— Сидеть! — рявкнул он и так побелевшему от лунного света водителю. В горло жертвы уперлась нагретая сталь ножа. — Разворачивай тарантас. Сколько до города?

— Шесть километров.

Вадим забрался в кузов, Крюков остался в кабине. Грузовик развернулся и двинулся обратно в город. Шофер нервно косился на опасного спутника, поигрывающего финкой, и, наконец, спросил о своей участи. Ответ состоял из двух слов: «Захлопни пасть». В пригороде машина остановилась.

— Вытряхивайся, — приказал Крюков. Водитель оцепенел. Он не сводил глаз с блестящего ножа, которому сейчас, видимо, подкинут работу.

— Хлопцы, не режьте! — пролепетал он, спешно подыскивая слова. — Возьмите буксирный трос и привяжите меня к дереву. Оставьте живым. Ради моих детей.

Шофера вытолкнули из кабины. Беглецы проехали еще пару километров, затем бросили грузовик. В глухом переулке Крюк перемахнул чей-то забор и, отгоняя отчаянно лающего пса, постучал в окно. В окне вспыхнула настольная лампа. Занавеску отдернули, и глухой голос сонно спросил:

— Чего надо?

— Тебя. Канала.

После короткой паузы хозяин слегка испуганным голосом произнес:

— Ты. Крюк?

— Я, Канала.

Дверь скрипнула и лва темных силуэта скользнули внутрь. Альберт Гротман по кличке Канада суетливо распахнул дверь на кухню. Он не стал зажигать свет и загрохотал табуретами, подвигая их гостям. Вадим нашарил в полутьме на плите остывший чайник и припал к носику. Кухня наполнилась шумными глотками. Лицо Гротмана дернулось и повернулось к Крюку:

— Ты что, по звонку отбухал?

Крюков не ответил. Уткнув локти в колени и обхватив голову руками, он неподвижно сидел на табурете. Канада уже прекрасно понял, зачем к нему пришли, и явно нервничал:

— У меня нельзя хорониться. В прошлый вторник я наелся грязи за гашиш и сутки отсидел в нардоме. Вас здесь сцапают. Уходить надо до рассвета.

— Не хнычь, Канада, — оборвал Крюк. — Дай денег и одежду. Если сможешь, натяни провода по вопросу новых ксив.

Канада пошел в соседнюю комнату и вскоре вынес рубашки, брюки и носки. Вадим поворошил тряпье и спросил:

— А намудники?

Хозяин вернулся к гардеробу и достал трусы. Зеки начали дружно одеваться. Крюку рубаха оказалась тесной, и ему пришлось надеть футболку. К тому времени Канада уже стоял с деньгами и рассыпался в извинениях:

— Это все бобули. Нет больше. Менты все выкачали. Я на мели.

Крюк, не считая, сгреб деньги и воткнул в карман брюк.

— И последнее, Канада. Отвези на нас вокзал.

Вышли во двор. Загнав собаку, которая разрывалась от лая, в будку, Гротман открыл гараж и вывел «Жигули». В салоне Крюков криво улыбнулся:

— Если нам сегодня повезет, Канада, я тебе канистру бензина подарю.

Гротман шутки не понял и лишь отмахнулся. Хотя имел все шансы получить эту канистру.

Из оперативной ориентировки:

«13 июня 1993 года из НТК строгого режима ЮЖ-24/3 путем проникновения в дренажную систему совершили побег:

Крюков Сергей Петрович, 1956 года рождения, трижды судимый за разбой, в 1983 году приговорен к 15 годам лишения свободы, уроженец Краматорска, женатый, имеет сына 8 лет. Рост 182 см, обладает крепким телосложением, владеет приемами рукопашного боя, может быть вооружен, при задержании всегда оказывал вооруженное сопротивление;

Чебан Вадим Тимофеевич. 1965 года рождения, дважды судимый, в 1990 году приговорен к 7 годам лишения свободы, уроженец Воронежа, не женат. Рост 176 см, среднего телосложения, особая примета — отсутствие мизинца на левой руке».

Впереди был Киев, затем Воронеж и, наконец, Тула, где жила давняя и еще одинокая пассия Чебана. После двух дней взаимных лобызаний Чебан стал глушить водку в удивительных количествах. Поначалу гостеприимная и нелюбопытная хозяйка составляла компанию, потом заскучала и даже закатила мертвецки пьяному Вадиму скандал. Крюк, который уже почти успокоился, вновь занервничал. Он отобрал у кореша все деньги, но тот принялся тайком выносить из квартиры мелкие вещи. Под конец он обвешал лицо подруги «фонарями». Когда за хозяйкой захлопнулась входная дверь, Крюков начал трясти Чебана:

— Валим отсюда. Спалит нас твоя баба.

