- Второй этаж. Можешь не дожидаться меня, заказывай, что хочешь. – Мейсен отстранился, и я покинула салон автомобиля. Он захлопнул за мной дверцу. Идя к парадным дверям, мне постоянно хотелось обернуться, потому что я чувствовала его взгляд точно между лопаток. Но в этом не было смысла, потому что стекла его автомобиля были до предела затонированы. Я ничего не увижу.

Не успела я подойти к двустворчатым дверям из темного стекла, как они передо мной распахнулись. Поблагодарив швейцара, одетого в черную рубашку и синий пиджак, я прошла чуть вперед, ища глазами лестницу. Мейсен говорил о втором этаже… Атмосфера ресторана сильно напоминала уже знакомую мне атмосферу заведения Эммета, с той лишь разницей, что там предпочитали бордовый цвет, а здесь, очевидно, синий. И если дизайнеры Эммета отдавали предпочтение золотым деталям декора, то хозяин ресторана «Tana» в большей степени тяготел к серебру. Наконец обнаружив ступеньки, я быстро пошла в их сторону. Людей в зале было мало, еще бы… такие заведения, совершенно очевидно, не предназначены для завтраков и даже обедов. Тем не менее, все присутствующие будто бы замолчали, почувствовав мое появление. Я не берусь этого утверждать, потому что… ну черт, может они и до моего визита молчали? Всё может быть. Поднимаясь по ступеням, я заметила, что за мной на приличном расстоянии следует официант в белоснежной рубашке и синем фартуке. Оказавшись в зале, я растерялась, потому что все столики были пусты. Ни единой души. Здесь были и двухместные экземпляры, и круглые на четверых, и более вместительные… некоторые из них покрыты темно-синими плотными скатертями, другие – черными. Салфетки белоснежные с синими и черными замысловатыми узорами, сложенные в высокие пикообразные конструкции. Приборы все без исключения серебряные, но их ручки выполнены из черного камня или, быть может, керамики. На каждую персону заранее предусмотрено по три бокала, не считая рюмки. И тарелки… огромные белоснежные тарелки с широкими бортами. Это были те самые тарелки, из которых мерзавец кормил меня.

Я замерла в начале зала, не вполне уверенная, что он обслуживается. Искусственного освещения нет, но дневного света, проникающего из широких окон, которые, безусловно, пользуются Эдвардовским уважением, было достаточно. Официантов нет. Музыки нет.

Обернувшись, я обнаружила того официанта, что преследовал меня.

- Простите, я могу выбрать столик здесь? – Брови мужчины поползли вверх.

- Конечно, миссис Мейсен. Вас что-то не устраивает? – Бог мой, я впервые его вижу, а он, оказывается, в курсе моей личной жизни. Иногда у меня складывалось ощущение, что посторонние люди знают о моих отношениях с мерзавцем чуть ли не больше меня самой. Феноменально. Я улыбнулась официанту и прочитала на его именном бейдже: «Федерико». Федерико был брюнетом среднего роста, явно не урожденный американец, внешность экзотичная… но больше всего меня занимала его красивая и чертовски ухоженная эспаньолка. Пойдет ли Эдварду такая же? Я не могла представить мерзавца бородатым, возможно, потому что мне не приходилось видеть его хотя бы с трехдневной щетиной. Сообразив, что глазею на Федерико значительно дольше, чем предписано этикетом, я отвернулась и зашагала вдоль ряда со столиками, расположенными вплотную к окнам. Выбрав четырехместный стол у окна в конце зала, я села и мне тут же предложили меню. Почему я выбрала столик на четверых? Во-первых, потому что есть вероятность, что к нам кто-нибудь присоединится, мало ли какие планы у мерзавца. А во-вторых, потому что интуиция мне подсказывала, что Эдварду нужно пространство. Ему совсем не нравится, когда его стесняют.

Я не стала ничего заказывать, решив подождать Мейсена. Федерико отошел к самому входу в зал, терпеливо ожидая моей команды. Но я просто смотрела в окно… второй этаж открывал не слишком красивый вид, но мне просто хотелось понаблюдать за обычными людьми, которые совершенно внезапно стали для меня такими далекими. Так странно… меньше недели назад я сама покупала свежий хрустящий хлеб в булочных, как эта женщина в красном берете… меньше недели назад я точно так же, как и этот парень в наушниках, торопилась на остановку, сжимая в руках большой стакан из Старбакса… Боже. Кажется, это было в прошлой жизни. Может быть, даже в позапрошлой.

- Замужество не пошло тебе на пользу, Изабелла. В нашу первую встречу ты выглядела более… соблазнительно. – Этот голос я отлично помнила. Просто прекрасно помнила. Алек отодвинул соседний от меня стул в сторону, но не для того, чтобы сесть рядом со мной, он освобождал себе пространство. Облокотившись задницей о стол и скрестив вытянутые ноги, он оказался слева от меня и практически напротив. Ну что за воспитание? Кто сидит в ресторанах на столе? Я пресекла свое глупое раздражение, ведь, очевидно, в воздухе зависли проблемы гораздо более серьезные, чем несоблюдение этикета.

Продолжая игнорировать его, я молча смотрела в окно. Жаль, что оно выходило не на ту сторону, где мы припарковались. Возможно, я могла бы послать мерзавцу сигнал SOS. В отражении стекла я видела, что на Алеке темно-зеленый костюм. Пусть наймет себе стилиста, черт возьми.

- Неужели он запретил тебе разговаривать со мной? Боится, что я уведу еще одну его подружку. Не иначе.

- Я никогда не стану твоей. – Это было просто смешно. Немыслимо. Невозможно.

Он резко схватил меня за подбородок, заставляя глядеть на него снизу вверх.

- Ты, быть может, и нет. Но твой труп уж наверняка будет моим. – Мистер Мано мерзко ухмыльнулся и провел своим большим пальцем по моей нижней губе, размазывая помаду.

- Мне плевать, чьим будет мой труп. – Признаться, я лукавила. Я бы завещала свое тело кое-кому поприятнее… и со спокойной душой отошла бы в мир иной.

Он отпустил меня, и я отвернулась, держа спину ровно, глядя прямо перед собой.

- С кем ты приехала, Изабелла? Одна? Я спрашиваю, потому что видел, как ты парковалась и выходила с водительской стороны. Наш Эдвард сидит в пассажирском кресле, разве что на борту самолета, так что… с кем ты приехала? М?

- С мужем. – Уверенные шаги стремительно приближались. Я не стала оборачиваться.

- Надо же, Мейсен. Ты ее из вида ни на секунду не выпускаешь, да? – Алек оттолкнулся от стола и встал прямо. – Не пойму в чем дело… чем она ценна? Возможно, у девочки есть какие-то скрытые таланты? – В его голосе слышались похотливые нотки.

- Отойди от нее.

- Ревнуешь до смерти?

- Да. До твоей. – Я отчетливо слышала, как щелкнул предохранитель.

Краем глаза я видела, что Алек шутливо поднял руки вверх и засмеялся.

- Эммет прав, ты слишком спесив, Эдвард Мейсен.

- Эммет прав, когда-нибудь я найду повод и пристрелю тебя в рамках правил. Не помню. Твоего. Имени. – Алек снова засмеялся и двинулся в сторону выхода, исчезая из поля моего зрения.

- Белла, позвони мне непременно, если заскучаешь. – Мое сердце тарабанило о грудную клетку так сильно, что говорить не представлялось возможным. И это было даже хорошо, потому что сейчас я не могла сказать ничего, кроме как: «Иди-ка ты на хуй!».

После того, как удаляющиеся шаги Алека совсем стихли, в зале повисла гробовая тишина. Я не смела оборачиваться, дыша поверхностно и ожидая… чего-то, непонятно чего. Наконец послышались шаги, и Эдвард материализовался передо мной, усаживаясь напротив. Он бросил пистолет на стол, сорвал со своей тарелки красивую салфетку и швырнул ее на соседний стул. Его грудь вздымалась и опускалась, всерьез угрожая порвать рубашку в клочья. Вена на лбу пульсировала. Пальцы тарабанили по столу. Никогда прежде мне не приходилось видеть его таким… расшатанным. Подходящее определение. Конечно, можно было бы употребить «возбужденным», но это слово вызывает во мне несколько другие ассоциации… - Ради всего святого! Прекрати. Я ведь даже не голый! – Мерзавец наконец поднял на меня свои глаза, и я раскрыла рот, пытаясь выдумать для себя оправдание. Но оно не понадобилось, потому что Эдвард не дал мне возможности ответить: - Он что, трогал твои губы? – Мерзавец так странно смотрел на меня, и я вновь не нашлась с ответом. – Я задал вопрос! – Я дернулась от резкости его тона.