«Нужно пораньше ложиться спать, — подумал Дэнни. — Я уже не школяр. Если из-за обыкновенного уличного происшествия я готов лезть в петлю. Надо принимать меры. Черт возьми, в армии я видал вещи и похуже, но оставался в здравом рассудке. Так что я не позволю, чтобы все это так на меня влияло».

Джоан Кейс, заместитель главного редактора, заглянула ему через плечо и кинула на стол пачку газетных вырезок и релизов рекламных агентств.

— Похоже, нам не везет, — сказала она обреченно. — Один хлам и больше ничего. Здесь отклики на твою последнюю статью.

— Вот это? Плохие новости нельзя выкладывать сразу, лучше понемножку. Мое сердце пошаливает в последнее время.

Джоан сняла изящные очки и критически взглянула на Дэнни.

— Ты похож на выжатый лимон, — сказала она. — У тебя новая подружка? Или пищевой бизнес выжимает из тебя все соки?

— Шон назвал бы это комплексом Тантала, — весело сказал Эл, откинувшись в кресле и приняв чрезвычайно серьезный вид. Эл был из семьи гастролирующих актеров, и точно скопировал Шона Хеннесси, помощника редактора по новостям. — Мы целый день пишем о еде, а в офисе нечего даже пожевать, кроме ластиков на карандашах.

— Я плохо спал ночью, — сказал Дэнни. Ему не хотелось говорить об этом, словно от того, что он скажет, случившееся с ним станет более реальным. — Этот вчерашний случай очень меня расстроил, и мне снились странные сны.

— Сны? — переспросил Шон, навострив уши. Как подметил Эл, Шон был немного сдвинут на Фрейде и ставил диагноз всем, кого встречал. Однажды он объявил, что Пэт Рикки, главный босс, является орально акцентуированной личностью. — А что за сны?

— Ему снилось, что он Дрю Пирсон[53], — злобно рявкнул кто-то в дверях. Ощутив комок в горле, Дэнни обернулся.

В дверях стоял Рикки — редактор всех восьми рекламных газет, выпускаемых компанией «Дельта Паблишинг», и, кроме того, один из владельцев фирмы. С тех пор как Дэнни начал работать в «Фуд Крониклер», это был второй раз, когда Рикки появился в редакции. Он потрясал экземпляром «Крониклера», свернутым в тугую трубку. Номер газеты Дэнни не разглядел.

— Где Молл? — спросил Рикки.

— Он в бухгалтерии, разговаривает с мистером Маккьярелли, — ответила Джоан. — Что-то случилось, мистер Рикки?

— Что-то случилось! Рекламодатели меня засыпали телеграммами. Они так и кипят и готовы разорвать контракты. Вот так!

Рикки схватил телефонную трубку на столе у Джоан и что-то прорычал в нее. Джоан вопрошающе взглянула на Дэнни. Он недоуменно пожал плечами.

Как только Рикки положил трубку, в офисе появился Молл, главный редактор газеты. Он был бледен и слегка заикался от волнения. Молл никак не мог избавиться от страха, что его уволят, хотя работал в компании уже восемнадцать лет и зарабатывал десять тысяч в год плюс премиальные.

— Давайте-ка разберемся, — мрачно заявил Рикки. — Эта статья подписана вашим именем, Кейден. В ней сказано: ожидается, что «Международная пшеница» будет оштрафована за то, что фиксирует цены. Они хотят разорвать с нами контракт. Я не удивлюсь, если они подадут на нас в суд за клевету. Молл, как вы пустили это в номер?

Молл позеленел еще больше.

— Этот номер вышел на прошлой неделе? — спросил он. — Б-большую часть времени, когда в-верстался номер, я провел на съезде производителей консервов. Меня замещала Джоан.

— Да, — с готовностью откликнулась та, — я видела статью и утвердила. Почему бы и нет? У Дэнни не было причин все это выдумывать.

— Не знаю, — сказал Молл. — Он как и б-большинство из вас. Считает, что жизнь прожил зря, если хотя бы раз в жизни не лягнул большой бизнес. Хотелось бы мне, чтобы у меня в редакции был хотя бы один ч-человек, который бы не возводил пищевую промышленность до уровня ООН.

В этот момент Джоан стала еще больше похожа на учительницу.

