Это тот же почетный старец Белой Руси, который в первый день Рождества (на Колядах) в черной рубахе садится на печной столб, гадает об урожае и говорит затверженные непонятные слова, которые в наши дни надо переводить на живую речь и толковать. Так, например, он кличет: "Иди, мороз, кутью есть на чугунную борону с железным кнутом", т. е. если придешь, то было бы что положить на сковороду (чугунную борону), было бы что вынуть сковородником (железным кнутом) из печи и поставить на стол.
В некоторых местах (даже под самым г. Орлом), когда выходит засевальщик в поле, то, снявши шапку, молится на восток: "Батюшка Илья, благослови семена в землю бросать. Ты напой мать-сыру-землю студеной росой, чтобы принесла она зерно, всколыхала его, возвратила его мне большим колосом".
Или кличут так: "Кузьма-Демьян -- матушка полевая заступница, иди к нам, помоги нам работать!"
При посевах всяких сортов хлеба великую роль играет так называемая "благовещенская" просфора, которую крестьяне или получают кусочком из рук священника при раздаче в конце обедни антидора, или сами подают за евхаристией *, чтобы вынули части за здравие живущих и за упокой умерших. Просфору эту или кладут в сусеки, чтобы увеличить силу плодородия зерен, или на дно лукошка-севалки и в мешки с зерном. По окончании же сева просфору делят между семейными и съедают. На вопрос священника о значении этого обычая подмосковные крестьяне отвечали, что так-де поступали и завещали делать отцы и деды. Сам же обычай этот укоренился до такой степени, что, например, под Орлом просфоры пекут дома, разной величины, от обыкновенной до полуфунтовой; по форме они схожи с церковными, но лишь с оттиском на верхней половинке обыкновенного шейного креста. В Тамбовской губернии стараются напечь просфор столько, чтобы на каждого члена семьи пришлось по одной. В некоторых местностях (например, в Боровичах) значение благовещенской просфоры отчасти оспаривается силою и действием хлебца-"крестовика", какие обычно пекут по всей православной России, на средокрестной (четвертой) неделе великого поста. Печенье этих "крестовиков" связывается обыкновенно с суеверными гаданьями о том, кому доведется в тот год сеять и какие сорта хлеба. Счастье выпадает тому, кому достается "крестовик" с запеченными в нем заметками: одни для мужчин, другие для женщин. Если хлебец достанется ребенку, то, по обычаю, например, крестьян Ковровского уезда (Владимирской губернии), ребенка ведут или несут в поле и дают ему взять горсть семян (если же ребенок грудной, то за него разрешается исполнить святую обязанность матери).
Следом за окончанием сева начинается самое мучительное в трудовой деревенской жизни время, когда по мелким и случайным признакам настоящего доводится судить о темном будущем. До сих пор с ранней осени, с посева озимей, прибегали к гаданьям, вопрошая небо, насколько оно будет милостиво к земле-кормилице, в какую силу-меру станет отвечать ее насущным нуждам и помогать ее силам в тех случаях, когда они окажутся утомленными или истощенными. По заветам древнейших предков, в зимнюю пору то прибегают к церковным молитвам, то к суеверным заговорам и разнообразным причетам, служат и молебны в церквах и домах и втихомолку задабривают ласковым словом и обетными приносами того нечистого, который зовется "полевиком". Гадают об урожаях отдельно для всякого хлебного злака, а попутно и на огородные овощи, причем соблюдаются урочные для каждого из них сроки, намеченные еще в старину: и на христианские праздники из двунадесятых, и на простые дни, не чествуемые святой церковью, но избранные всенародным почитанием. Доискиваются прямых указаний -- по блеску звезд на Параскеву-пятницу *, на день Рождества Христова, на Якова-апостола * и на последние сутки масленицы,-- и по облакам, и по ущербам луны, и по солнцу. Принимается в расчет и то, насколько космата изморозь на деревьях и сколь силен иней, велик мороз, ясны утренники, черны тропинки и прохожие дороги. Какой день на масленой неделе выдался ясным, тот день стараются запомнить, чтобы в соименный ему начать сеять. В родительскую субботу все спешат вывозить навоз на поля; на Вербной неделе, в Новгородской губернии, для урожая желают мороза; в Ярославской в то же время молят об ясных днях. На Вознесеньев день * в иных местах в поле не работают, в других стараются запахать пашню, в прямом расчете умилостивить кормилицу-землю и порадоваться за нее, когда снизойдет великая небесная милость и на вешнего Николу * польет хороший и теплый дождик, и т. д.