Кореш угрюмо повел головой и громко икнул. Он едва держался на стуле. Крюк стал поливать его из чайника, однако это лишь усилило икоту. За окнами послышался звук подъехавшего автомобиля. У дома притормозил милицейский «УАЗ». Крюков мгновенно обулся, Вадим тупо глядел на пустые бутылки и искал по карманам сигарету. Он ничего не слышал и был занят важным делом: пытался зажечь спички, которые ломались. Крюков рванул к дверям и на пороге едва не врезался в двоих сержантов. За их спинами слышался показательный плач хозяйки.

— Который шумит? Этот? — милиционер, поигрывая резиновой палкой, подошел к Крюкову. Тот не двигался и глядел куда-то в сторону.

— И этот тоже. Приперлись неизвестно откуда, жрут мои харчи да еше и свинячат.

Второй сержант брезгливо ткнул палкой в пьяного Чебана. Тот уже успел задремать за столом, уткнув голову в колбасные объедки. Милиционер всем телом повернулся к Крюкову:

— Документы!

Удар был коротким, в пах. Страж порядка беззвучно осел на пол. Не давая опомниться второму, Крюков молнией ринулся к нему и ударил бутылкой по голове. Оттолкнув побелевшую хозяйку, он выскочил на лестничную клетку и побежал вниз. Стоп! Внизу водитель. Бандит круто развернулся и рванул на себя окно лестничного пролета. Рама поддалась с трудом. Протиснувшись в окно. Крюк выполз на козырек и, прикинув расстояние, прыгнул в траву. Полет со второго этажа завершился удачно…

Если бы кто-нибудь постоянно и в течение десяти лет наблюдал за Сергеем Крюковым в зоне ЮЖ-24/3, то мог бы подумать, что все это десятилетие зек готовился к «рывку». Он не рыл землю, не долбил стенку и не собирал компактный вертолет. Он лишь поддерживал спортивную форму. В былые времена любые физические упражнения расценивались как подготовка к побегу. Практически каждое утро и каждый вечер Крюк сотни раз отжимался от пола, деревянные лавочки использовал в качестве брусьев. В «промке» он нашел трубу-перекладину. В первые месяцы срока Сергея Петровича, плююшего на режим и правила распорядка, причислили к «отрицаловке». Тем не менее тот ухитрялся поддерживать форму даже в штрафном изоляторе. Мечта о досрочном освобождении была похоронена изначально. Когда до «звонка» оставалась пятилетка, Крюк решил бежать. Его сосед по отряду Чебан каким-то образом узнал план дренажных коммуникаций и уже отметил их уязвимые места. Оставалось слегка расшатать кирпичную кладку и спуститься в узкий колодец. По трубе в метр шириной беглецы выползли из зоны и добрались до участка сброса вод. Рискуя свалиться в отстойник, они вскарабкались наверх по откосу, к лунному свету. На всю эту операцию ушло почти два часа. В ночь на 13 июня осужденные Крюков и Чебан себя «амнистировали».

Все возвращается на круги своя. И блудные сыновья почти всегда возвращаются домой. Дом Крюкова был в Краматорске. Там же он надеялся получить и фальшивый паспорт. На Гротмана Крюков уже не рассчитывал. Интуиция подсказывала, что Канада потерян навсегда. Однажды он зашел в отделение связи и позвонил в Краматорск, к себе домой (хотя понятие дом для него уже давно утратило всякий смысл). Трубку взяла жена. Крюков открыл было рот, но ему вдруг почудился в трубке странный щелчок и едва уловимый перепад звукового тембра. Он быстро бросил трубку: на его домашнем телефоне висела «шайба».

Рано или поздно беглый узник решился бы вновь испытать дым отечества, где он оставил супругу и восьмилетнего сына. После любовной сцены в Туле, когда на легкомысленном партнере по побегу защелкнулись наручники, Сергею Петровичу принялись перекрывать кислород. Сначала взяли под контроль места возможного появления Сергея Крюкова. «Красные флажки», которых с каждой неделей становилось все больше, спровоцировали перемещение беглеца в Краматорск. Без денег и документов он мог бы протянуть в лучшем случае пару месяцев. Возвращение не было для него неизбежным, но, в конце концов, Сергей Петрович таки переоценил свою осторожность. В сентябре донецкая милиция уже действовала самостоятельно, без помоши российских коллег. По оперативным данным, секретная миссия Крюка в Краматорск была на подходе.