— А если бы не понравилась, какая разница? Его глаза сузились.

— Да, такое нельзя было исключать. — Его тон стан немного жестче, и это ее огорчило.

Он медленно приблизился, осмотрев ее с головы до ног. Салли пожалела, что ее хлопчатобумажная ночная рубашка так тонка и прозрачна.

— Но мы не можем, Макс... Мы не принадлежим друг другу, и тебе это прекрасно известно.

— Не принадлежим? Это нетрудно изменить, Салли Дирлав. Прямо сейчас.

Он подошел к ней вплотную, таинственно оглядел ее и обнял за плечи. Салли вздрогнула. Он наклонил голову, и его губы прикоснулись к пластырю в ложбинке между ее грудями.

— Поцелуи — лучшее лекарство, и рана скорее заживет, — с некоторой шутливостью отметил он. Однако шутливость его тут же прошла, ноздри раздулись, а взгляд стал серьезным и чутким. — Я хочу тебя, Салли.

— Макс... — Она вся сжалась, испугавшись, что если он сейчас начнет ее соблазнять, то у нее вспыхнет непреодолимое желание и она не сумеет ему противостоять. — Ты понимаешь, что ты сейчас сказал?

Он натянуто улыбнулся и крепко обнял ее.

— Ты думаешь, я пьян? Возможно, и так, я опьянен желанием. Ты наверняка знаешь, как действуешь на мужчин. И ты отнюдь не святая невинность, если носишь на груди в медальоне фотографию своего друга. - Не сомневаюсь, что он был с тобой близок, и не раз.

— Нет... — Салли тотчас осеклась и напомнила себе, что об этом нельзя говорить, что ей нужно притвориться и заявить: «Да, он мой, а я его. И я не буду тебе принадлежать, если мы с Джералдом...» Но она просто не могла произнести подобную ложь, не могла больше изворачиваться и вести двойную игру. В конце концов, дело сделано: она отправила свой письменный отказ Дереку Уинтертону.

— Ты говоришь мне «нет»? Запомни, милая, если ты воспламенила сердце мужчины, оно уже не погаснет. У него появляется противник, прекрасный, обольстительный противник, и он должен его покорить. И... — его голос прозвучал прямо над ухом Салли, — я завоюю тебя, моя милая. Положи мне руку на сердце, вот сюда. Слышишь, как оно бьется? Теперь ты поняла, как страстно я нуждаюсь в женщине, в тебе, моя дорогая любовь?

Но ведь он уже говорил, что мужчине из плоти и крови нетрудно притвориться влюбленным в привлекательную женщину. Даже если она откликнется и ее руки покорно лягут на его волосатую грудь, эти слова не вычеркнуть из памяти. Беда в том, что она слишком любит его, чтобы вот так просто уйти или отделаться ложью о своей якобы любви к Джералду и тем самым поставить на своем чувстве крест, зная, как много оно для нее значит. Для нее, но не для него. Макс сорвал с нее хлопчатобумажную ночную рубашку и швырнул к своим ногам. Он впервые увидел Салли обнаженной, и от его пристального, жадного взгляда в ее кожу словно впились иголки. Его руки ощупывали каждый изгиб ее хрупкого тела, струились по ее плоти, как будто она действительно принадлежала ему душой и телом.

Она мечтала о нежности, но в его движениях угадывались лишь грубое желание и мужская похоть. Когда его пальцы сжали ее грудь, а губы заиграли с розовыми, вздувшимися сосками, Салли откинула голову и вздохнула от наслаждения.

Его руки то поднимали, то опускали ее, давая возможность понять, что больше его ничто не остановит. Она ощущала, как реагируют эрогенные зоны ее тела. Когда он уложил ее на кровать и навис над ней, она с радостью подалась ему навстречу, отзываясь на мужские ласки.

Его пальцы гладили ее бедра, вторгаясь в самые потаенные уголки, до которых еще не дотрагивалась мужская рука. Она негромко, отрывисто вскрикнула, откликаясь на вкрадчивый их напор.

Его нога раздвинула ее тесно сомкнутые ноги, а пламенное желание зажгло в Салли ответный огонь. Она поняла, что пути назад нет. Ее тело извивалось не потому, что она старалась уклониться, — больше всего на свете Салли мечтала ему отдаться, но ее женское чутье, нет, больше, ее любовь одарила ее бессознательным пониманием, как ему лучше угодить и, возможно, заставить желать ее еще сильнее.

