Вода в ванной все еще продолжала шуметь, пока я искала в шкафчиках его кухни небольшую кастрюлю. Мерзавец научил меня нескольким вещам:

1. Следить за языком. Потому что, внимание цитирую по памяти, «в его мире за подобное могут отыметь». Ну да, признаю, получается у меня это все еще не слишком хорошо, но ведь Нью-Йорк не один день строился.

2. Думать прежде чем... о чем-то подумать. Вот черт, я не знаю, как объяснить. Он ведь читает мысли, поэтому приходится контролировать себя, даже находясь наедине с собой. Знаю, это даже не печалька, а самая настоящая прискорбка. Но он никогда не делал мне замечаний, если я только не думала о сексе. Возможно, потому что в нем просыпалось чувство такта... или нет, забудьте, об этом. Вероятнее всего, он просто-напросто не ловил «нормальных» моих мыслей, ему попадались только «сексуально озабоченные». И я отказываюсь чувствовать стыд по этому поводу, так и знайте.

3. Есть еду, пока она есть.

Следуя третьей главе книги «Как выжить в среде обитания Эдварда Мейсена», сейчас я искала небольшую кастрюльку... о, и нашла. Поставив ее на плиту, я вытряхнула в нее содержимое коробочек, и на сенсорной панели управления выставила среднюю температуру. Пришлось балансировать на носочках, чтобы достать бокалы. Я наполнила их красным вином, слава Богу, бутылка уже была откупорена, иначе несчастного случая никак не избежать. Не то чтобы мне хотелось вина с утра пораньше... но вместе с кошкой пропало и молоко. Так что, сами понимаете, выбора у меня не оставалось.

В эту минуту как никогда раньше ярко я представила себя на собрании анонимных алкоголиков.

- Скажите, Изабелла, с чего началось ваше пристрастие к спиртному?

- Понимаете, тут такое дело, мой сумасшедший супруг застрели кошку за то, что та меня оцарапала, в то время как его член был уже готов оказать во мне. Кошки не стало, и он перестал покупать молоко. А в его холодильнике вы никогда не найдете ничего, помимо алкогольных напитков всех мастей, я даже рассортировала бутылки по мере увеличения градуса...

М-да. После такого выступления мне светит не только клуб анонимных алкашей, но и загородная резиденция с мягкими стенами.

Со стороны плиты уже доносилось тихое приятное шкварчание, когда удивленная физиономия Эдварда заглянула в дверной проем. Затем он появился целиком. В свежей белоснежной рубашке и брюках. С поблескивающими волосами и странным чисто мужским запахом... Да-да, которым я настолько прониклась. Подпустила к сердцу ой как близко.

- Что ты делаешь? - Его брови стремились сойтись на переносице.

- А на что это похоже? - Я развела руками.

- Ты готовишь.

Я опустила бокал с вином на столешницу и отвернулась к плите, чтобы перемешать кусочки курицы. Он продолжал молчаливо стоять позади меня. Я лопатками ощущала его напряженный взгляд. И это меня не по-детски нервировало.

- Ты что, ждешь аплодисментов за верно угаданное предположение? - Ответа не последовало.

Когда я обернулась, он пил вино из оставленного мною бокала. Стрельнув взглядом в сторону, я обнаружила, что бокал, который я наполнила персонально для него, уже был пуст.

- Эдвард... который час? Еще ведь даже одиннадцати нет. - Я с ужасом уставилась на второй опустевший бокал. На губах мерзавца заиграл интригующий красноватый оттенок, который вскоре исчез, потому что он тщательно облизал губы.

- Девять утра. - Он достал из кармана брюк запонки и принялся застегивать манжеты рубашки.

- Ты слишком много пьешь.

- А ты говоришь. Но я же с этим мирюсь.

В который раз убеждаюсь, что спорить с ним, да и просто говорить, в принципе, бесполезно. Это театр одного актера. Закатив глаза, я снова отвернулась и достала с верхней полки тарелку.

- Будешь завтракать? - Вилку пришлось поискать... и Эдвард не собирался облегчить мои поиски из врожденной вредности или потому что сам не знал, где в его кухне хранятся столовые приборы.

- Нет, я опаздываю.

- А что ты обычно делаешь... на этой мафиозной работе? Ну, я имею в виду, помимо того, что я уже видела в том переулке. Есть другие занятия? - Левая бровь мерзавца, не переставая, ползла вверх. Несколько раз подув на кусочек курицы, я отправила его в рот.

- В моей компетенции много других занятий, помимо убийств.

- Например? - Я отправила еще одну порцию курицы в рот. Он следил за тем, как движутся мои губы.

- Я не хочу, чтобы ты знала.

