— Это не так уж необычно.

— Ты меня неправильно понял. Члены правления фонда, в котором работает Дженни, служат волонтерами в организациях, которые они финансируют. Ее прабабушка преуспевала в садоводстве, а Дженни помогает в каком-то доме раз в неделю. — Грег протянул Мэтту пожелтевшую газетную вырезку, на которой была изображена красивая женщина в длинном черном платье, держащая деревянный поднос с цветами. Хотя изображение было неясным, что-то в этой женщине напоминало ему Дженни.

— Истинно семейное предприятие, — заключил Мэтт с долей сарказма. — А на основании чего она может занимать должность директора? Кроме семейных связей?

— У нее степень по социологии, а кроме того она училась на психолога в Университете Цинциннати.

Мэтт потянул за галстук, чтобы ослабить его.

— О боже мой.

— Получается, она знает, что делает. Этот фонд очень высоко ценят. Большую часть своих средств они используют для реальной помощи людям.

— Например, увеличивают зарплату директору муниципальной школы?

— Что-то вроде.

— У нее хватает денег для жизни? — Его сводило с ума то, что она не купила себе пальто, но причина могла крыться отнюдь не в ее практичности. Мэтт не был у нее дома, но знал, что дом в хорошем районе с большим участком земли. Он представил себе задний двор с качелями и песочницей. И маленького мальчика с каштановыми волосами, играющего неподалеку.

Грег назвал ее зарплату.

— Не думаю, что у нее много дополнительных доходов, но она, кажется, живет неплохо. Она купила дом, когда продала жилье прабабушки на Уоллнат-хилл, и положила первые деньги на имя ребенка примерно через месяц после того, как забеременела.

— Почему у меня такое впечатление, что ее семья была богата?

— Возможно, из-за того, что я упомянул Уоллнат-хилл. Фактически они были богачами. Но все, что досталось Дженни, — это дом и работа. Все деньги ушли в фонд.

— Почему?

— Я не спрашивал, а детектив не сказал. Он только заверил меня, что все легально.

Мэтт обдумывал новую информацию. Теперь он восхищался Дженни еще больше. Она, очевидно, была разумной женщиной, которая привыкла думать, прежде чем начинать действовать. Может быть, она и права, говоря, что ей никто не нужен. Самодостаточность, очевидно, была наследственной чертой в семье Эймсов-Блэндингов-Марчей и всех прочих.

— Грег? А как насчет мужчин? Я имею в виду прапрадеда и деда. Где их место в семейном древе?

— О них ничего особенного не известно. Насколько я понял, они сбегали.

— Сбегали? Даже так?

— Прабабушка и бабушка Дженни получали развод на том основании, что мужья уходили от них.

— Ага, картинка начинает складываться. — Мэтт встал и начал ходить по офису. — Она думает, что через какое-то время я тоже уйду. Вчера я обвинил ее в том, что она путает меня с теми мужчинами, которые причинили ей боль, но даже не догадывался, как близко я подошел к правде. Если бы она и вышла за меня, то все время жила бы в страхе. — Он ударил кулаком о стену. — Она думает, что я тоже обману ее.

У Мэтта в голове царила полная неразбериха. Ему невыносима была мысль, что Дженни причинили боль.

— Я не могу заставить ее сделать анализ крови ребенка. Если она не сделает анализ ДНК, как мы вообще сможем узнать, кто отец этого ребенка?

— Фактически суд может принудить ее сделать тест. Судья в первую очередь должен думать о благополучии ребенка. Если мужчина подает в суд иск с просьбой признать его отцом ребенка и обещает помогать ему финансово, судья становится ответственным за установление отцовства.

— А что насчет нашего случая? Могу я требовать этого?

— Вероятно, нет. Это рискованная процедура, которая может быть опасной для здоровья матери и ребенка. Тебе придется подождать.

— Я хочу знать сейчас.

— Ребенок скоро родится. А ты можешь за это время узнать Дженни получше. Если у вас не будет хороших отношений, все станет только сложнее.

— А я смогу получить опеку, если это все-таки мой ребенок?

— Нет, не думаю.

Почему? Потому что я мужчина?

