Сначала Деборе казалось, что Адам будет еще долго злиться на нее за то, что она следила за ним в баре отеля «Хилтон», но он, к ее удивлению, вел себя вполне дружелюбно и даже немного заискивал перед ней.

— Знаешь, Деб, я очень сожалею о вчерашнем, — наконец произнес он. — Надо было мне сразу рассказать тебе об Илае Кейгане! Я действительно давно его не видел и мечтал с ним встретиться. Понимаешь… — Адам немного замялся. — Я догадался, что ему не хочется афишировать свое пребывание в Гонконге.

— Илай? Тот парень?! — удивленно воскликнула Дебора.

— Да, Илай Кейган. Мы дружили с ним много лет, вместе летали в Корее, а затем перевелись на коммерческие рейсы. Потом у Илая началась полоса неприятностей, его выгнали с работы, и мы потеряли друг друга из виду.

— А что с ним случилось?

Адам нахмурился и, немного помолчав, ответил:

— Думаю, теперь я могу рассказать тебе обо всем.

Его жена изменяла ему, и однажды Илай, застукав ее в постели с любовником, убил его. Техасский суд не вынес ему обвинительного приговора, поскольку в деле было много смягчающих обстоятельств, и формально его оправдали.

— А чем он занимается в Гонконге?

— Сказал, что ему якобы предложили полетать, но, похоже, он о многом умалчивает.

— По‑моему, ты принимаешь слишком близко к сердцу его проблемы, — заметила Дебора. — Просто он не хочет посвящать тебя в свои дела.

— Возможно, ты права, но мне любопытно узнать о его нынешней жизни, — признался Адам. — Ведь Илай — мой старый друг!

Настойчивый интерес Адама к проблемам старинного приятеля удивил и немного насторожил Дебору.

Ей показалось, что после встречи с Илаем в Адаме произошла какая‑то неуловимая перемена, но она решила не задавать ему больше вопросов.

После обеда в ресторане началась концертная программа, и Дебора впервые увидела, что собой представляет традиционная китайская опера. Зрелище оказалось интересным, колоритным, но малопонятным.

Действие разворачивалось на небольшой сцене прямо в зале ресторана и удивляло отсутствием не только декораций, но и занавеса. Его заменяли двери, которые открывали и закрывали вручную. Два шелковых полотнища, на которых снизу были нарисованы колеса, изображали древнюю колесницу.

Все роли, в том числе и женские, исполняли мужчины, кроме роли героини — ее играла совсем юная китаянка. На актерах были роскошные экзотические головные уборы и яркие пестрые одеяния.

Китайская музыка не произвела на Дебору приятного впечатления. Она показалась ей заунывной, чересчур резкой и громкой, а голоса певцов — слишком высокими и пронзительными.

Адам, заметив на лице Деборы недовольное выражение, наклонился к ней и тихо объяснил:

— У китайцев совершенно другая музыкальная школа. Они пользуются пяти — или семизвучной гаммой, в то время как европейцы предпочитают октаву — восемь звуков или шесть целых тонов. — Адам улыбнулся. — Знаешь, а я понимаю, почему западные композиторы иногда используют в своих произведениях китайские музыкальные фразы. Получается весьма оригинально, хотя в целом эта музыка звучит весьма специфично и с трудом воспринимается ухом европейца.

— Ты прав, Адам, — сказала Дебора. — Каждому — свое. Правда, у нас сейчас иногда звучит такая музыка, что от нее начинает болеть голова!

Выйдя из ресторана, они взяли такси и поехали в отель. Адам молча сидел на заднем сиденье, погруженный в свои мысли, Дебора в который раз спрашивала себя: что же с ним случилось?

Когда они вошли в лифт, Адам наконец повеселел, обнял Дебору и хотел поцеловать в губы, не обращая внимания на лифтера‑китайца.

— Деб, ты простила меня за вчерашнее? — прошептал он. — Мне следовало с самого начала тебе все объяснить. Кстати, а кто этот парень, китаец, с которым ты сидела за столиком?

— Это я должна просить у тебя прощения, дорогой, за свою глупую выходку, — искренне откликнулась она. — А тот китаец… Я о нем ничего не знаю.

Нет, впрочем, он назвал свое имя — Ван Фусэн.

