– Кри-ис… а скажи еще раз, а?
– Ни за что!
– Кри-ис… – За попу уже не держались, ее поглаживали.
Тело, вопреки остаточной дурноте, начало пламенеть, а потом меня словно колодезной водой окатило. Я отбросила одеяло, села. Что именно в этот миг на моем лице отразилось – не знаю, но Глеб замер и нахмурился.
– Почему ты промолчал, когда Мегера меня оскорбляла?
На мой вопрос зеленоглазый ответил не сразу…
– Потому что.
Там, в кругу странных личностей не пойми каких рас, было обидно. А здесь, в спальне моего нового дома, стало больно.
Еще пазл сошелся. Глеб привез на заседание, где меня вполне могли придушить за то, что знаю лишнее. Он сделал это не потому, что хотел подставить и избавиться, просто Глеб с тамошним датчиком правды договорился, с Мегерой. Брюнет убежден, что Мегера оказала ему важную услугу, прикрыла мою ложь. Ну а тем, кому задолжал, не хамят. Именно поэтому он не среагировал на выпад.
Вот только я не лгала, когда говорила, что о коврах и узлах ничегошеньки не знаю, Мегера никаких услуг не оказывала. Зато теперь она в курсе, как Глеб заблуждается на мой счет. Она может выдать меня начальству и вот тогда… тогда мне точно крышка.
Черт! Как все-таки неприятно быть самозванкой!
– Значит, вот что тебя так сильно расстроило… – прошептал Глеб.
Я вздрогнула и во все глаза уставилась на того, кого Арсений назвал высшим инкубом.
– Крис, я… извини.
– Извини? Ты думаешь, обморок спровоцирован твоим молча…
Он снова приложил палец к моим губам, сказал едва слышно:
– Крис, я в курсе, что такая ослица, как ты, никогда не признается.
Кажется, одна самозванка сейчас снова в обморок уплывет.
– Тема закрыта, – припечатал Глеб.
Он поднялся и начал расстегивать рубашку. Весь такой хмурый, сосредоточенный. Я же лежала, смотрела этот будничный стриптиз и офигевала. Нет, конечно, приятно, что он сам меня отмазал, но… черт, я не собиралась его обвинять.
– Крис, не смотри так.
– Что? – Я за всем этим делом слегка из реальности выпала.
– Не смотри так, – повторил шеф. – А то наброшусь. А тебе отдохнуть надо.
Вот теперь в осадок выпала не я, а интуиция. Глеб, который добровольно отказывается от секса, для нее был нонсенсом.
– Кстати, я долго в обмороке валялась?
Вопрос, конечно, глупый. Если учесть, что особняк, где проходило заседание, в пригороде расположен, а квартира Глеба в центре. И вообще, в обморок я падала днем, а сейчас за окном темень – знаю это, несмотря на задернутые шторы.
– Пару минут. Потом тебя Арсений усыпил и мы уехали.
– Как усыпил? Зачем?
– Затем, – буркнул Глеб. – Я решил, что тебе лучше в знакомой обстановке очнуться. И подальше от всяких… уродов.
Все, аут. Полный и беспощадный.
– Крис, спи. Понимаю, что уснуть опять будет трудно, но ты попробуй.
Ага, попробую. Может, после того как проснусь, реальность изменится? Может, очнувшись утром, пойму – никакого заседания не было, Мегеры вообще в природе не существует, а Данилов… черт, а вот с Даниловым разобраться все-таки нужно. Попой чувствую, его дело куда важней, чем кажется.
Кстати, про инкубов тоже выяснить не мешает. А вот от оборотня и «визитки» лучше держаться подальше, а то мало ли…
И еще. Мне показалось или представления Глебовых товарищей о мире несколько… ошибочны?
Заснуть быстро все-таки не удалось. Первой причиной бессонницы был Глеб – уж слишком тесно прижимался, а на любую попытку отползти реагировал как последний собственник, прижимал еще сильней. Вторым моментом были мысли, и касались они… того же Глеба.
Наверное, это мазохизм, или сдвиг по фазе, или что-то еще, более глобальное. Ведь нормальная женщина не может столь остро реагировать на мужчину, который несколько часов тому… ну, считай, предал.
Нет, разумеется, у брюнета были причины смолчать во время выступления Мегеры, но когда наличие мотива было поводом не дуться? Хуже того, я таки дулась! Мне было больно и обидно, и неприятно, и вообще! Хотелось встать, одеться и уйти, громко хлопнув дверью, но в то же время… дико хотелось Глеба.
