Как личность Сперанский для императора и его ближайшего окружения оказался особенно удобен. Его скромное происхождение из бедной семьи священнослужителя позволяло без особых церемоний переложить на него ответственность за возможные последствия преобразований, предсказать которые в условиях нарастающей военной угрозы было нелегко. Чтобы преодолевать препятствия, необходимо было обладать мужеством и решимостью. Александру по природе не был свойствен высокий полет мыслей и чувств, этого ему как раз и не хватало. Стали меняться его отношения с окружающими. Нетерпимость к противоречащим ему людям оборачивалась разрывом. Александр постепенно расставался даже с теми, кто до последнего времени был ему лично близок, кто делом доказал свою пользу и преданность престолу. Скрытность, непоследовательность, сбивающий с толку обманчивый стиль поведения подтверждали сказанное о нем Пушкиным. Это был «властитель слабый и лукавый».

Гасить нарастающее недовольство в высшем сословии пришлось испытанными методами — отставками, перетряской правящего кабинета. Удаление Сперанского, а затем Румянцева и Гурьева, опала Карамзина и других видных сановников не избавляли власть от необходимости обеспечивать баланс доходов и расходов, строить жизнь государства, соотносясь с экономическими законами. К сожалению, экономическая политика России и далее подвергалась радикальным изломам под воздействием военно-политических союзов и принятых обязательств. О том, насколько это соответствовало национальным интересам, свидетельствует тот факт, что если доля России в мировой торговле к 1800 году составляла 3,7 процента, то через полвека, в 1850-м, она вопреки логики развития не возросла, а понизилась, составив — 3,6 процента. Свободный тариф, обеспечивший беспошлинное поступление товаров из-за рубежа, введенный вслед за восстановлением прежних отношений с Британией, не замедлил сказаться на состоянии российской промышленности. Так, из 51 сахарного завода, действующего в России в 1815 году, их численность к 1820 году уменьшилась наполовину, до 29.

Самодержавие, воплощенное в личности царя, еще долго выступало главным двигателем исторического процесса. Потребовались десятилетия, чтобы преодолеть последствия царствования Александра I Благословенного.

Одиннадцать лет Румянцев работал на ключевых направлениях, от которых зависело состояние российской экономики. Из того, что намечалось осуществить, удалось далеко не всё. Обстоятельства военного времени с трудом позволяли сосредоточиться на самом насущном. Социальные, гражданские нужды обеспечивались скудно, по остаточному принципу. Выполнить работы по прокладке Мариинской водной системы удалось, лишь прибегнув к расходованию средств из благотворительного фонда императрицы Марии Федоровны.

Как теперь, так и тогда, исполнительская дисциплина, образованность и профессионализм кадров, само состояние управленческого аппарата оставляли желать много лучшего. Можно ли считать исчерпывающими меры, которые продвигал Румянцев в экономической сфере? Располагал ли он полнотой возможностей, чтобы вывести Россию в один ряд с идущими впереди европейскими государствами?

В своей записке «О разуме тарифа» Румянцев уклонился от изложения главных причин российских неурядиц. На то у него, конечно, имелись свои резоны. Однако сквозь строки этого документа так или иначе проступает многое, что позволяет мыслящему человеку усвоить главное — причины эти кроются в неэффективном управлении, в монархической системе власти, в ее неспособности отвечать на вызовы времени. Крепостничество сковывало производительные силы общества. Интенсифицировать экономику «дозволялось» только высшему сословию — поместному дворянству. Купечество еще только обретало полноту прав и коммерческих привилегий. Крестьянству дозволялось лишь торговать хлебом и «произведениями хозяйственными, крестьянскому быту свойственными». Пытаясь разъяснить высшему эшелону проблемы, решение которых давно найдено государствами, ушедшими далеко вперед, Румянцев призывает прямо только к тому, чтобы оберегать народ, его духовное и физическое здоровье. Ведь ответ, каким должно быть будущее России, рано или поздно будет найден именно в народных недрах.

