— Здравствуйте, — быстро сказала мисс Прайс.

— Я воистину счастлив, — продолжал Эмилиус, — лицезреть того, чье искусное ремесло, словно растение, пускающее корни в землю и собирающее все полезные соки, прорастает сквозь столетия, чтобы пышно расцвести здесь, в двадцатом веке. Я обращаю полный благоговения взгляд, взгляд того, кто смел сомневаться…

Мисс Прайс, слегка покраснев, подвинулась к чайнику.

— Как красиво! — воскликнула она, тихо хихикнув. — Я бы так не сказала. Вы пьете чай с молоком или с сахаром?

— Вы очень щедры, — проговорил Эмилиус, глядя на нее очарованным взглядом.

— Не стоит благодарности… Садитесь.

Эмилиус медленно сел, не отрывая взгляд от хозяйки. Мисс Прайс, поджав губы, в задумчивом молчании наполнила две чашки. Передавая чашку гостю, она осведомилась:

— Я слышала, у вас тетя в этих краях?

— И дом, — вставила Кери поспешно. То, что у Эмилиуса есть собственность, могло положительно повлиять на мнение мисс Прайс. — Дом стоял на горе Медника…

— В самом деле? — подняла брови мисс Прайс. В ее голосе звучало сомнение. — Разве на Горе Медника есть дом?

— Конечно! — заверил ее Эмилиус. — Очень красивый, чистый дом с яблоневым садом.

Мисс Прайс недоверчиво взглянула на гостя.

— В самом деле? — повторила она, после чего, вспомнив о хороших манерах, добавила: — Вы будете овсянку или рисовые хрустящие хлопья?

Эмилиус выбрал овсянку. За столом снова воцарилось молчание, хотя и относительное: Эмилиус ел довольно шумно и, как заметила Кери, не слишком опрятно. Когда он выпил свою чашку чая в три глотка (словно это было лекарство), мисс Прайс поджала губы и посмотрела на Поля.

— Тебе лучше пойти погулять, дорогуша, — сказала она.

— Но я еще не закончил! — возразил Поль.

— Тогда быстро доедай.

Поль, подражая Эмилиусу, с чавканьем принялся доедать овсянку. Мисс Прайс отвернулась, изящно взяла ложку и, разбив яйцо, стала медленно его чистить. Затем, прикрыв глаза, поднесла ложку ко рту.

«О боже!» — подумала Кери, которая прекрасно знала, что это не предвещает ничего хорошего. Краем глаза она взглянула на Эмилиуса, который, облупив одно яйцо и засунув его в рот целиком, принялся за другое. Он рассеянно очищал скорлупу, погрузившись в раздумья. Неожиданно он громко рыгнул.

Мисс Прайс открыла глаза, но выражение ее лица не изменилось.

— Еще чаю, мистер Джонс? — вежливо спросила она.

Эмилиус поднял глаза.

— Нет, я сыт, — сказал он, но, увидев удивление окружающих, быстро добавил: — Настой действительно замечательный! Лучше не бывает! И, говорят, помогает при эпилепсии.

— В самом деле? — в третий раз сказала мисс Прайс и в недоумении осмотрелась по сторонам. — Может, тогда тост и мармелад?

— Мармелад?

— Это консервы из апельсинов.

— Ах да! — воскликнул Эмилиус. — Как это я забыл! Мне он очень нравится!

Он придвинул к себе все блюдо и, вооружившись ложкой для варенья, не спеша, выскреб его дочиста. Поль, как зачарованный, смотрел на происходящее. Его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит, а рот раскроется так широко, что туда спокойно войдет паровоз и несколько вагонов.

— Поль, иди погуляй! — быстро сказала мисс Прайс. После этого она вежливо повернулась к Эмилиусу, который, освоившись, откинулся на спинку стула и задумчиво облизывал ложку. — Дети мне сказали, вы интересуетесь магией?

Эмилиус сразу положил ложку, весь обратившись в слух.

— Да, это так. Можно сказать, это мое призвание.

— Вы практикуете за деньги?

Эмилиус улыбнулся, слегка покачав головой:

— А как же иначе?

Совершенно неожиданно мисс Прайс приятно оживилась:

— Ну… я не знаю… Видите ли… — Ее лицо стало совсем розовым. — Выходит, вы настоящий профессионал! Я еще ни разу в жизни не встречала ни одного…

— Действительно?

— Ну… — Мисс Прайс колебалась. — Видите ли… Я хочу сказать… — она глубоко вздохнула, — что это очень приятная для меня встреча.