Призывая на помощь небесные силы для ответов на мучительные вопросы об урожае, вопрошают и самую виновницу бесчисленных тревог и бесконечных забот -- мать-сыру-землю. Вопрошают ее в иных случаях с тем детским простодушием, которое вообще свойственно всем первобытным верованиям и которое в таком изобилии разлито во всех народных предрассудках и суеверных обрядах. Так, например, выселенцы из старой и коренной Руси на южные окраины московского царства унесли с собой и сохранили до сего дня, между прочим, такой обычай (подмеченный в Тамбовской губернии): в Васильев вечер, во вторую кутью, накануне нового гражданского года крестьяне, пришедшие от заутрени, идут на перекрестки, где вычерчивают на земле перстом или палкою крест, прилегают к тому месту ухом и слушают, что скажет земля. Послышатся звуки, похожие на то, что едут сани с грузом -- будет год хлебородный, если пустые -- неурожайный.
По народным воззрениям, земля не только отвечает на все вопросы о будущем урожае, но и сама дает указания, когда пахать, сеять и пр. Развернулся дубовый лист, стало быть, земля вошла в полную силу и принялась за род: "Коли на дубу макушка с опушкой, будешь мерять овес кадушкой". Березовый лист стал уже величиной с полушку -- значит, земля показывает время, когда следует запахивать пашню, и на Егорья (23 апреля) выезжает даже "ленивая соха". Когда сама земля мокра, то любит, чтобы в это время доверяли ей овсяное зерно ("Сей овес в грязь -- будешь князь"). Зато рожь надо сеять в сухую землю ("Сей рожь в золу да в пору", -- советуют исконные земледельцы). Вообще на это время земля из своих нор выпускает лягушек, которые скачут и квачут: "Пора сеять" ("Лягушка квачет, овес скачет"). Раннее яровое в черноземных губерниях сеют, когда земля совсем сгонит весеннюю воду, и если цвет ягоды калины будет в кругу, то такой сев считается поздним. Впрочем, для глаз опытных хозяев имеются и другие приметы: советуют, например, наблюдать за известным кустарником, называемым "волчье лыко": зацвели ягоды на нем сверху (а цвести начинают они тотчас, как стает снег) -- лучше начать посев ранний; цветут с середины -- средний; снизу пошли -- поздний. Начнет цвести козелец (он же и лютик) желтыми цветами -- земля приказывает сеять овес; зацветает черемуха -- пришла пора пшеницы; расцветает можжевельник -- время сева ячменя. Когда яблони в полном цвету -- садят картофель, когда земляничные кустики словно бы спрыснули молоком -- пришла пора сеять гречиху. Лист полон -- и сеять полно. Когда на Ивана Купалу собирают росу, отрывают в муравейниках масло и рвут целебные травы, то в это время говорят: "Земля-мати, благослови меня травы брати, твою плоду рвати: твоя плода ко всему пригодна", и т. д. По обилию шишек на ели судят о хорошем урожае на все яровые хлеба; если же такое обилие замечается на соснах, то это предвещает хороший урожай одного ячменя. Сильный цвет на рябине предсказывает хороший урожай льна, обилие орехов обещает яровой хлебород на будущий год (оба урожая на один и тот же год никогда не сходятся). И нет сомнения в той святой истине, какая исповедуется всем русским миром, что "земля любит навоз, как лошадь овес, как судья принос". "Для того и кладут навоз, чтобы больше хлеба родилось, а полбу, чтобы людям годилось". "Где лишняя навозу колышка, там лишняя хлеба коврижка". "Какова земля, таков и хлеб". О даровании же хлеба насущного на худых и холодных землях молят в умилении сердца и преклонив колена в церквах, в избах и на зеленых полях -- на последних, когда показалась веселая и радостная улыбающаяся зелень всходов. Широко и размашисто кладутся крестные знамения и во всю трудовую спину поясные поклоны. Звонко, с восторгом разливаются голоса поющих молебен. Искреннее увлечение всех предстоящих очевидно: все настроены благоговейно. Но в то же время кто может поручиться за то, что если бы была своя воля действовать, то не вырвались бы толпой бойкие бабы, не сбили бы священника с ног и не начали катать его по зеленям, а сами кувыркаться рядом, пожалуй, даже и с приговором: "Нивка-нивка, отдай твою силку, пусть уродится долог колос, как у нашего батюшки-попа волос".