— Потому что она мать, живая, здоровая и вполне способная растить ребенка сама.

— Но я могу попытаться?

— Можешь. Но тогда тебе придется искать другого адвоката. Я не буду помогать тебе отнимать у Дженни ее ребенка.

— Ты даже не знаешь ее.

Грег швырнул отчет на пол.

— Мы не знакомы лично, но я знаю кое-что о ней. Мне понятно, почему она решила завести ребенка без мужчины. Она пережила трудные времена, и я не собираюсь добавлять ей еще неприятности.

— С каких пор ты стал таким филантропом?

— Мне всегда было жаль побежденных. А мой отец погнал бы меня пинками под зад, если бы я причинил боль женщине в положении.

Мэтт вздрогнул.

— Кстати, о родителях...

— Ты еще не сказал своей матери?

— И не скажу, пока не узнаю что-то конкретное.

— Осталось недолго.

— Я устал ждать. Черт, ненавижу, когда все идет не так, как я хочу.

— Мэтт, я не могу убедить тебя остановиться и подумать.

Он сплел пальцы, словно размышляя, давать ли Мэтту советы на такие личные темы.

— Если ты пойдешь в суд и заставишь ее сделать анализы, зная, что это небезопасно, значит, ты не думаешь ни о ком, кроме себя. А она всегда будет матерью ребенка, независимо от того, кто выиграет, а кто проиграет.

Грег что-то бормотал себе под нос, собирая разбросанные бумаги.

— Грег, — сказал Мэтт резко, — оставь доклад.

— Подумай о том, что я сказал, босс.

— Я всегда прислушиваюсь к твоим советам, даже если не следую им.

— И еще одно, — сказал Грег.

— Говори.

— Это касается Кристал. Она все знает.

— О, черт! Откуда?

— Вы долго были вместе. Она завела друзей в офисе. Плюс ты не очень-то осторожен.

— Я в шоке.

Грег рассмеялся.

— Ты никогда не умел заметать следы. Что ты собираешься делать?

— Надеяться, что она будет молчать.

— Это пустые надежды.

— Верно. Пусть сделает первый шаг. Я слишком занят с Дженни, чтобы интересоваться делами моей бывшей. Может быть, она поедет на фотосессию на какой-нибудь пустынный остров и решит там остаться.

— Да, — сказал Грег, уходя, — а может быть, рак на горе свистнет.

Мэтт провел оставшуюся часть дня, тщательно изучая отчет детектива и размышляя, как доказать свое право на общение с ребенком.

Дженни каким-то образом смогла забраться в его мысли, заставить его забыть на время о бизнесе, который был для него священен.

К чему катится мир, если человек, который все и всегда планировал заранее, не имеет даже малейшего представления, что произойдет дальше?

Друзья думали, что Мэтт сошел с ума, когда поддался на уговоры Кристал сдать свою сперму в банк и сделать вазэктомию. Он точно думал не головой. Даже сейчас мысль об этом заставляла его вздрагивать.

Он понял, что Кристал не любила его и не хотела создавать с ним семью.

И вдруг чудо — Дженни Эймс носит его ребенка.

Он безрадостно засмеялся. Может, надо забыть имя Алексис и назвать малышку Фейт[1]?

Судьба не благоволила к ней. За исключением первого месяца беременности, Дженни не мучилась утренней тошнотой. Но сейчас без четверти шесть, Мэтт может появиться с минуты на минуту, чтобы повести ее на вечеринку, а она сидит в ванной, пытаясь усмирить рвоту.

Да, от этого вечера не стоит ожидать ничего хорошего.

Последние несколько дней она жила в страхе, что Мэтт на ужине не сможет нормально общаться с ее клиентами. Конечно, он никогда не бывал грубым. Но вряд ли ему будет интересна идея создания приюта для несовершеннолетних мам или то, что фонд выделил деньги на финансирование программы по изданию сборника поэзии старшеклассников.

Мэтт наверняка считал, что достаточно было просто выписать чек. Возможно, он даже скептически относился к благотворительности.

Нет, он определенно не сможет вписаться в компанию ее клиентов.

Ее желудок вновь напомнил о себе, и она склонилась над унитазом.