– Вам одному, прокурор, не справиться…

– Что ты тут делаешь? – спросил строго Камалов у улыбнув­шегося в темноте Нортухты, вытирая холодный пот со лба.

– То же самое, что и вы, – и он показал на лежащий у его ног ПТУРС – противотанковый управляемый реактивный снаряд. – Таким оружием я пользовался в Афганистане, – сказал спокой­но водитель.

– Где ты его взял? – удивился прокурор.

– Выменял в Чирчике у военных за два ящика водки, не думал, что так скоро может пригодиться.

– Да, из такой штуки и одного выстрела хватит, дай его сюда! – потребовал прокурор.

Но афганец уже поднял ПТУРС к плечу и ответил:

– Эта штука требует опыта и сноровки, но они одним выстре­лом не отделаются, у меня два снаряда. Первый выстрел я сделаю в фас, а второй в профиль, как говорили у нас в Афгане. Вся ташкентская сволота, похоже, сегодня съехалась к Талибу в гости, весь двор забит иномарками и «девятками», не пройти.

Видя, что Нортухта уже изготовился сделать выстрел, Камалов заметил грустно:

– Как жаль, что они не узнают, что это моя месть, мой приговор…

– Так доставьте себе эту радость, прокурор, скажите им что-нибудь. Они не успеют ничего предпринять, сегодня за нами полное преимущество, они проиграли вчистую.

Ферганец сделал шаг к дому и крикнул:

– Эй, Талиб!

Тотчас в освещенном проеме окна появился франтоватый моло­дой человек с усиками.

– Позови Сенатора, хочу пару слов ему сказать.

– Кто ты такой, чтобы приказывать моим гостям? – зло бросил Талиб в темноту.

– Прокурор республики Камалов, – спокойно представился стоявший в тени дерева человек.

И в это время рядом с хозяином дома появился знакомый силуэт Сенатора.

– Я даю возможность тебе и твоим дружкам помолиться аллаху перед смертью, у вас в распоряжении полминуты.

Сенатор, увидев вышедшего из тени человека с ракетным снаря­дом на плече, вдруг торопливо предложил:

– Постой, Ферганец, не спеши, мы можем договориться, тут не самые бедные люди собрались…

– Нет, я вас всех приговорил к высшей мере, и приговор обжалованию не подлежит…

– Ты не имеешь права, это незаконно, это самосуд! – в истери­ке завопил Талиб.

– Для вас я и есть закон, его карающая десница, о которой вы самоуверенно забыли, считая, что все покупается и продается…

В этот момент раздались сразу два выстрела из соседнего окна, пули просвистели рядом, и тут прокурор приказал водителю:

– Давай, Нортухта!

– Ля илля илляха[2], – произнес вдруг Нортухта и сделал первый залп, затем, перебежав в торец здания, выпустил второй снаряд. Огромный особняк словно подпрыгнул и рассыпался как карточный домик, вмиг вспыхнув огнем.

- Бежим! – крикнул Нортухта и, схватив прокурора за руку, кинулся к стоящей внизу машине.

Когда подъезжали к городу, уже светало, Камалов попросил завернуть к Салару, и Нортухта направил машину к реке, текшей среди угодий пригородного винсовхоза. Утренняя река несла свои слабые воды в город, казалось, она, как и все вокруг, еще дремлет. Возможно, ей снился последний сон, когда она была полноводной, рыбной и над ней с утра до позднего вечера звенели звонкие голоса ребятни, ее радостный смех. Теперь из-за пестицидов-гербицидов и дна, превратившегося в свалку, в ней не купаются ухе лет двадцать.

Как только Нортухта припарковал машину у раскидистой кря­жистой ветлы, помнившей давние счастливые дни реки, Камалов осторожно, словно боялся спугнуть тишину вокруг, вышел из кабины. Подойдя к берегу, сел на какой-то валун и долго, очень долго сидел, обхватив голову руками. Потом, неожиданно вско­чив, достал из машины автомат, ПТУРС и пошел с ними в густые заросли на берегу. Спустя минуту Нортухта услышал тяжелый всплеск воды.

Когда утром, ровно в девять, Камалов появился у себя в кабине­те, одновременно звонили все пять телефонов на столе. Он поднял правительственный, звонил министр юстиции.

– Вы в курсе, что сегодня произошло в Келесе? Бандиты взорвали дом известного бизнесмена, совладельца нескольких крупных фирм Талиба Султанова, у него в гостях было много уважаемых людей: председатель коллегии адвокатов города Гор­ский, зампред Верховного суда республики Салим Хасанович Хашимов, бывший завотделом ЦК партии Акрамходжаев, известный юрист… – Министр еще долго перечислял фамилии знатных лю­дей, оказавшихся в доме Талиба, но прокурор уже не слушал. Отодвинув трубку, дождался, пока эмоциональный абонент выска­жется. Когда в трубке на секунду умолкло, он сказал:

– Спасибо за информацию, я записал наш разговор об уважа­емых людях на диктофон. Дело принимаем на расследование… – и оборвал разговор.

Звонки раздавались, не переставая, и Камалов, вызвав помощ­ника, сказал:

– Пожалуйста, отключите… телефоны…