Адам внимательно посмотрел на Дебору:

— Как ты сказала? Ван Фусэн? Что‑то знакомое…

Не могу вспомнить, где я слышал это имя. Вы давно знакомы?

— Нет, мы случайно оказались за одним столиком в баре. Я боялась, что ты заметишь меня, и подсела к нему. Знаешь, — вдруг призналась она, — этот китаец поначалу принял меня за проститутку!

Адам засмеялся.

— Это послужит тебе хорошим уроком! — И шутливым тоном добавил:

— Какова же ваша такса, мадам?

— Адам! — смущенно прошептала Дебора и покраснела. — Ну перестань, мы же не одни! Лифтер может услышать!

— Ну и пусть! Думаешь, он будет шокирован? Он и сам наверняка зарабатывает на сводничестве! — Адам лукаво взглянул на лифтера‑китайца.

— Шестой этаж, леди, — произнес лифтер бесстрастным голосом.

Адам вопросительно посмотрел на Дебору:

— Пойдем ко мне в номер, выпьем немного? Пожалуйста!

Дебора улыбнулась. Наконец Адам стал прежним — веселым, обаятельным, остроумным! Она молча кивнула, подумав, что их отношения постепенно возвращаются в свое русло, а совместно проведенная ночь окончательно разрешит все проблемы.

Когда лифт остановился на этаже, где жил Адам, Дебора вдруг спросила:

— А как же Роджер? Он в номере?

— На этот раз мы поселились в разных комнатах, — ответил Адам и, улыбнувшись, добавил:

— Похоже, его роман с Элен разгорается. Так что не беспокойся, дорогая, мы будем с тобой одни! Кстати, мадам, прежде чем вы назовете мне свою цену, я должен осмотреть товар!

— Пора бы вам знать, сэр, что мы, уличные девушки, никогда не ложимся в постель, не убедившись, что клиент оставил деньги на туалетном столике!

Такие шутливые диалоги Адам и Дебора вели и раньше, но сегодня Деборе они показались грубоватыми и фальшивыми.

В комнате Адам снял пиджак и сказал:

— Знаешь, дорогая, я хочу задержаться в Гонконге на несколько дней. Скоро у китайцев большой праздник, Новый год, и было бы интересно посмотреть, как они его отмечают. Давай останемся вместе?

— Адам! Прекрасная мысль! — Дебора захлопала в ладоши. — Я буду очень рада побыть с тобой несколько дней!

— Итак, мы остаемся?

— Конечно, Адам! Мы отпразднуем вместе китайский Новый год! — Она лукаво улыбнулась и, изменив голос, сказала:

— Так и быть, сэр, сегодня я разрешаю вам не оставлять деньги на туалетном столике!

В постели им было, как всегда, очень хорошо друг с другом, но на этот раз они даже обошлись без привычных долгих любовных ласк и прелюдий. Легкая размолвка, случившаяся накануне, лишь подогрела и усилила их страсть.

Адам разомкнул объятия, лег на спину и мгновенно уснул, а Дебора неожиданно ощутила смутное беспокойство. Перед ее глазами промелькнули события последних двух дней, и ей вдруг вспомнилось лицо молодого китайца, к которому она подсела за столик в баре. Ван Фусэн… Почему она о нем сейчас вспомнила? Странно…

После того как Карен обзвонила множество гостей и пригласила их на празднование китайского Нового года, Сандер повел ее в ресторан Юн Кэ на Веллингтон‑стрит.

Карен великолепно смотрелась в элегантном длинном белом платье, ее щеки розовели от нежного румянца, а глаза светились от радости.

Когда подали напитки, Сандер поднял бокал с мартини и сказал:

— Ты очень помогла мне, малышка! Почти все гости получили приглашения. Ты славно потрудилась!

Карен пригубила вино и капризно надула губки.

— Еще бы! Я целый день не отходила от телефона!

Просто охрипла от бесконечных разговоров об одном и том же. Наконец‑то ты удосужился сводить меня в ресторан, Сандер, ведь после медового месяца я почти не выходила из дому!

Вановен рассмеялся:

— Женщина должна сидеть дома и воспитывать детей! Кстати, у тебя нет для меня никаких новостей?

Карен неуверенно пожала плечами.

— Я пока ни в чем не уверена, дорогой, — медленно произнесла она. — Но возможно… через несколько дней все будет ясно.

Сандер внимательно взглянул на жену.