— Ты уверен, что это призрак оставил?

— Откуда же она появилась? Не с неба же свалилась.

— Может, она была затеряна в доме, а теперь нашлась?

— Афанасий! Мы живём в чужом доме. Мой сгорел. Ты же знаешь, что мы не нашли ничего после пожара, кроме разбежавшихся кур. И ещё эмалевого портрета жены, чудом уцелевшего. Каким образом эта брошка очутилась здесь? Тем более, я совершенно точно знаю, что хоронил Наташу с этой брошкой. Я собственноручно приколол её на блузку. — Николай испытующе уставился на приятеля.

— Ответ напрашивается тогда один, — проговорил неуверенно Афанасий, — что случившееся с тобой имело место в действительности. Была действительно жена или, точнее, её призрак и оставил тебе этот предмет. — Он кивнул на брошь.

— Я сам теперь в этом не сомневаюсь, — сказал Николай, беря со стола брошь. — Но как ты объяснишь случившееся?

— Я не могу объяснить. Просто отметим, как говаривали в старину: факт имел место.

— Но зачем призрак оставил брошь?

Афанасий вскинул на Воронина глаза, пожал плечами:

— Не знаю. Может, забыл, может, специально оставил, как визитную карточку.

— Возможно, это какое-то предупреждение…

— О чём предупреждать?

— О том, что скоро встретимся на небесах.

— Не дури, Николай, — только и нашёлся, что сказать Афанасий.

— Афанасий, ты прошёл войну и всегда говорил, что не видел никаких потусторонних сил. И больше боялся живых людей, чем мертвецов. И тебе никогда не встречались покойники или их призраки?

Афанасий вздохнул.

— Никогда. Даже не мерещились. — Он задумался. — Хотя постой… Я кое-что вспомнил…

Николай резко повернул голову в его сторону:

— И что же? Это объясняет появление призраков?

— Не объясняет, а подтверждает.

— Так расскажи. Я слушаю. — Николай недоверчиво посмотрел на «афганца».

Тот перевернул стул спинкой от себя и сел на него.

— Ты сам мне говорил, — начал он, — что Глухое озеро среди местных жителей всегда слыло гиблым местом?

— Так оно и есть, — согласился Николай. — Разные легенды рассказывались…Я кое-какие помню.

— Ну, и какие же? — спросил Афанасий. — Вспомни хоть одну.

— Так слушай. — Николай собрался с мыслями. — Вот хоть эта. Говорят, что на месте озера раньше было селение или городище. Это было давно, с тыщу лет назад. В одну ночь оно провалилось под землю и на его месте образовалось теперешнее озеро. Веками люди обходили окрестности его. Говорили ещё, что когда наша деревенька, где мы с тобою обитаем, начинала свое существование, лешие дурили людей: и тех, кто в ней жил, и проезжих — купцов, государевых людей, отчего и получила свое название. Лешие в лесу встречали грибников, кто за дровами езживал, охотников, пугали… Но это было давно и уж сотню лет ничего подобного не наблюдалось. Я всегда считал, что это вымыслы, народная фантазия… В тридцатые годы камень с озёрной гряды решили использовать для строительства Московского метрополитена — говорили, что он лёгок в обработке, но прочный и красивый…

— И дальше? — спросил Афанасий. Видно было, что рассказ Николая заинтересовал его.

— Так вот нагнали людей, начали взрывать. Но что-то погибло много народу, притом при таинственных невыясненных обстоятельствах. Дед рассказывал, что об этом даже говорить запрещалось. Работы прекратили. Приехала комиссия, учёные. Одним словом, больше не взрывали.

— А потом на этой гряде устроили секретный военный объект, — продолжил Афанасий. — Так ведь?

— Совершенно верно. Мы даже заброшенную лабораторию нашли.

— Правильно, но никто не знает, чем он занимался.

— На то он и секретный.