Пребывание Румянцева на посту министра коммерции завершилось в 1811 году. Указом императора министерство было упразднено. Его функции были переданы нескольким другим ведомствам: Министерству финансов, вновь создаваемому Департаменту внешней торговли; вопросы торгового судоходства и торговли внутри России — Министерству внутренних дел. Несколько ранее, в 1809 году, под предлогом загруженности делами особой важности, Румянцев вынужден был отказаться от управления Департаментом водных коммуникаций и устроения дорог. Должность эту отдали супругу великой княгини Екатерины принцу Ольденбургскому, оказавшемуся в Петербурге в изгнании.

Остается неизвестным, в каком состоянии духа Румянцев оставлял дела. Построению государственной экономики и преобразованиям в хозяйственном управлении он отдал немало сил и времени. То, что было претворено в жизнь под его руководством, подытоживается в изданном 150 лет назад документе:

«В течение одиннадцатилетнего управления Румянцевым Министерством Коммерции, торговля, возведенная им до цветущего состояния, сравнялась с первыми европейскими державами. Петербургский порт, занимавший почти половину торга всей империи, оправдал благотворное его попечение. Отпуск отечественных произведений всегда превышал привоз иностранных. Все порты: Балтийскаго, Белаго, Чернаго, Азовскаго и Каспийскаго морей, с успехом совершали свои торговые обороты. Самая сухопутная торговля из Азии в Европу, из Европы в Азию и из Азии в Азию обращалась выгодно. Уничтожение же сбора пошлин, иностранною золотою и серебряною монетою, обратилось в пользу нашего купечества, потому что, по возвысившемуся курсу, металлы эти приходились дешевле. Хотя политические потрясения Европы в 1804 году затруднили торговые сношения, однако оне послужили к пользе нашего отечества: народная потребность заменилась собственною промышленностию, прекратился привоз иностранных вещей, служивших к умножению одной роскоши, и остановился излишний перевод денег за границу… Ополчения Франции противу Прусии (в 1806 году), блокада немецких вольных городов английскими флотами, наконец, разрыв мира России с Англиею, сократив движение коммерции на море и на суше, не принесли России тех выгод, какими приметно пользовалась она в мирное время, за всем тем, она увеличила свою деятельность в распространении мануфактур, фабрик. Китайская граница и пристани Каспийскаго моря, куда военное пламя не простиралось, увеличили привоз товаров. Последовавшие годы до 1811 года, обуревавшие всю Европу, казалось, должны были убить торговлю; но они расширили круг ея действия, и государство наше отпускало своих произведений гораздо более, нежели когда-либо. Перевозная торговля, и особенно так называемая посредническая, достигла тогда до высокой степени прибылей: она имела даже благотворное влияние на наши вексельные курсы»^{92}.

Служение министра коммерции Румянцева материализовано в едва ли не самом известном в мире архитектурном ансамбле города на Неве, воздвигнутом на стрелке Васильевского острова. История его создания такова. В самом начале своей деятельности на посту директора Департамента водных коммуникаций и устроения дорог и министра коммерции Румянцев, по поручению Сената, организовал инспекцию недостроенной Биржи, возводившейся по проекту любимца Екатерины II, Джакомо Кваренги. Несмотря на то, что состояние работ было признано удовлетворительным, решение о завершении строительства принято не было. Дело в том, что на рассмотрение Александру I был предложен другой, более амбициозный проект, несущий в себе черты зарождающегося во Франции нового архитектурного стиля «революционного классицизма». Именно Тома де Томон отобразил эти тенденции в новом проекте Биржи, который в итоге и был реализован, как написал в своей книге сам архитектор: «…в соответствии с указаниями графа Румянцева». Настойчивые усилия министра в конечном счете увенчались успехом. В феврале 1804 года на его имя поступил высочайший рескрипт: