— Завтрак! И побыстрее! Бифштекс с кровью и вареные яйца! — И направился к бару, чтобы сделать себе коктейль «Кровавая Мэри».

Со стаканом в руках Сандер вышел на балкон, облокотился на перила и, потягивая коктейль, стал любоваться живописной панорамой города.

Он думал о том, что этот город по праву принадлежит ему, пусть не весь, но большая его часть. Наступит время, и он сможет с гордостью сказать: «Это мой город, и я — его единственный хозяин!»

В это утро в Гонконге стояла непривычная тишина. Нерабочий день. Даже строительство многоэтажных зданий, не прекращавшееся ни днем, ни ночью было приостановлено на время праздника. Сандер так привык к постоянному шуму, доносившемуся со строек, что теперь эта тишина казалась ему гнетущей.

Он всегда любил смотреть на строительство домов — оно вселяло в него уверенность в том, что Гонконг будет существовать вечно. Конечно, Сандер знал, что через два с лишним десятилетия его город снова отойдет к Китаю, но думать об этом не хотелось. Он гордился своим городом и жаждал стать его полновластным хозяином.

На балкон выглянул слуга и сообщил, что завтрак готов.

Когда Сандер сел за стол, появилась Карен в длинном халате. Она поцеловала мужа.

— Доброе утро, дорогой!

Сандер улыбнулся и крепко обхватил ее талию.

— Как ты, малышка? Все в порядке?

— После такой бурной ночи трудно наутро чувствовать себя в полном порядке, — игриво ответила Карен и повернулась к слуге:

— Чашку кофе!

Сандер вновь принялся за еду и просмотр утренней газеты.

— Сандер…

— Да, малышка?

— Мне хотелось бы пойти сегодня куда‑нибудь погулять. А то я все время сижу в четырех стенах. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Только не знаю, что бы тебе предложить… Сегодня в городе все закрыто и пойти практически некуда. Знаешь, я придумал: дам тебе машину, поезжай в Рипалс‑Бей! Ты прекрасно проведешь время на пляже.

— Мне не хочется ехать на пляж, дорогой. Давай я поеду с тобой на фабрику.

— Сегодня не самый лучший день для экскурсии по фабрике, Карен!

— Почему? Сегодня праздник, ты будешь не очень занят и покажешь мне свою фабрику! Сандер, пожалуйста!

Он чуть было не сказал ей о том, что сегодня его рабочие собираются бастовать, но передумал. А почему, собственно, не взять Карен с собой? Никакая опасность ей не грозит. Даже если забастовщики попытаются прорваться на территорию фабрики, их остановит охрана, а уж до его офиса им никогда не добраться! Пусть Карен, его любимая жена Карен, своими глазами увидит, какой у нее деловой, решительный и практичный муж и как легко он преодолевает все трудности и проблемы!

Пусть она гордится им!

— Хорошо, Карен, я возьму тебя с собой на фабрику, — сказал Сандер. — Уверен, сегодня ничего не случится, но все‑таки ты обещай мне никуда одной не ходить.

— Спасибо, Сандер! Ты — прелесть! — радостно воскликнула его жена. — Кстати, а что там может произойти?

Сандер неопределенно пожал плечами:

— Ничего, дорогая! Ничего такого, с чем бы твой муж не смог справиться!

Дебору разбудил настойчивый резкий звук. Она приоткрыла глаза и посмотрела на постель. Рядом с ней никого не было. Она в недоумении приподнялась. Где же Ван? Неужели он ушел среди ночи, так и не разбудив ее? И не попрощался.

Телефон продолжал настойчиво звонить. Может быть, это Ван…

Дебора подбежала к телефону и сняла трубку.

— Алло?

— Деб?

— Привет, Адам.

— Куда ты пропала вчера вечером? Я искал тебя повсюду!

Она помолчала.

— Мне показалось, что прошлой ночью ты был очень занят, — наконец сухо отозвалась она.

— Не понимаю, Деб, о чем ты говоришь? — В голосе Адама послышалась тревога.

— Разве ты забыл, что всю ночь развлекался с рыжеволосой девкой?

— Я? С какой рыжеволосой девкой? Ты… что‑то видела, Деб?

— Представь себе! Мне выпало счастье наблюдать, как ты валялся с ней в постели!

