Чувствуя, что в текущий момент на него любуются как минимум в десяток прицелов, квестор направился к нищему.

– Приветствую вас, капрал, – начал он, весьма поспешно, но очень плавно поднимая правую руку для приветствия и самоидентификации. – Подождите! Я из квестуры. Миссия независимого расследования.

Успел. Бледный лучик сканера скользнул по лицу раньше, чем нищий спустил курок.

– Радуйся, квестор Порфирий Литот, – нищий опустил ствол «швейной машинки» [1], спрятанной в рукаве. – Квартальчик перекрыли мы. Предъявите ваши идентификаты и ордер на расследование.

– Вот ордер, – квестор покрутил перед лицом нищего маленьким кулаком, затянутым в перчатку. – Где начальство-то?

– Вторая дверь по правой стороне. Магазин «Питомцы и спутники».

Подмигнув красноглазой собачке на цепи, квестор так же неспешно двинулся к стеклянной витрине с чучелами кошек и варанов. Под ухом нестерпимо пылал крошечный сенсор-имплант, уведомлявший квестора о том, что его организм в текущий момент просвечивается самыми разнообразными видами излучения. А что просвечивать-то? Вот он, квесторский короткоствольный «сундук» [2] в правом кармане брюк. Ничего сверх этой маленькой мудрой пушечки нам, яйцеголовым интеллектуалам, и не положено… Считается, что сыщик уровня квестора достаточно квалифицирован, чтобы обходиться вовсе без оружия. «Интеллект, эрудиция, интуиция» – выбито черными буквами на оранжево-бирюзовом гербе Департамента социально опасных и нетипичных преступлений. Голова и чутье – вот главное оружие Порфирия Литота.

На этот раз в голове было пусто. Обстоятельства дела могли сбить с толку любого сыщика, даже легендарного Вилтера Фавста [3]. С трудом пробираясь по песчаным сугробам, квестор вновь и вновь припоминал сухие формулы из отчета вразумителей об осмотре места преступления. Один из жильцов обнаружен механическим уборщиком в 4 часа вечера без сознания на пороге собственной спальни. Физика повреждения лобных долей черепа – короткий удар тупым предметом. Электронная память входной двери свидетельствовала, что никаких посетителей у потерпевшего не было. Вернувшись с работы, жилец запер дверь на электронный замок около 10 часов утра, без малого в 11 часов закончил ужинать. Далее, в 12.30, судя по записям в бортжурнале домашнего компьютера, он включил подогрев постели, затем в 12.45 активировал утюг… И все – с тех пор никакой жизнедеятельности. Электрический засов входной двери за ночь ни разу не размыкался… Кто ударил его по голове – да так сильно, что несчастный до сих пор не пришел в сознание, несмотря на все усилия медиков? Призраки, ну точно ведь призраки…

Квестор кратко махнул рукой, приказывая стеклянному шлюзу магазина «Питомцы» впустить его усталое пропесоченное тело. Не скрывая отвращения, перешагнул через ракетный ранец, валявшийся прямо у порога: эмм, проклятье! Испачкал край ботинка какой-то рыжей пылью, насевшей на сопла.

Стряхивая шуршащие потоки с серого зонта, вошел. Так и есть. Вразумители успели превратить магазин в свой грязный бивак. На полках рядом с завтраками для собак и анаконд повсюду громоздились их ужасные агрегаты. Вы только полюбуйтесь: даже станковый счетверенный деци-беллер приволокли! Они что, весь квартал намерены залечить?

Красота. На прозрачных крышках морозильных камер во множестве разбросаны трехмерные эскизы фоторобота, диски с томами законодательства, картриджи с газовыми патронами… В углу на фоне мерцающей рекламы генетически измененных марсельских кальмаров «Hara-qui-rit» (с инстинктивной функцией самообезглавливания) поблескивали сломанные носилки на воздушной подушке; на носилках лежал кто-то очевидно неживой в униформе преторианского штурмовика.

Квестор сделал несколько шагов вдоль стеклянных пирамид с товарами – и вздрогнул: в боковом проходе лежало тело маленького человечка с раздавленной головой. Ах, это всего лишь робохоббит, популярная модель искусственной няни для ухода за больными детьми. Видать, свалился с полки и попал под колесо грузового электрокара. Да-да, вот и другие роббиты выставлены на продажу: забавные монстрики, механические любовницы в поблескивающих праздничных коробках, андроиды известных политических деятелей для битья и пыток.

– Радуйся, квестор! – донесся мелодичный голос. Литот быстро обернулся: старушка-преторианка в маскировочном костюме публичной женщины приветствовала его сдержанным реверансом, с трудом удерживаясь на резиновых каблуках.

– Мне приказано проводить вас к начальству.

Он послушно последовал за старушкой, углубляясь в лабиринт витрин и стеллажей с мигающими рекламными транспарантами. «Краска для кошек», «Парфюм для собак», «Корма для пираний» – надписи призывно потрескивали, обдавая разноцветными бликами черный и блестящий каучуковый панцырь старушки, спешившей впереди квестора.

Послышались оживленные голоса, смех. В отделе мороженых тканей для регенерации органов была наспех оборудована казарма штурмовиков: здесь стояли раскладушки, мурлыкали мобильные телевизоры, воняло прокисшими комбинезонами. Штурмовики, пять или шесть маленьких и подвижных головорезов с антеннами, торчавшими из бритых затылков на манер индейских перьев, пили безалкоголь, громко ругались и были полностью поглощены игрой в нарды, а посему не обратили на квестора внимания.

– Рады встретить вас, великолепный квестор! – прозвучал дамский голос откуда-то сверху. – Я зде-есь, наверху. Поднимайтесь к нам на балюстраду.

Свесившись поверх перил второго этажа, квестору помахивала ручкой симпатичная рыженькая офицер лет восьмидесяти.

– У нас как раз консилиум начался. Планируем осаду здания.

Терпеливо улыбаясь огромным оранжевым ртом и блестяще скрывая неприязненную нервную дрожь в тщедушном тельце, эскорт-капитан службы вразумителения подождала, пока музыкальная лестница поднимала квестора на второй этаж. Квестор ехал, держался за перила, столь же акцентированно улыбался и думал о том, как же эти бедняги-преторианцы ненавидят их, вольных сыщиков из Департамента социально опасных и нетипичных преступлений… Как боятся они, что вот сейчас этот тощий очкастый чистюля в белых носках, ни разу в жизни не изведавший на собственном горбу тяжести штурмового комбимеха, начнет вынюхивать, блестеть линзами, задавать неожиданные вопросы – и потом выкрадет, из-под самого носа похитит у них, простых тружеников правопорядка, долгожданную разгадку хитрого дела – разгадку, за которую не одну тысячу ДД навалят на персональный счет…

– Не рано ли осаждать? – Квестор колко блеснул стеклами, отвечая на рукопожатие офицерши. – Как мне сообщили, в некоторых квартирах остаются жильцы…

– В доме два подъезда, в каждом по двадцать пять этажных уровней, на этаже по две квартиры, – полицейская дама сбросила апельсиновую улыбку и теперь отвечала сухо, строго по форме. – Это ровно 100 многокомнатных индивидуальных ячеек. Из ста квартир около тридцати пустуют, еще столько же разрушены и примерно 20 ячеек используются под склады и офисы. Жилых помещений – 22 ячейки, в каждой, разумеется, по одному жильцу.

– То есть в здании было двадцать два человека?

– Никак нет, великолепный квестор. Семеро жильцов в отъезде. В доме сейчас находятся пятнадцать квартиро-владельцев, из них подверглись нападениям 11 и не пострадали, во всяком случае, до сих пор, четверо.

– Почему не удалось эвакуировать этих четверых? – перебил квестор. – Их что, удерживают в качестве заложников?

– К сожалению, мы до сих пор не знаем, что происходит с четырьмя жильцами, блокированными в здании, – эскорт-капитан пропустила квестора вперед по коридору. – Прошу вас, здесь налево. Осторожно, влажный пол. Штатная система видеонаблюдения во многих квартирах выведена из строя. Глобальная система позиционирования граждан также работает с существенными помехами, видимо, эти помехи создаются искусственно. На основании данных спутникового биомониторинга известно лишь, что эти четверо по-прежнему живы и здоровы, находятся внутри своих квартир. Возможно, они даже не знают о том, что произошло с их соседями…