейчас. Мы должны подчинить силу гравитации и обернуть ее себе на пользу таким образом, чтоб нам не приходилось бороться с ней при каждом космическом путешествии. Нам предстоит отыскать дорогу к звездам, туда, где нас, возможно, ждут миры, подобные нашему. Мы должны понять мыслящие создания, которые не являются людьми.
Так много предстоит сделать, возможно, именно ты этим и займешься».
