— А вам-то что? Да я только облегчу ему страдания!

— И заодно лишишь тринадцати лет жизни. Самых лучших лет любой жизни, заметь. Детство, юность, первая любовь… Ты полный идиот, Рэйв. И я намерен поучить тебя уму-разуму. Немедленно выходи обратно в наше время.

— Да пошёл ты!..

— Лучше выходи — по-хорошему. Я начинаю от тебя уставать. Честно говоря, уже устал.

— Нет, — ответил Рэйв, внезапно успокаиваясь. Первый испуг от появления чужого прошёл, правда, его мысли всё ещё метались в беспорядке. — Когда мой проводник узнает… Те, кто за мной стоит… Вы просто не понимаете, с кем имеете дело.

— Ну почему же? Прекрасно всё понимаю. В данный момент я имею дело с поганым выродком, ничего не смыслящим в ретроскопии, да ещё начисто лишённым совести. А в будущем я намерен поиметь дела с бандой таких же выродков под названием Общество Самоубийц и конкретно с той сволочью, которая взяла над тобой шефство, или как там у вас называется.

Ответ Стейбуса вновь привёл Рэйва в замешательство, на этот раз окончательно.

— Как вы… Я не… Вы ничего не докажете! Да и нигде нет закона, чтобы…

— Хватит! — потерял терпение Стейбус. — Сейчас я для тебя закон! Убирайся обратно в свою вонючую конуру в Лессике! УБИРАЙСЯ!!!

Тело мальчика судорожно задёргалось, и он едва не упал с лавки, на которой лежал. Стейбус на какое-то время перестал соображать, где находится, а когда пришёл в себя, рядом не ощущалось абсолютно никаких следов сознания Рэйва. Сосредоточившись, Покс прошёлся по памяти ребёнка назад, до самого рождения, методично стирая бесчисленные копии личностей самоубийцы, которыми тот нашпиговал маленького Симеона. Безобидные сами по себе, без хозяина, они могли быть опасны вследствие уже имевших место неоднократных контактов с психикой мальчика — тот сам мог их активировать воспоминаниями. Вернувшись обратно, Стейбус вынужден был отдыхать, не в силах сразу уйти в своё время.

«Я не один из апостолов, конечно, — подумал он удовлетворённо, — и даже не местный чудотворец Адриан — но тоже кое-что умею, а?»

Мальчик опять беспокойно пошевелился и застонал от боли в сломанном позвоночнике. Всю спину жгло и тянуло, как будто кто-то мял её большими, сильными пальцами, но боль почему-то была почти приятной.

— Лежи спокойно, дружок, — мысленно сказал ему Стейбус. — Всё позади. Тебе больше никогда не захочется летать как птица.

Он не думал, что ребёнок его услышит, однако тот услышал. И услышал очень ясно.

— Кто ты? — спросил он слабым голосом. — Я давно хотел спросить — кто ты?

Покс спохватился, но отступать было поздно. Очевидно, за последнее время его пси-потенциал возрос так, как он и сам не ожидал, а теперь, когда он ещё не вполне отошёл после атаки на Рэйва…

— Я вовсе не тот, кто с тобой говорил раньше, — ответил Стейбус. — Тот голос лгал тебе, но его больше нет, и он не вернётся. А если вернётся — не нужно его слушать.

— И я никогда не полечу, да?

— Полетишь. Ты будешь летать очень много — во сне. Все дети летают во сне. А я позабочусь о том, чтобы ты никогда больше не слышал злые голоса.

— Ты ангел? — спросил мальчик, и Стейбус, чувствуя, что беседа переходит на весьма скользкую почву, поспешил покинуть его сознание.

Он очнулся в убогой комнатке коммунального блока В-39. Шея затекла, кончики пальцев онемели, ныла поясница. Чёрт, забыл включить массажку… А она вообще есть в этом кресле — массажка?.. Рядом на полу ворочался Рэйв. Плачущим голосом причитала женщина:

— Господи, надо ему помочь! Позвольте мне помочь ему!

— Минутку, госпожа, — ответил Скай и склонился над Стейбусом, внимательно глядя ему в лицо. — Ты в порядке, босс? Целых два часа! По времени ретроскопа это… Что ты там делал? Всё прошло успешно?

— Надеюсь, — сказал Покс, пытаясь принять более удобное положение.

Далеко в прошлом крестьянка, получив напоследок благословение священника, проводила его до калитки и вернулась в избу. Её сын сидел на скамье и оглядывался по сторонам — с удивлением, словно не узнавал обстановку.