Он прижался к Салли, окончательно лишив ее инициативы. Его цепкие руки сдавили податливое тело, и она вскрикнула от грубой страстности поцелуев. Он уже почти овладел ею, однако все еще медлил, вслушиваясь в ее прерывистое дыхание.

— Если ты позволишь мне... — низким голосом проговорил он, давая ей время для выбора. А затем, не ощутив сопротивления, очень осторожно вошел в нее. Повинуясь инстинкту, Салли начала соразмерять с его движениями свои, и все убыстряющийся ритм проник в самые глубины ее существа.

Но вот неземной восторг сотряс их слившиеся тела, и она ощутила, что ее губы беззвучно произносят его имя, а чуть позже услыхала, как прошептала его. Но для нее этот шепот равнялся отчаянной мольбе о любви.

Понемногу чувственный огонь стал угасать. Голова Макса упала ей на грудь. Салли взъерошила ему волосы и смахнула с его лба влажные капли. Они упали на ее разгоряченную кожу. Макс приподнялся и улегся рядом, повернув ее к себе. И лишь когда она нашла нужную позу, приспособившись к сплетениям сильных мускулов и острым углам худощавого тела, он окончательно успокоился.

— А теперь мы принадлежим друг другу? — прошептала она. Ее слова должны были прозвучать как любовное откровение, но по странной иронии превратились в вопрос.

— Да, теперь принадлежим. — Его голос донесся как бы усиленный эхом, и губы Салли впитали его теплоту и мягкость. — Тебе пора спать, — приказал он и, отыскав ее рот, поцеловал так медленно, что она опять ощутила растущее желание.

Он догадался и чуть не оглушил Салли своим смехом, но тут же смолк и потрепал ее по волосам.

— Ты фантастическая женщина, Сара Дирлав. Я мог бы, я хочу, но, учитывая, что ты совершенно неопытна... Все приходит постепенно, своим чередом.

Она оценила его такт и внимание, приподнялась и поцеловала в щеку.

— Ее губы слишком холодны, — с комическим притворством пожаловался он в пространство, — даже после того, как наши тела уже... привыкли друг к другу. Чем я заслужил подобное обращение? — Он состроил недовольную гримасу.

Салли засмеялась, вновь неуверенно приподнялась и быстро поцеловала его в губы. Он с явно разочарованным видом притянул ее к себе и властно припал к ее губам, упиваясь влагой ее девичьего естества, вбирая в себя ее вздохи и мольбы о пощаде. Он не выпускал ее до тех пор, пока она не ответила на его поцелуй, сначала один раз, а потом снова и снова.

Наконец он дал ей возможность передохнуть, она чуть откинулась назад и обняла его, а Макс сжал ее грудь. Салли почувствовала себя в раю, нет, поправила она себя, даже лучше, и погрузилась в глубокий, сладкий сон.

Проснувшись несколькими часами позже, она увидела, что Макс стоит у ее кровати. Он принял душ и был обнажен по пояс, полоса волос на груди, сужаясь, исчезала под поясом брюк. Салли показалось, что она и Макс теперь как бы одно существо и эта комната стала их общей.

Она поборола дремоту и нахмурилась. Что же она себе позволила? Да, какое-то время они могли быть единой плотью, но вряд ли принадлежат друг другу. Случившееся пополнило ее жизненный опыт, но и только. Счастливая Салли Дирлав, подумала она, как ей повезло с потрясающим первым мужчиной!

Макс склонился, она обняла его, и он начал неторопливо целовать ее в губы, еще не остывшие от ночных поцелуев. Но скоро действительность вступила в свои права, и, к огорчению Макса, Салли выскользнула из его объятий и с тревогой взглянула на него.

— Макс, который час, наверное, уже поздно? — Она отбросила одеяло и, уставившись на простыню, смешалась.

Ее смущение насмешило его, он присел на кровать, приподнял ее руку и поцеловал кольцо у нее на пальце. Это был жест обладателя, словно он и правда обручился с ней.

— Ты так же хороша ранним утром, при первых лучах солнца, как и при лунном свете, — томно заметил он. — О скольких женщинах можно услышать такое от мужчины?

Салли огляделась по сторонам в поисках покрывала, и он подал ей большую купальную простыню, висевшую у него на плече.