И даже теперь, когда кровь удалось унять, Нарра все равно не упускала случая проявить заботу о спутнике. То подносила ему воды из ручья, то норовила подложить под голову охапку травы и листьев. Еще в ближайшем лесочке ей посчастливилось раздобыть несколько крупных грибов. От них Фангор, впрочем, отказался: аппетит, в отличие от жажды, после превращения совсем его не мучил. Даже наоборот.

И все равно столь неожиданной о себе заботе оборотень был рад. Хоть от иных слов незадачливой воровки ему становилась немного не по себе. Точнее, от совпадения их с уже слышаными.

— Все-таки я многого не знаю о тебе, Фангор.

— Что правда, то правда, — согласился оборотень, привставая, — еще ты не знаешь, что я служил одному магу… не злому, но и не шибко доброму. Ну, как служил: был у него кем-то вроде наемного убийцы. Только денег не брал.

— Как интересно! Чтоб наемный убийца — и не брал денег, — усмехнулась Нарра.

— Да ничего тут нет интересного, — пояснил Фангор, — давал мне хозяин кров, да кормил — и на том спасибо. Причем даже не сам кормил, а крестьяне его кормили, ну и меня заодно. Только теперь маг мертв: сам себя и погубил, с опытами своими.

— Жаль, жаль, — как-то наигранно промолвила девушка, — выходит и ты сирота… Как я же: своих родителей не помню, меня клан растил. А теперь и клана нет: наверняка всех люди Наместника перебили. Кстати, а я раньше не знала, что оборотни мучаются потом. Ну, после превращения. Да и другие люди не знали. А то ведь…

— …рано или поздно всех нас перерезали, — вставил оборотень, огорошенный таким поворотом разговора, — подобрались бы в удобный момент — и перерезали. Только должен разочаровать: я единственный такой. Из ныне живущих, по крайней мере. Проклят потому что.

— Проклят? И что же, твой хозяин-маг так и не снял — проклятье?

— Куда ему, — Фангор хмыкнул, — проклятье-то родовое… Тут и представить трудно, каким могущественным надо быть, чтобы снять…

Если юный оборотень и покривил душой, то не сильно. Арван действительно не мог избавить своего слугу от мук отхождения. Другой вопрос, что хозяин-маг должен был хотя бы попытаться. Но вместо этого завел любимую свою песню — про то, что ничего-де не дается просто так.

Потому, под силу ли было хозяину Рогатой Башни сладить с проклятьем или нет — так и останется загадкой. Неразгаданной, да и бесполезной.

О своей неправильности Фангор рассказал, надеясь облегчить душу. Хотя бы ей, незадачливой воровке и неожиданной попутчице. Еще он думал, будто интерес Нарры к этому, малоприятному для него, разговору наконец пропадет, и девушка оставить оборотня в покое. Наедине с его мыслями и муками. Ведь нытики и несчастные редко бывают кому-нибудь интересны.

Однако он ошибся: Нарра оказалась как раз из тех, кто отделяет вышеназванное «редко» от «никогда». В силу любознательности, наверное, столь обычной для юного возраста. А может, сказалась и рядовая скука, и оттого — готовность болтать о чем угодно и с кем угодно. А также сколько угодно… но лучше б побольше.

— Как понимаю, про родителей тебя вообще нет смысла спрашивать, — молвила девушка осторожно, — вот и выходит, что оба мы — сироты. Одиночки, никому не нужные. Как сорная трава. Хотя… если будем держаться вместе, то уж одиночками нас будет уже не назвать. Ты как думаешь?

Фангор молча пожал плечами: как хочешь, мол. Хотя внутренне порадовался, что спутница его решила таковой и остаться. А не развернуться и уйти, не видя больше для себя опасностей. И не нуждаясь в его, Фангора, помощи.

— Ты бы охотиться мог, — проговорила Нарра, мечтательно улыбнувшись, — ну, в зверя превратившись. Я бы потом готовила то, что ты принес. Готовить я умею… да и не очень-то приятно сырое мясо жевать. Так как? Что скажешь? Не пропадем?

— Не пропадем, — вздохнув, согласился оборотень, — я вот за горы собираюсь… Ты не против?

Горные вершины он заранее приметил на горизонте. А заодно прикинул по солнцу, поняв, что расположены они в направлении на юг. То есть как раз на пути к Южной Пустоши.