Как смогла это желание в себе задушить? Не знаю. Но о том, как кусала подушку, а потом и одеяло – помню отлично.
Утром тело взбунтовалось опять, только в этот раз бороться было проще – прохладный душ! Благо проснулась я раньше зеленоглазого искусителя, и даже из его объятий выбралась без потерь. И уже там, стоя под струями, которые вызывают отнюдь не романтические мурашки, решила – гордость у меня таки есть. Сдаваться гормонам и Глебу я не намерена.
Решение было железобетонным. Из ванной комнаты я выходила с прямой спиной, расправленными плечами и гордо задранным подбородком. Жаль, споткнулась, когда из глубин спальни прозвучало:
– А под халатиком у нас что?
– Ничего! – рыкнула я. Потом сообразила, что именно сморозила, и попыталась исправиться: – Ничего хорошего!
– Да ладно? – протянул брюнет недоверчиво.
Поднялся он раньше, чем я отвернулась, продемонстрировал все свое великолепие, вкупе с полной боевой готовностью. Стало жарко, словно не было никакого душа и вообще.
– Глеб, у нас в девять переговоры. – Надеюсь, достаточно строго прозвучало?
– Помню, – по-кошачьи улыбнулся он и двинулся навстречу. – Поэтому предлагаю тебе перестать вредничать, и…
Радужки того, кого Арсений назвал высшим инкубом, стремительно краснели, а боевая готовность… черт, она же не может возрасти еще больше! Или все-таки может?
– Никакого «и» у нас не будет! – Я развернулась и потопала к гардеробной. – Кстати, а где сумки?
– Видимо, домработница позаботилась.
Фух! Значит, домработница у него все-таки есть и мне не придется драить весь этот пентхаус! Хоть что-то приятное.
Приоткрыв дверь гардеробной, тут же обнаружила всю коллекцию обуви, а также пару коробок, в которые заботливая, но пока незнакомая мне дама переложила остальные вещи. Фен лежал сверху, равно как и расческа. Черт, надо будет разобрать, разложить…
– Крис, тебе не надоело?
Я развернулась, чтобы еще раз пронаблюдать наготу Глеба Игоревича. Брюнет стоял посреди спальни в позе хозяина – ноги на ширине плеч, руки на груди сложены, губы недовольно поджаты. Во взгляде теперь уже красных глаз, читался укор. И не только во взгляде… Тот, второй, тоже сердито выглядел, и… напряженно.
– Глеб, а давай не будем скандалить с утра?
– Давай, – легко согласился он, опять двинулся на меня.
– Глеб!
– А что? Ты знаешь другой способ избежать скандала?
Было жарко, стало еще жарче. Тем не менее я нашла в себе силы ответить:
– Я знаю десятки способов, Глеб.
– Хорошо, уточним вопрос. Ты знаешь другой способ избежать скандала… со мной?
Когда на тебя надвигается мускулистая обнаженная махина, это страшно. Когда предает родной организм – еще страшней. Благо хоть находчивость проснулась.
– Может, хотя бы душ примешь? Зубы почистишь? А?
Остановился, снова руки на груди сложил.
– А раньше тебя это не останавливало, – хмуро сказал тот, по чьей милости мне теперь опять в душ надо. Причем не обязательно холодный – мне сейчас любой подойдет, ибо вспотела вся. Даже ногти и те, кажется… впрочем, неважно.
– Правила изменились.
– И давно? – вскинув бровь, вопросил красноглазый.
– С того момента, как ты меня похитил!
Уголки его губ дрогнули, а глаза… они как будто ярче стали, словно радужки – не радужки, а расплавленная лава.
– Ах вот оно что… – протянуло резко повеселевшее начальство. – Ну ладно. – Потом подмигнуло и добавило: – Никуда не уходи, я быстро.
Не уходи? Ну уж нет!
Едва Глеб скрылся за дверью, я прошмыгнула в гардеробную. Впрыгнула в первые попавшиеся трусики, натянула первый попавшийся костюм. На бюстик пришлось забить, потому как искать тот, который с трусиками сочетается – некогда, а надевать другой – неэстетично. Чулки натягивала уже на кухне, голову сушила там же – благо холодильник стальной и блестящий, при желании вполне сойдет за зеркало.