— Пресвятые угодники! — бросилась к нему мать. — Нельзя тебе так, батюшка сказал — нельзя шевелиться!

— Но у меня ничего не болит! — Мальчик соскользнул с лавки и разогнулся в рост. — Видишь — ничего не болит!

Крестьянка торопливо перекрестилась. Только что священник говорил ей, что Семён вряд ли когда будет ходить.

— Заступница-Богородица! — прошептала она. — Да неужто ты обратила взор на сына моего?

— А знаешь, матушка, я сейчас говорил с ангелом! — радостно сообщил Семён. — И он сказал…

— Позвольте же мне помочь ему, — повторила женщина, сжимая руки.

— Думаю, госпожа, мы управимся с этим быстрее, — ответил Стейбус, вставая.

Чувствовал он себя хорошо, только немного шумело в голове. Наклонившись, он рывком поднял тщедушное тело Рэйва и небрежно бросил его в кресло.

— Скай, давай наш антишок. И аптечку тоже. Я сам займусь им, а ты прямо здесь составишь доклад в Коллегию. Воспользуйся домашним ИРом. Нет смысла осторожничать, история так и так должна получить огласку.

Когда Рэйв пришёл в себя и открыл глаза, Стейбус сидел перед ним на краю стола. Неудачливый самоубийца попытался вскочить, но Покс вытянул вперёд руку со сжатым кулаком и пихнул его обратно в кресло.

— Слушай меня очень внимательно, старина, — сказал он. — Там, в прошлом — это был я. Надеюсь, до тебя уже дошло, что со мной лучше не шутить. Настоятельно рекомендую быть откровенным.

Рэйв испуганно поглядел на незваного гостя, потирая ладонью впалую грудь.

— Итак, — продолжал Стейбус, — я знаю, что в вашем дерьмовом клубе человеконенавистников установлен патронаж. Кто твой патрон?

— Вы не полиция, — пробормотал Рэйв.

— Тонко подмечено. Сам понимаешь, церемониться не станем, презумпция невиновности для нас не существует. Давай, колись.

— Я ничего не скажу. Вы ничего не докажете. И закона такого нет.

— Ты мне это уже говорил в прошлом. Но я и не собираюсь ничего доказывать. — Стейбус прикрыл глаза, стараясь сдержать приступ душившей его злобы. — Я ничего не буду доказывать… Я ПРОСТО ВЫЖГУ ДОТЛА ТВОИ ГОВЁННЫЕ МОЗГИ, НЕДОНОСОК!!!

Рот Рэйва открылся, тело свело судорогой, глаза выкатились так, словно приготовились выпрыгнуть из глазниц. Рядом послышался глухой стук — его сожительница свалилась на пол без сознания. Скай крутил головой, тщетно пытался удержаться на ногах, цепляясь непослушными пальцами за стену.

— Легче, босс, легче… — прохрипел он. — Легче! Остановись, или ты убьёшь нас всех!

Стейбус услышал и попытался взять себя в руки. Не сразу, но у него получилось. Тело Рэйва, выгнутое в кресле дугой, расслабилось, и он сполз вниз, свесившись через подлокотник. Скай, осторожно ступая непослушными ногами, перешагнул через лежавшую на полу женщину и тяжело уселся на неубранную постель.

— Чёрт бы тебя взял, Покс, — сказал он отдышавшись. — Ты хоть немного силу-то свою соизмеряй с необходимостью. Да хрена ли тебе говорить… Ты ведь уверен, что до сих пор хрон-прима…

Стейбус виновато прикусил губу. Он даже не ощущал никакой существенной потери пси-энергии.

— Ты мне экран пробил как воздух, — пожаловался Скай. — Точно — уникум… Не магистр — нет, тут впору перекраивать классификацию и придумывать для тебя специальный разряд. Я слышал такие сказки про Блэкбэда, что он так может, но чтобы самому изведать… Хочешь продолжать допрос? — Вамис кивнул на безжизненное тело Рэйва. — Надеюсь, там ещё осталось что допрашивать. Прости босс, но я немного знаком с историей Третьего рейха, и должен сказать тебе, что методы гестапо по сравнению с твоими — образец гуманизма.

— Ладно, не бей лежачего. Я сам не знал. Постараюсь в будущем себя контролировать.

— Да ты уж постарайся, — ехидно заметил Скай. — Иначе горы трупов гарантированы. А тебя засунут в самое глубокое подземелье, для опытов, с целью определения твоего потенциала… Хотя, что это я? Конечно нет. Ты ведь, наверно, сможешь отбиться от кого угодно и внушить любому всё, что вздумается.