- Ты мне не доверяешь? - Я посмотрела на него сощурившись, и он усмехнулся.

- Не поэтому. Кстати, сегодня у всех в организации выходной.

- По какому такому поводу?

- По семейным обстоятельствам.

- Звучит так, будто я твоя учительница, и ты оправдываешься передо мной за пропущенный урок. - Мерзавец мне улыбнулся и подошел ближе. Он вынул вилку из моих рук, подцепил кусочек курицы и, прежде чем отправить его в рот, сказал:

- Я был бы не прочь вернуться и застать тебя здесь в образе моей учительницы. - Затем он вернул вилку в мои на мгновение одеревеневшие пальцы. Но я быстро справилась с наваждением. Росту, однако.

Тщательно пережевав мясо, мерзавец приподнял брови и вынес вердикт:

- Неплохо.

- Эдвард, я всего лишь это подогрела. - Я рассмеялась. А он развернулся и двинулся вдоль по коридору к лифту. Зачем-то, и совершенно непонятно зачем именно, я медленно поплелась за ним.

- Когда ты вернешься? - Сперва мне показалось, что Мейсен проигнорирует мой вопрос, потому что он продолжал идти прямо, будто бы я его ни о чем и не спрашивала. Но каждый следующий его шаг становился медленнее и короче предыдущего. Наконец, он замер и посмотрел на меня через плечо.

- Ты не успеешь соскучиться, tesoro. - И эта «как-же-я-охрененно-ебуч» ухмылочка.

- Лет через пять, что ли? - Он уже двигался дальше, я нагнала его у самого лифта.

Мейсен ударил по кнопке, а я облокотилась о спинку дивана, все еще держа в руках тарелку и вилку. Когда лифт приехал, я вдруг заметила, что на нем нет пиджака.

- Мне кажется, ты забыл пиджак. На улице...

Он перебил: - Тебе кажется.

- Обязательно быть таким... таким?! Я просто проявила заботу. - Я на самом деле оскорбилась. Стоит мне подумать, что он не так плох, как может показаться на первый взгляд, как все возвращается на круги своя. И он вновь оказывается исключительным образчиком мерзавца.

- Оставь свою заботу при себе, она меня раздражает. - Он шагнул в лифт.

- Иди к черту.

В ответ на мою полную обиды реплику он посмотрел на меня так... огнестрельно, что захотелось ощупать тело на предмет пулевых ранений. Я несколько раз глубоко вдохнула.

- Забота тебя не устраивает. Грубость, как оказалось, тоже. Да тебе не угодишь... - Я развела тарелкой и вилкой, которые держала в руках. Створки лифта закрылись, защищая меня от расправы.

Спорим, этот взгляд еще какое-то время будет сниться мне в кошмарах?

Слишком блестящий, слишком холодный, слишком серый... не взгляд, а одно сплошное «слишком».

Чтобы успокоить свою нервную систему я решила посмотреть телевизор, какие-то тупые мультики про тупых монстров. Нет, а потом еще люди удивляются, что современная молодежь деградирует... ну, скажите мне, пожалуйста, а кто может вырасти нормальным на фоне вот такой вот чумовой мультипликации? Куда делись старые-добрые сказки? В них хотя бы была мораль. А какую мораль можно выжать из мультика, в котором всю серию полосатая палка с перекаченными губами и оранжевый не пойми кто с волосатыми подмышками, да притом держащий свои собственные глаза в своих же собственных руках шныряют по канализации? Уму не постижимо. Такое даже я переварить не в силах.

Выключив плазму от греха подальше, я пошла на кухню, чтобы вымыть посуду. Сколько прошло времени? Час. Возможно, полтора. Намыливая керамику новенькой еще жесткой губкой, я думала о... конечно, о мерзавце. О ком, черт возьми, я еще могла думать. Куда он ушел, если сегодня у всей организации выходной? К Джасперу? Я так и не выяснила, что, мать вашу, с ним приключилось. Эдвард не выглядел чересчур обеспокоенным, хотя... это вообще нельзя считать показателем. Также, вероятно, что Мейсен отправился по делам своего бизнеса, у него ведь есть автосалон. Или даже несколько автосалонов, я не вдавалась в подробности. Помимо всего прочего, он мог уйти, чтобы просто проветриться, разве нет? А может, он прямо сейчас кого-то трахает... О, нет. Нет-нет-нет. Только не говорите мне, что я превратилась в одну из этих домохозяек-наседок, которых то и дело одолевают навязчивые идеи. Пусть трахается с кем хочет. Какая мне-то разница по большому счету? Ну, хорошо... разве, что по маленькому, малюсенькому такому счету есть разница.