— А для нас что-нибудь осталось, Дуги? — сказал Стэффорд.

Мужчина покачал головой, зажал хлеб в зубах, перехватил книгу в руку, взял чайничек с заваркой и пошел к двери. Он нетерпеливо забормотал, стараясь не выронить хлеб, и дернул головой в сторону двери. Стэффорд подошел и открыл ее.

— Это Дуглас, один из моих братьев, — сказал Стэффорд. — Он студент, у него каникулы. Джон тоже тут. Он в отпуске.

— А сколько у тебя братьев? — спросил он.

— Четверо, — сказал Стэффорд. — Понимаешь, я самый младший. У нас разница в восемь лет.

Он открыл дверцу кладовой, заглянул внутрь, потом повернулся к двери, через которую ушел его брат.

— Мама! Поесть чего-нибудь найдется? — крикнул он, подождал ответа и мотнул головой. — Уехала, наверное. Она часто в это время уезжает, если есть кому подвезти.

Он позвал еще раз, подождал и вернулся в кухню.

— Можно сварить по яйцу. Ты яйца любишь? — Но он продолжал в нерешительности стоять у окна, глядя на задний двор, на своего отца, который снова вышел из сарая с сеном на вилах и понес их в хлев без крыши.

— Сколько у вас свиней? — сказал Колин.

— Ну, во-первых, Хрюк, — сказал Стэффорд. — А еще матка с поросятами. Их не то шесть, не то семь, а может, и больше. Я не считал.

В дверь заглянул мужчина, который раньше читал газету в маленькой комнате, увидел, что на кухне, кроме них, никого нет, и сразу ушел.

— Это Джон, — сказал Стэффорд, хмуро водя пальцами по столу. Вдруг он поднял голову и добавил: — Знаешь что, пошли ко мне. У меня там есть одна штука.

Он взял со стола фотоаппарат и вышел в холл.

В доме стояла тишина. Дверь в комнату, где раньше разговаривали женщины, была открыта. Там у камина сидел с книгой Дуглас, жевал хлеб и запивал его прямо из чайника.

— Закрой дверь, а? — крикнул он, когда они проходили мимо.

Стэффорд дернул дверь на себя. Когда они поднимались по лестнице, распахнулась входная дверь, на пороге, смеясь, появился высокий нескладный мужчина, снял фуражку военного летчика, повесил ее на колышек и что-то крикнул через плечо. Снаружи донесся ответ и тут же раздался женский смех.

— Мама дома, Нев? — спросил вошедший, снова крикнул что-то в открытую дверь и лениво поглядел на лестницу. Он был в форме военно-воздушных сил: туго затянутый пояс, пара крылышек на нагрудном кармане.

— Кажется, уехала, — сказал Стэффорд и добавил: — Ты в увольнении или что?

В дверь вошли две женщины и еще один мужчина. Первый, ничего не ответив, увел их в комнату в глубине холла. Дверь за ними закрылась, кто-то назвал какое-то имя, и снова послышался смех.

— Это Джефф, — сказал Стэффорд, глядя на дверь так, словно колебался, не пойти ли ему туда. — А старик даже не знает, что он приехал. Но может, он прислал телеграмму.

Они поднялись по лестнице. Стэффорд достал ключ, отпер дверь, и они вошли. Снизу донесся еле слышный крик, и грянула танцевальная музыка, но после нового крика музыка сразу стихла и сменилась неясным ропотом где-то возле лестницы.

Стэффорд закрыл дверь, положил аппарат на письменный стол и вытащил из ящика дощечку с ручками, стеклянной трубкой и мотками проводов. К ее краю были присоединены наушники.

— Сейчас настрою, — сказал Стэффорд. — Вот послушай.

Стэффорд начал водить проводком по прозрачному камешку в трубке, царапая кончиком его поверхность. Другой рукой он надел наушники на Колина.

В наушниках раздался слабый голос, потерялся в треске, замер, зазвучал громче и, наконец, сменился музыкой.

Стэффорд сидел у окна, смотрел наружу, брал наушники, когда наступала его очередь, но к уху прижимал только один, не отводя взгляда от кирпичного хлева.

— Хочешь, я тебе достану точно такой же? — сказал он. — Положишь под кровать и будешь слушать ночью. Когда кристалл сносится, заменишь на другой.

Он встал, подошел к двери, прислушался к звукам, долетавшим снизу, оглянулся на Колина и добавил:

— А они не знают, что Джеффри здесь. Он приезжает домой, как получит увольнительную, а где стоит его часть, не говорит.