— Там занимались изысканиями, напрямую связанными с легендами или, быть может, настоящими событиями, бывшими в старину. Ты сам мне говорил, что возле озера растут удивительные цветы. Мы сами убедились, что гряда странная, словно кусок другой планеты… Мне вот, что вспомнилось. — Афанасий посмотрел в окно, словно снаружи он черпал свои воспоминания. — В Афгане я служил с одним человеком — Никитой Тимофеевичем Туляковым, это я у него в прошлом году сведения о Заге и Антипе почерпнул. Так вот мы с ним крепко подружились и одна, я думаю, из причин, притом немаловажная состояла в том, что мы оказались земляками. А на фронте или в армии земляки почти родня. Так вот, в молодости он одно время служил на этом объекте, что на озере, а потом, будучи в здешнем КГБ начальником, курировал его. И много знает о нём… — Афанасий замолчал, а потом перевёл разговор в другое русло. — Мне самому не дают покоя события, произошедшие с тобой.

— Они могут повториться, — уныло подтвердил Воронин.

— Притом с худшими последствиями.

Николай взглянул на «афганца», но ничего не сказал. Но было видно, как его взволновали последние слова, произнесённые Афанасием. А тот продолжал:

— Этот странный камень, который ты подобрал? Может, в нём кроется причина происходящего?

— Я думал об этом. Возможно, так и есть. Может, отнести его на прежнее место, в ручей, где он лежал? Или выбросить?

— Я считаю не надо торопиться. Выбросить всегда успеем. Надо разгадать его секрет, почему он холодный, а светится. И не имеет ли он отношения ко всему случившемуся с тобой.

— Каким образом?

— Я и сам не знаю, поможет ли все это нам, но попытаться не вредно.

— Что придумал, рассказывай, — оживился Воронин.

— Я почему тебе о приятеле рассказал? Надо съездить к Никите Тимофеевичу, попытать его на предмет секретного объекта. Возможно, он прольёт какой-либо свет на все эти дела.

— Он много знает о нём?

— Много, не много, а знает. Он долгое время служил в управлении КГБ области и по роду службы должен знать.

— Это же секретные сведения?

— Прошло много времени, притом сейчас у нас с секретами поступают, сам знаешь, как. Но это не значит, что он расскажет всё. Но свет, надеюсь, прольёт. Может, мы зацепимся за какой-то узелок?..

Глава шестая. Секретный объект

Не откладывая дела в долгий ящик, на следующий день поехали к Никите Тимофеевичу. Машина стояла в гараже с пустым баком — он прохудился от ветхости, и бензин вытек. Поэтому пришлось ехать на общественном транспорте, благо он ещё ходил. Преодолев напрямую двенадцать километров, вышли на шоссе и стали ждать автобус. К счастью, утренние рейсы старались не отменять и в назначенное время он подошёл. Пассажиров было много и, втиснувшись в салон, друзья с облегчением вздохнули: если автобус, дышащий на ладан, не сломается в пути, через часа два они будут в городе.

Автобус не сломался и почти в определённое расписанием время прибыл в Верхние Ужи. Выскочив на пыльную мостовую, Афанасий первым делом начал искать таксофон.

— Надо позвонить Никите Тимофеевичу, — объяснил он. — А то припрёмся нежданно-негаданно. Да заодно, чтобы не ждать у дверей, проверим — дома ли он.

Его опасения, что хозяин может отсутствовать, были не напрасными: телефон Тулякова не отвечал.

— Ну вот, — сказал Афанасий, — цивилизация имеет ряд преимуществ. Не позвони — пришлось бы топать через весь город киселя хлебать.

— Может, мы зря приехали, — предположил Николай, которому не светила перспектива болтаться на улице. — Его нет в городе?

— Этого не может быть. Он в последнее время, как вышел на пенсию, никуда надолго не отлучается, — убеждённо ответил Афанасий. — Через часок ещё разок позвоним. Если никто трубку не возьмёт, зайдём на работу к его жене…

— Пока мы свободны, — сказал Николай, — надо купить чего-нибудь для дома. Холодильник пустой…

— Дельная мысль, — согласился Афанасий, который не знал, как убить время в ожидании появления Тулякова.

Они зашли в один магазин, потом во второй, благо их развелось видимо-невидимо, купили кое-какого провианту, и Афанасий снова позвонил старому приятелю. Но трубку опять никто не поднял.

— Вот это номер! Может, действительно куда уехал? — В голосе Афанасия зазвучала неподдельная досада, и вид был озабоченный.