— Говорят, там диковинная страна лежит, — залился соловьем Фангор, — со зверями странными… с лесами как сады. Там люди не знают, что такое деньги… и нет никаких наместников.

В следующие мгновения он мог видеть, как меняется в лице Нарра. Как стремительно тает ее улыбка — словно горсть снега на раскаленной жаровне.

— Что за чепуха? — сказала девушка тихо и с немалым удивлением, — разве ты не знаешь? Разве тебе не рассказывал хотя бы этот твой маг?

— Что? — не понял Фангор.

— А то, что в Ак-Давэре даже воры и попрошайки знают, — молвила Нарра с обидой, — за горами никакой чудо-страны нет! Там Пустошь… там люди и не живут почти. Только чудовищные твари, руины всякие древние… и мертвяки, говорят. Целые своры ходячих мертвяков. Днем они в развалинах отсиживаются или в землю закапываются, а по ночам разгуливают, как коровы по лугу.

Фангор не нашел, что ответить — так сразили его слова Нарры. А девушка не унималась: она, похоже, вздумала сразить оборотня еще раз. Так, чтоб добить.

— Или… есть еще что-то, о чем я не знаю?

И словно колючий старческий голос в тот миг прозвучал в голове Фангора: «Только с настоящей Наррой все равно объясниться надо будет. Рано или поздно».

Оказалось, скорее рано.

— Да, — тяжело вздохнув, ответил оборотень, — есть. Мне сказали, что я могу снять проклятье, обменяв свою душу на чужую… твою, например. Чтоб ее сожрал Зел-Гарот… храм которого расположен как раз в Пустоши. Правда, я перестал бы от этого быть оборотнем… В общем, потому я и помогал тебе, чтобы потом… использовать.

Ответа на свои объяснения, стыдливые и сбивчивые, он ожидал любого. Что Нарра заедет ему в морду, пользуясь почти беспомощным положением. Или пырнет заранее припрятанным ножиком — с нее, как с воровки, станется. Покроет отборной бранью, наконец… но вышло совсем иначе.

— Дур-рак, — сухо молвила девушка, одновременно вставая с примятой травы, — более того: дурак дважды. Просто круглый дурак. Ты в самом деле думал, что мы дошли бы до этого храма — живьем? Через Пустошь… я уж не говорю про горы.

Нет, дорогой мой звереныш, ты ошибаешься. Лучше прыгни голой задницей на ежа — так выйдет и полезней, и безопасней. Во всяком случае, для тебя нынешнего: скажем прямо, сопляка, ни магией, ни оружием не владеющего. И не надейся на звериный облик; в Пустоши твари и пострашней найдутся. И немало, причем.

— А если?.. — спросил было Фангор, но Нарра, перебив, опередила его.

— «Если» для тебя может быть только одно: напроситься, например, к шиванитам… их еще называют «многорукими мечниками». К «плясунам смерти»… или в любую другую воинскую школу. Еще ты можешь выбить из головы эту дурь с проклятием и просто жить. Кому-то ведь потруднее тебя приходится: калекам, например, или слепым. Но ничего ведь! Живут!

— А ты? — робко осведомился оборотень.

— А я поясню тебе, почему ты дурак еще и дважды. Видишь ли, мы, воры, презираем писаные законы… и потому жить вынуждены по неписаным. Когда все держится в прямом смысле на честном слове. На доверии друг к другу. И если уж действуем заодно, то ни обманывать, ни скрывать что-то не вправе. А то придумал тоже — «диковинная страна»!

— Так если бы я признался раньше…

— То что? — Нарра нахмурилась, — ты уверен, что я бы точно отказалась? Я же не без греха, забыл? И в моем случае быть просто сожранной после смерти вряд ли хуже, чем то, что обычно ждет воров.

К тому же… ты не думал, что если меняешь меня на себя, если перестаешь быть оборотнем — то оборотнем становлюсь я? Что было бы неплохо, признаться честно.

Но увы: раз ты обманул, то иметь с тобой дело не с руки — ни мне, ни любому другому обитателю дна. Поищи лучше спутников среди знати: там поведение как у тебя в порядке вещей. Или иди куда знаешь, мне уже все равно. Небо тебе в помощь.

С этими словами Нарра пошла прочь. И успела сделать несколько шагов, прежде чем Фангор окликнул девушку, заставив хотя бы обернуться.