— Деб… я очень виноват перед тобой. Я все тебе объясню… Понимаешь, я напился, ну и потерял над собой контроль!

— Ты был не так пьян, чтобы ничего не соображать!

— Деб, поверь мне, я действительно напился и не контролировал себя! Рона сама ко мне…

— Бедный Адам! — презрительно бросила Дебора. — Не сумел отвязаться от рыжеволосой Роны!

— Деб, это правда! Она так настаивала…

— А ты, разумеется, не мог ей отказать!

— Деб, мы давно знакомы с Роной… Поверь, я не хотел, но она…

— Интересно, Адам, когда ты пьян, ты не можешь отказать ни одной женщине? — холодно спросила она.

— Впредь ничего подобного не случится, Деб, уверяю тебя!

— Меня это больше не интересует, Адам!

— Но прошлой ночью тебя это интересовало!

— За эту ночь многое изменилось, Адам, — сказала Дебора, и перед ее глазами возник образ Ван Фусэна.

— Деб, прости меня за то, что я натворил! — пылко произнес Адам и, помолчав, вдруг добавил:

— Мы с тобой еще не поженились, а ты уже ведешь себя как ревнивая жена!

— А мы никогда и не поженимся, Адам. Всего хорошего. — И Дебора повесила трубку.

Может, отключить телефон, чтобы Адам не звонил? А если позвонит Ван?

Дебора закрыла глаза и снова вспомнила о ночи, проведенной с Ваном. Нет, не жалеет она о том, что пригласила к себе в номер малознакомого китайца.

Ван очень понравился ей, хотя она и сознавала: даже благодаря ему скоро забыть Адама ей не удастся.

В дверь постучали, и раздался громкий голос Адама:

— Дебора! Открой! Мне нужно поговорить с тобой!

Она молча прошла в ванную, включила на полную мощность душ, и шум льющейся воды заглушил раздраженный голос Адама за дверью.

Глава 2

В праздничные дни туристическое бюро работало, но Сильвия решила взять несколько свободных дней, потому что чувствовала себя очень усталой. В течение года она ни разу не отдыхала, кроме как в те дни, которые провела на лайнере, следя по просьбе Линь Кэ за Илаем Кейганом.

Ночью, когда Илай уснул, Сильвия, глядя в потолок, с волнением думала о событиях последних дней.

Больше всего ее тревожил вопрос, правильно ли она поступила, позвонив Линь Кэ и предупредив его об опасности.

Вечером она несколько раз порывалась рассказать об этом Илаю, но останавливала себя, боясь, что он воспримет ее поступок как откровенное предательство.

Мысль о том, что Илай будет презирать ее за это, не давала ей уснуть. Потом ей пришла в голову другая тревожная мысль. А что, если своим звонком к дяде она навлекла беду на самого Илая?

Сильвия не раз слышала о том, что ее дядя занимается криминальным бизнесом и даже прибегает к услугам профессиональных убийц. Разумеется, она отказывалась верить этим слухам, но после разговора полицейского с Илаем поняла, что слухи, возможно, имеют под собой реальную почву.

Ночью, тревожно вглядываясь в лицо спящего Илая, Сильвия в тысячный раз спрашивала себя, что же ей теперь делать. Рано утром она тихо встала, стараясь не разбудить Илая, бесшумно оделась и вышла из отеля.

Она прошла по безлюдной Гарден‑роуд и дальше трамваем добралась до дома. Приняла душ, хотела лечь, но поняла, что вряд ли сможет уснуть.

Она вышла из дома и, позавтракав в кафе, поехала на пик Виктория. Там, в одном из парков, расположенных на полпути к вершине, Сильвия села на пустую скамейку и снова принялась размышлять о бурных событиях последних дней.

Сандер въехал на «мерседесе» в ворота фабрики, сделал приветственный знак охранникам и припарковал автомобиль. Карен, сидя на заднем сиденье машины, с удивлением глядела через стекло на рабочих‑китайцев, стоявших с плакатами в руках. Ее муж, презрительно усмехаясь, прочитал на плакатах: «Вановен — эксплуататор рабочего класса!», «Вановен — цепной пес капитализма!», «Уменьшить рабочий день, прибавить зарплату!»

Он с негодованием оглядел пикетчиков. Их было не более десяти.

«Ни на что они не способны, — с презрением подумал Сандер. — Даже собрать людей на забастовку не могут. Идиоты!»