— Не будь смешным, Генри, — сказала она. — Тебя послушать, так эта фиксация цен — личное изобретение Дэнни. Обвинительный акт принимают за неделю до того, как выносится основное решение.

— Что меня убивает, — произнес Рикки, — так это то, что не было никакой нужды упоминать об этом в статье об упаковке. Ведь если это правда, то такой материал заслуживает пяти колонок и огромного заголовка на первой полосе. А вместо этого вы помещаете его в обычную статью, как будто это само собой разумеющееся событие. Только послушайте: «Возможным результатом всеобщей установки нового оборудования будет увеличение сохранности англо-египетской пшеницы, которая, как ожидается, будет в дефиците после того, как «Международной пшенице» предъявят обвинение в монопольном сговоре о фиксации цен. По последним данным, решение будет вынесено второго сентября». Короче, в эту пятницу!

— Это глупо, — сказал Молл.

— Конечно, глупо. Мой единственный шанс сохранить рекламу «Пшеницы» — это уверить агентство, что каждый, кто увидит эту злосчастную заметку, сразу же решит, что это полный бред. Черт возьми, мне даже звонили из Комиссии по ценным бумагам, чтобы выяснить, кто у нас отвечает за эту чушь!

— Почему бы не вытащить исходную информацию из папок на всеобщее обозрение? — поинтересовался практичный Эл. — Если говорят, что «Пшенице» должно быть предъявлено обвинение, значит, Дэнни имеет полное право писать об этом. Пищевая промышленность — огромная отрасль, и я постоянно натыкаюсь на такие вещи, от которых у меня волосы дыбом встают, а потом оказывается, что это все обычное дело и ничего особенного. Например, никогда не забуду, как столкнулся с решением Дэнвилля.

— Даже если это правда, все равно юридически это клевета, — пробормотал Рикки; и было видно, что ему очень хочется, чтобы именно так и случилось.

Дэнни попытался вспомнить, как же он искал материал для статьи. «Папки», как их назвал Эл, — на самом деле это были ящики, куда скидывались старые пресс-релизы, вырезки и статьи провинциальных корреспондентов, после того как номер уже вышел в свет. Весь этот хлам складывался в конверты, на них указывалась дата вопроса, о котором шла речь. Содержимое ящика сроком больше полугода увязывалось в тюки и сдавалось в макулатуру.

Насколько Дэнни мог помнить, оригинал статьи — пресс-релиз из Института упаковочного оборудования с фотографиями, одну из которых он использовал, — не был отправлен в ящик. Он положил его в нижнюю секцию лотка вместе с черновиком статьи, чтобы подождать, пока не появится дополнительный материал. В абзаце, добавленном в «Крониклер» под влиянием вдохновения в последнюю минуту, говорилось об предъявлении обвинения раньше, чем следовало.

Порывшись в ящике, он почувствовал болезненную уверенность в том, что релиз не оправдает его надежд. Он написал ту часть статьи, которая так расстроила Рикки, не на основании реального материала, а исходя из абсолютной уверенности в том, что Рикки назвал как «само собой разумеющееся событие».

А что если эта «уверенность» была не чем иным, как неконтролируемой, необъяснимой иллюзией, не основанной ни на каких реальных источниках? Если Молл ничего не знал об обвинении, тогда уж точно оно не было само собой разумеющимся событием, даже среди экспертов.

— Нашел, вот он, — сказал Дэнни нервно. Он боялся взглянуть на релиз, поэтому не глядя протянул его Шону, оказавшемуся поблизости. Тот немедленно начал читать с бесцеремонным любопытством, но Рикки выхватил листок у него из рук.

Рикки медленно просматривал печатные страницы, строчка за строчкой, слово за словом. Его глаза медленно блуждали туда-сюда, а с губ срывались обрывки фраз. Дэнни теперь понял, что Шон имел в виду, когда называл босса оральной личностью. Рикки так пожирал глазами это незначительное сообщение, как будто был каннибалом, а пресс-релиз — миссионером. Наконец он испустил сытый вздох.

— Ни слова, — объявил он. — Ни одного словечка. Вы ничего не хотите мне сказать, Кейден?

Дэнни сглотнул.

— Неделя еще не кончилась, — выдавил он. — Их прихватят в пятницу. По девяти пунктам, и фиксирование цен — только один из них; все подпадают под акт Робинсона — Пэтмена о «дискриминационной торговле продовольственными товарами».