Тексты табличек ассирийских колонистов XVIII века до н. э. дают нам вполне достоверное представление о характере этой международной торговли, так как ассирийцы были лишь посредниками, сновавшими между Ашшуром и анатолийскими царствами.

Металлы из Анатолии, особенно медь, вывозились в обмен на месопотамские ткани и олово. Последнее поэтому должно было добываться к востоку от хеттского царства и ввозиться через Ашшур. Впрочем, нельзя быть уверенным, что эта ситуация сохранилась и в хеттское время. Вполне возможно, что возникли прямые пути к залежам олова где-нибудь в районе Кавказа.

Помимо всего прочего, мы узнаем из одного религиозного текста, что медь ввозилась из Аласии, то есть с Кипра, где располагались самые богатые рудники древнего мира. Значит ли это, что медные рудники Анатолии были истощены? Если Аласия была чужой страной, тогда, видимо, так оно и было. Но следует вспомнить, что хеттский царь Арнуванда III претендовал на Аласию, считая ее по крайней мере частью сферы влияния, если не провинцией своей империи. Если Аласия была лишь добавочным источником меди в пределах империи, то это объясняло бы низкую цену на медь по сравнению с серебром (1:240).

Хеттской знати удалось чрезвычайно обогатиться во время успешных завоевательных походов. В лице рабов, захваченных на войне, она приобрела необходимую рабочую силу для организации крупных частных хозяйств на землях ранее бывших племенной собственностью.

Процесс приспособления классом рабовладельцев старой племенной организации к своим нуждам и формирование государства был длительным. Уже после его завершения, в период царствования Телепину, во второй половине XVI в. до нашей эры и был составлен древнейший хеттский исторический источник, описывавший события от времен Табарны до времени Телепину.

В государственном архиве хеттских царей обнаружено множество анналов, судебников, договоров с другими государствами, дипломатическая переписка, хозяйственные документы и многое другое.

В договорах хеттских царей с царями других государств ярко отражаются характерные особенности рабовладельческого хеттского государства.

Так, крупнейший из правителей хеттской державы Суппилулиума, которому удалось значительно расширить границы своего государства на рубеже XVI — XV вв. до н. э., требовал от союзников помощи в том случае, если «царь страны Хатти выступит в поход для захвата добычи».

Необходимо было избежать столкновений между союзниками при разделе добычи. И поэтому в письменных соглашениях тщательно разбирался вопрос, на какую часть поенной добычи имело право каждое из союзных войск.

При совместных военных действиях против врагов, политически независимых от союзных государств, договор устанавливал каждой из сторон причитавшуюся ей часть добычи движимого имущества. Вопрос же о владении захваченной территории оставался временно открытым.

Если, например, в городе, принадлежавшем одному из союзных государств вспыхивало восстание, то он после подавления восстания передавался той из договаривавшихся сторон, которая им раньше владела.

Войны Хеттского государства вызывались настойчивым стремлением захватить людей и скот, потому столь детальная разработка вопроса о разделе военной добычи не может удивлять. Многочисленные свидетельства хеттских текстов это подтверждают.

Например, царь Мурсили II (около 1340 года до н. э.) с гордостью сообщал в своих анналах о грабительских походах своего отца Суппилулиумы: «Когда мой отец был в стране Каркемиш, послал он Лупакки и Тесубцальма в страну Амка (область, примыкающая к Нижнему Орошу) и они пошли в поход, напали на страну Амка и привели добычу людьми, крупный скот к моему отцу».

Да и сам Мурсили II не отставал от своего отца в погоне за «добычей людьми». В разделе своих анналов, посвященном войне в стране Арцава, он сообщает о громадном количестве людей, захваченных здесь его войском: «Когда я всю страну Арцава убедил, что я — солнце (титул хеттского царя), добычей людьми в дом царя привел. Это было всего 66 тысяч людей добычей. То, что владыки, то есть знать, войска, колесничие из Хаттуса, привели в качестве добычи людьми, крупного и мелкого скота — нельзя было сосчитать».

