– А у вас, в армии, вообще редко думают! До генерала, считается – так вроде не положено, рано, а с генерала – так оно уже поздно. Чего думать-то? Жизнь удалась! Ибо там уже политики тебе скажут, что должен говорить, а что – делать – заключил старый мичман.
Офицеры задумались, но согласились. Кроме Валеры, который предложил в этом пункте поставить знак равенства между генералом и адмиралом.
– Но, продолжаю! – вступил Егоркин после некоторой паузы. – Так вот, двинули, значит, мы в сопки, человек семь нас было, кто с женами, кто сам по себе…
– А с чьими? – невинно поинтересовался сверху никак не успокаивающийся майор.
– С женами-то? Со своими, конечно! Ты что, я не знаю, как там у вас, в гарнизонах и военных городках, а у нас в поселке, – жены же все друг друга знают, твоя не успеет и вернуться из дальних странствий, как сдадут тебя ей с потрохами, прямо, как пустую посуду. Можно, конечно, так поступать, нагло гулять с чужой женщиной, по гарнизону, корча независимую рожу. Однако, можно найти и менее надежный способ самоубийства. А что, в ПВО не так? Вот уж не думаю! Ну, ладно, слушайте дальше!
– Я тогда утром на своем корабле-то побывал, пришлось, несмотря на редкий выходной, да еще – ни свет, ни заря, – был у меня оповеститель, стук-стук в дверь, и: “На корабль, тащ мичман, пожалте, командир вызывает. Тревога у нас случилась!”. Как потом рассказали, что-то там ПВО-шники непонятное засекли, да и дозорный эмпэк тоже чем-то встревожился. По экрану РЛС непонятная отметка носилась, а потом пропала. То ли видели что-то, то ли нет – толком не поняли, но тревогу по бригаде сыграли, на всякий случай, чтобы и службу проверить и бдительность повысить. Ничего, обычное тогда было дело, “соседи” к нам периодически подлезали, интересовались, как мы живем и что делаем, а уж чтобы в море с “Ориошей” норговским не “поздороваться” – так это значит, что в лесу что-то сдохло. Подумали и сделали как всегда, лучше перебдеть, чем недобдеть, так решило начальство, и понеслись по кораблям звонки колоколов громкого боя. Ну, да ладно. Подбегаю я к кораблю, а там уже пушки сервомоторами воют, что-то в небе стволами ищут, “лопухи” РЛС вращаются, дизеля густым сиреневым дымом полгавани замаскировали – все как положено! Привели мы свой корабль в готовность номер один, доложили. Провернули оружие и технику, народу своему в глаза посмотрели, (а то ведь он, народ-то, когда без нас заскучает, так что-то интересненькое, с приключениями, сразу придумает. От этого народного интереса потом у начальства икота и сердечные приступы случаются! Особенно на подведении итогов со старшими начальниками…Но это я в сторону уже уехал…).
Потом боевая смена заступила. Посидели мы, кто свободен от вахты оказался, значит, еще с полчаса по каютам, международное положение обсудили, чаи погоняли. Еще через часик отбой дали, и – по домам. Кроме дежурной смены обеспечения, распустили всех допраздновать редкий выходной. Ну, мы всей своей честной кампанией и двинулись в сопки, как запланировано и было, причем, скорей-скорей, пока командование не передумало! Мало ли еще чего взбредет командиром на трезвую голову!
Так вот, значит… Шашлыки тогда мы сделали хорошие – мяса было ведра два, хорошо замаринованного, да еще по новому особому армянскому рецепту, который наш штурман-бакинец от своих предков унаследовал. А к ним были огурчики, помидорчики там, всякие, зелень, целый пакет, кто-то из отпуска привез, водки и вина – тоже всего хватало. Наш механик в соседний город, столицу местных горняков и металлургов, за ней, за водкой-то, специально, с оказией, в пятницу ездил. Потому, как в нашем гарнизонном магазине, на который бронзовый Ильич нам рукой с постамента на главной площади Загрядья, день и ночь показывал, в те времена были только вино, коньяк и ром. А этот ром был, к слову сказать, еще такой, которым негры из-за своей завоеванной независимости напрочь отказались травиться. Так он и назывался – “Ром для негров”. Вот тянуло военторг на экзотику – и ром, и настоящий португальский портвейн, и венгерский токай, и ирландский джин – а водки нет! Водку же почему-то в те времена наш “ванькинторг” не закупал для гарнизонов, наверное, рассчитывал, что ворованное корабельное (или авиационное) шило мы больше уважаем. Или нравственность нашу берег, резонно полагая, что коньяка и джина много не выпьешь. А на трезвую голову совершать аморальные поступки у нас как-то совсем не принято… Списать свою дурь на плохую водку со слабой закуской – это нормально, тебе даже посочувствуют. Кое-кто. А вот “подвиг” по своей собственной дури не простят! Говорят, сам Александр III точно так поступал – пьянство прощал, но и только…
Был, конечно, и обычный портвейн – но он на любителя. Да и качество, извините, но, мягко говоря, там совсем не ночевало! Я сам из казачьих краев, там к вину с детства приучены. Но! – (многозначительно поднял указательный палец вверх и сделал эффектную паузу Егоркин). И продолжил поучающим тоном:
– К вину-то домашнему и хорошему, да за щедрым столом среди родных и друзей. Да и само вино там – это чистейший виноградный сок, напитанный нашим щедрым кубанским солнцем! Для радости своей и своих друзей его казаки делают испокон веку! Поэтому алкашей – синюшников у нас и на порядок поменее, чем в центре среднестатистической России-матушки. Это – если брать в процентах на душу населения.