Он стоял у двери, опираясь на нее и выставив ногу, словно ждал, что его сейчас позовут снизу.

— Дай я попробую настроиться на другую станцию, — сказал он наконец. Он оставил дверь открытой, вернулся к окну и сел, рассеянно посматривая в сад.

Потом, когда смех и голоса внизу стали громче, Стэффорд встал и вышел на площадку. Он перевесился через перила и глядел на двух мужчин в форме, на трех женщин в пальто и в шарфах, обмотанных вокруг головы, на двух других своих братьев — того, что читал книгу, и того, что читал газету. Мужчины надевали плащи и фуражки. Брат, читавший газету, по-видимому, уезжать не собирался: он остановился в дверях, а когда снаружи донесся шум заработавшего мотора, помахал рукой.

Наконец Стэффорд вернулся в комнату. Он сел на кровать.

— Хочешь, возьми его себе? — сказал он, вертя в руках приемник. — А я себе другой достану. Это просто.

— Я сам могу собрать такой, — сказал Колин.

— Знаешь, сколько времени их собирают? Бери этот, — сказал Стэффорд. — Сейчас отыщу коробку, чтобы тебе удобнее было его везти.

Он порылся в шкафу, потом под кроватью. В конце концов вывалил содержимое какой-то коробки на пол и боком всунул в нее дощечку детекторного приемника. Наушники он положил сверху.

— Оставь лучше себе, — сказал Колин.

— Да я же им почти не пользуюсь, — сказал Стэффорд. — А к рождеству мне настоящий подарят. Ну, и тогда мне этот совсем не нужен будет, — добавил он.

Колин ушел в семь. В комнате напротив входной двери накрывали на стол, из кухни доносился запах жареного мяса и овощей. Братья, двое мужчин в форме и три женщины уже вернулись. На столе стояла бутылка вина, а в соседней комнате, где были мистер и миссис Стэффорд, брат в форме и еще кто-то, чмокнула пробка, зазвенели рюмки и раздался смех, сразу оборвавшийся, когда Стэффорд вышел за ним на крыльцо и мать окликнула его от двери комнаты.

— Ты опять куда-то собрался, молодой человек? — сказала она. Из-за ее плеча выглядывали лица.

— Это малыш Невил, — сказал кто-то, и раздался смех.

— На станцию, — сказал Стэффорд.

— Через пять минут мы садимся обедать, — сказала миссис Стэффорд. — Какие еще станции?

Стэффорд пожал плечами и поглядел на Колина.

— Ты ведь знаешь дорогу на станцию? — сказала миссис Стэффорд и поглядела на Колина из глубины холла.

— Да, — сказал он и кивнул.

— Ну вот. А Невил, если уйдет, не вернется домой до ночи. Он вечно где-то шатается, — сказала она. — И не думай, — добавила она, поглядела на Стэффорда и скрылась в комнате.

Стэффорд снова пожал плечами. Он стоял на крыльце, сунув руки в карманы. Из дома доносились обрывки танцевальной музыки. У крыльца стоял автомобиль, а когда Колин пошел к воротам, в них въехала еще одна машина и запрыгала на ухабах, разбрызгивая лужи.

— Ну, пока! — сказал Стэффорд и взмахнул рукой.

— Пока! — крикнул он и, держа под мышкой коробку, пошел к шоссе.

У входа на платформу стоял другой контролер. Подошел поезд, почти пустой. Он сидел в купе один, смотрел на темнеющие поля за окном, а потом поглядел на коробку и провел пальцем по гладкому черному эбониту наушников Стэффорда. Некоторое время спустя он вынул их и надел. Оставив дощечку в коробке, он водил проволочкой по кристаллу и вертел ручку, но не услышал ничего, кроме треска. Поезд замедлил ход, за окном мелькали стоящие на платформе фигуры — станция. Он снял наушники и сидел, держа коробку на коленях. Всю дорогу от станции он бежал не останавливаясь. Отца дома не было. Мать мыла посуду в раковине и даже не обернулась. Он поднялся к себе в комнату, где уже спал Стивен, и в темноте начал водить по кристаллу, словно в надежде услышать звуки какого-то другого мира или отголоски того, в который ненадолго заглянул.

Они сидели в маленьком полукруглом бельэтаже — партер был виден даже из задних рядов. Ребята впереди швыряли вниз бумажки, а иногда спички. Капельдинерши светили фонариками между рядами, покрикивали в проходах, но без толку.