Охота за людьми оставалась основным стимулом войны до конца существования Хеттской державы. Потому анналы Мурсили II пестрят сообщениями о числе захваченных людей и отправке их в Хаттусу.

Охота за людьми начиналась сразу же после победы над врагом. Остатки разгромленного войска, а также население вражеской страны загонялись в горы, чтобы заставить их вследствие недостатка пищи, питья сдаться на милость победителям.

Нет никакого сомнения, что враги, то есть другие рабовладельческие государства, платили той же монетой, и в случае победы угоняли на чужбину жителей страны хеттов.

Однако в договорах хеттских царей с другими государствами всегда предусматривалась взаимная выдача пленных. Хеттские цари заставляли побежденных врагов выдавать им пленных хеттов, которых они затем возвращали в старые жилища.

Слово «пленный» соответствует шумерскому термину «нам-ра», встречающемуся в хеттских документах. Однако хеттские писцы для обозначения военнопленных использовали еще и особый нессийский термин «схваченные» (аппантес). Между этими терминами имелось некоторое различие. Вероятно, что «схваченные» являлись врагами, плененными на поле сражения, а термин «нам-ра» относился к населению вражеской страны, уведенному хеттами в результате победоносной войны. В дальнейшем схваченные вливались в общую массу нам-ра. Эти последние, по сути дела, отождествлялись с классом рабов.

В одном из текстов дано следующее описание благосостояния всего населения страны хеттов: «...люди и скот умножались, и пленные из страны врага были в хорошем состоянии, ничто не погибало». «Схваченные» здесь, по-видимому, включены в общую массу пленных. Пленные в этом тексте выделены в особую категорию населения страны хеттов и упоминаются вслед за скотом. Что же это за категория? Несомненно, составитель текста имел своей задачей описать благополучие всего населения страны хеттов, однако, рабы в тексте не упоминаются. В других хеттских текстах свободные обычно противопоставляются не пленным, а рабам.

Нет никаких оснований сомневаться в том, что громадное большинство рабов в хеттском обществе состояло именно из пленных чужеземцев. По крайней мере, в данном случае мы имеем полное основание для отождествления пленных с рабами.

Для работ на царских землях, на полях, садах, виноградниках, а также на пастбищах использовалась та часть из этих пленных, которая была захвачена царем, то есть хеттским войском.

Царь снабжал пленными также и хозяйства храмов. Храмовые хозяйства, правда, велись в хеттском государстве самостоятельно, однако, пребывали под постоянной опекой царя, который защищал их от посягательства со стороны окружающего населения, когда оно стремилось воспользоваться «хорошей жатвой бога».

Значительная часть свободного населения служила в качестве воинов, и потому царь предоставлял пленных городам и общинам, которые являлись основой военной организации хеттского государства.

Некоторые пленные, наряду с пленными царя, являлись собственностью частных лиц. В одном из вышеприведенных текстов упоминается о том, что участниками в дележе пленных выступали владыки, войска и колесничие из Хат-гусы. Высшая знать в хеттском государстве, так называемые «владыки», а также рядовые воины получали пленных в собственность и могли ими безоговорочно распоряжаться.

Число купленных рабов, по сравнению с большим количеством рабов из плена, было небольшое. Но следует сказать о том, что не все пленные без исключения становились рабами. Некоторая часть из них, наиболее пригодная для военного дела, пополняла поредевшие ряды воинов хеттов и сажалась царем на военные наделы.

Но был и другой тип рабства — это долговое рабство, которое практиковалось в хеттском обществе наряду с обращенными в рабство пленными и купленными рабами. Долговое рабство усиливалось в годы голода, когда «отец продавал сына за серебро», да и сам глава семейства мог попасть в голодный год в положение раба-должника в хозяйстве того, кто ему, как говорят тексты, «давал жить».