Тут Егоркин смочил пересыхающее горло стаканом свежайшего “Кольского” пива и продолжил: – У нас, у военных-то, она, водка, тогда в дефиците была, а вот горнякам без нее, без русского национального антистресса, нельзя никак – а то их план добычи и производства в опасности будет. И это их начальство и партийное руководство прекрасно понимало. Вот и снаряжали мы с оказией делегации к ним периодически, и – особенно, перед праздниками. Чем создавали им очереди иногда. Но – ничего, горняки – они мужики с понятием! Тем более, что многие из них в Заполярье, да на Северном флоте срочную службу оттрубили. А вот уж это – как братские узы!
Так вот, отдохнули мы тогда шикарно, никто никуда не торопил, следующий день тоже был выходной – за недавние удачные учения, которые “съели” пару выходных у всего флота. Солнца никто давно за горизонт не закатывал – конец июля, попели мы вдоволь разные песни – и народные, и не очень, поговорили, как всегда, и обо всем, по закону древних викингов. Ага, точно – в море – о бабах, а с бабами о – море. Откуда знаешь? У вас – тоже? А куда денешься? Закон – он на то и закон! И вот, когда заиграл гимн в Мишкином транзисторе, мы только тогда собрались и пошли домой. А со словами, или без слов он был, гимн-то, не помню! Но все же думаю, что без слов – при такой закуске до шести-то утра водка бы давно бы кончилась, а у нас кое-что еще, на наше счастье, как потом оказалось, осталось… Ну, точно говорю, оставалось, просто забыли мы как-то про резерв, потому и не допили. И хорошо сделали, а иначе бы все мы были бы в рабстве, да и вы тоже. У кого, у кого? Да у этих, из созвездия Волопаса, система Сигма – 347 какая-то. Откуда я такие матерные слова знаю? Узнаешь тут, блин…
Ну, вот, идем мы себе, идем, растянулись по старой немецкой дороге, вдоль недостроенных еще в ту в войну тяжелых береговых батарей, разбились по интересам, кто по двое, кто по трое. Кругом – красота, пахнет травой, можжевельником. От залива морской прохладой веет! А я с Мишкой, своим закадычным приятелем, – самые первые, бодро прем шампуры, плащ-накидки, ведра из-под маринованного мяса. И как-то так резво с места взяли, легко оторвались! Груженному-то цветочки нюхать, да природой любоваться не больно-то хочется, быстрей бы добраться до места, да разгрузиться. Или хотя бы оторваться от толпы и встать, сбросив поклажу, чтобы отдохнуть, пока остальные догонят. И вдруг вижу – стоит какая-то хреновина чуть в стороне от дороги, по форме – как кастрюля, даже вроде с крышкой, а размером – явно намного побольше “Камаза” будет. Даже с прицепом… И что интересно, пока совсем не приблизились – не видно, ведь, было! Даже с десяти-то метров – и то, как-то так размыто… Оптическая мимикрия – это мне потом уже рассказали. Хитрая такая штука, точно говорю… Правда, плохо понял, как она работает. Как-то транслирует изображение заднего вида на передний борт, только как – так я и не понял. Так вот, а у этой штуки человек пять мужиков суетятся, одетые в какие-то серо-серебристые комбинезоны. Нет, такой мысли – как она туда попала-то, среди сопок и без дороги, у нас сразу не возникло, водки, наверное, все-таки было много.