Эмилиус пристально посмотрел на хозяйку:

— Но разве вы, мадам, не практикуете за деньги?

— Я? Боже мой, конечно нет! — Мисс Прайс принялась наливать вторую чашку чая. — Я всего лишь любитель. Да и то начинающий.

— Да и то начинающий… — повторил Эмилиус, пораженный до глубины души. — Тогда, если я правильно понимаю, это не вы, мадам, заставили кровать летать?

— Кровать? Да, это сделала я… Но… — Мисс Прайс засмеялась и отхлебнула из чашки. — Это было совсем легко. Я лишь следовала книге.

— Лишь следовали книге, — ошеломленно повторил Эмилиус. Достав из кармана костяную зубочистку, он с озабоченным видом принялся ковырять в зубах.

У Кери немного отлегло от сердца: мисс Прайс болтала без умолку и становилась все разговорчивее.

— Мне все приходится тщательно проверять, измерять и взвешивать! Я ничего не могу выдумать сама! Правда, я очень люблю изобретать заклинания. Но ведь это не очень сложно. Вы, я думаю, немало изобрели, — добавила она, уважительно понизив голос.

На мгновение испуганный взгляд Эмилиуса обратился к Кери. Однако почти тут же скользнул дальше.

— Нет! Нет! — воскликнул он с пафосом, а затем, увидев выражение лица мисс Прайс, скромно добавил: — Не стоит упоминания.

С затравленным видом он оглядел комнату и наткнулся на пианино.

— Какие необычные клавикорды, — переменил он тему разговора.

Мисс Прайс встала и подошла к инструменту.

— В действительности тут нет ничего необычного. Это пианино, — объяснила она, и, так как Эмилиус подошел и стал рядом, она подняла крышку. — Вы играете?

— Немного.

Эмилиус сел на табуретку и взял несколько нот, прикрыв глаза так, словно прислушивался к тону. Затем, кивая головой и быстро перебирая пальцами, сыграл небольшой отрывок из Вильяма Берда. Играл он с большим чувством, но в то же время сдержанно. Мисс Прайс была приятно удивлена.

— Очень мило, — призналась она, затем, быстро взглянув на часы, поднялась и принялась убирать со стола.

— Это было чудесно! — воскликнула Кери, вскакивая, чтобы помочь мисс Прайс. — Пожалуйста, сыграйте еще!

Эмилиус посмотрел на нее и слегка улыбнулся.

— Saepe labat equus defessus[1], — объяснил он и перевел взгляд на мисс Прайс.

Лицо мисс Прайс осталось бесстрастным.

— Да, вполне, — согласилась она неуверенно.

— Или, может, — продолжил Эмилиус, — лучше было сказать «Mira mimia oculos inebriant»?[2]

— Ну, — хихикнула мисс Прайс, — это уж как вам будет угодно, — и она с излишним, как показалось Кери, шумом принялась собирать тарелки.

— Может, — неуверенно сказал Чарльз, — он имеет в виду, что устал с дороги…

Мисс Прайс густо покраснела:

— Ах да! Конечно! Как это глупо с моей стороны! Чарльз, дорогой, возьми этот стул и поставь под шелковицей, чтобы мистер Джонс мог спокойно отдохнуть…

Она озабоченно оглядела комнату.

— Надо найти ему что-нибудь почитать. Где «Дейли телеграф»?

Найти «Телеграф» они не смогли, но вместо этого нашли книгу под названием «История Англии для самых маленьких».

— Она наверняка ему подойдет, — настаивал Чарльз. — Я имею в виду, что все, начиная с главы седьмой, для мистера Джонса будет новостью.

Они вышли через заднюю дверь, чтобы Эмилиус смог осмотреть кухню. Его удивлению и восхищению не было конца. Ему нравилось все: электрическая плита, пластмассовая полка для тарелок, раковина из нержавеющей стали. Выражал он свое восхищение в довольно странной, поэтической форме. Мисс Прайс была чрезвычайно польщена.

— Холодильник я себе позволить не могу, по крайней мере, пока, — сказала она, нежно поглаживая сверкающую поверхность раковины. — Но и это довольно красиво, не правда ли? Сорок три фунта семь шиллингов и десять пенсов без работы водопроводчика. Но на такое денег не жалко.

Лишь в саду Эмилиус окончательно пришел в себя. Его знание растений поразило даже мисс Прайс. Он рассказывал ей о бесчисленных способах применения того, что казалось самым обычным сорняком. Мальчик, который развозил молоко (он работал на мистера Биссельвейта), прекратил свистеть и уставился на Эмилиуса.