— А ты?.. — Конн снова поднял брови.

— Коннор, ты окончательно залез не в свое дело.

— Значит, и ты была бы не против.

— Коннор! — Энди со вздохом рассмеялась. — Я по крайней мере не сомневаюсь, что

Алан сначала подарил бы цветы и принес бутылку вина и только потом начал бы

стаскивать с меня джинсы.

— Энди, по-моему, я уже попросил прощения, — раздраженно бросил Конн.

— Ммм… — Она странно взглянула на него. — Дело в том, Конн, что я и сама не

понимаю, как именно отношусь к Алану. Пожалуй, в нем есть все, о чем мечтает

каждая женщина, но …

— Он слишком стар для тебя, — перебил он. Ему не понравился ни тон Энди, ни ее

слова. Боже, Дерошер стаскивает с нее джинсы! Конна почему-то не обрадовала

подобная перспектива. И какая разница, дарил ли он ей до этого цветы или нет!

— Прости, по-моему, я не расслышала, — настала очередь Энди со значением

поднимать брови.

— Да ему вот-вот стукнет пятьдесят.

— Сорок один.

— Я же говорю, он для тебя староват.

— Мне нравятся зрелые мужчины, — в глазах ее мелькнул опасный огонек.

— Небось, он еще и женат.

— Нет, он никогда не был женат.

— Никогда? — Его брови опять взметнулись вверх. — Странно. Идеал настоящего

мужчины, а на него никто до сих пор не польстился. Что-то здесь не так.

— Это всего лишь свидетельство того, — Энди сладко улыбнулась, — что он

немножечко мудрее некоторых других мужчин.

— Я хотел сказать, у него, вполне возможно, какие-нибудь проблемы в отношениях

с женщинами.

— Поверь мне, — ее улыбка стала еще шире, — у него нет никаких проблем в этой

области.

— Интересно, откуда ты знаешь, если у вас ничего…

— Не ты ли меня убеждал на прошлой неделе, что тебе не обязательно плавать на

яхте, чтобы определить, насколько она надежна? Ты еще рассуждал о важности

природных инстинктов и интуиции.

— И об опыте тоже, — ухмыльнулся Конн. — Вроде бы у меня немножечко побольше

опыта в яхтах, чем у тебя в…

— Конн, ты отдаешь себе отчет, куда тебя снова занесло?

Конн улыбнулся, подцепил вилкой гренку.

— Я просто пытался объяснить кое-что. Естественно, я только рад, если он тебе

всерьез нравится. Но, Энди, умоляю тебя, не торопись, пусть даже…

— Алан сделал мне предложение.

Энди сказала это обычным, будничным тоном, вовсе не заботясь о том, чтобы хоть

как-то смягчить удар. Конн чуть не поперхнулся.

— Что? — От его крика Энди даже подскочила на стуле. — Сделал тебе предложение?

Конечно, ты не выйдешь за него. Выкинь из головы эту ерунду.

— Интересно, почему?

— Да потому что… — Честно говоря, Конн и сам не знал, почему. Но отдать Энди, его Энди, этому дешевому франко-канадскому дельцу?.. — Во-первых, у тебя есть

работа, — тут же нашелся он. — Он живет в Монреале. А ты работаешь здесь.

Нельзя же каждое утро мотаться в Монреаль.

— Алан живет в Квебеке, — тихо ответила Энди. — Между прочим — в своем родовом

замке, имеющем сорок семь залов и комнат. В Монреале же находится его главный

офис, но он появляется там не больше пары раз в неделю.

— Тем более, — рявкнул Конн. — Квебек еще дальше Монреаля.

— Конечно, я уволюсь.

— Только через мой труп.

— Что ж, мистер Девлин, царствие небесное.

— Ты же мой лучший друг. Если ты переедешь в Канаду, я этого просто не

переживу.

Что-то мелькнуло в ее глазах, но так быстро, что он едва успел заметить

какой-то странный огонек.

— Ничего, Конн, выкарабкаешься. Ты выкарабкаешься из чего угодно.

— Да не в этом дело. — Конн всерьез расстроился, неожиданно для самого себя. Он

наклонился к Энди, погладил ее густые шелковистые волосы. — Ты же не выйдешь за

него замуж, правда?

— А что будет, если я скажу “выйду”? — Энди устала, и разговор начинал ее

раздражать. — Коннор, у меня своя собственная жизнь. Иногда ты забываешь об

этом. Я хочу быть счастливой. Я не готова жертвовать собой по твоему капризу.

Конн внимательно взглянул на нее, пытаясь угадать ее настоящие мысли.

— Ты хочешь сказать, что несчастлива, Энди? — Он задумался, пытаясь понять

скрытый смысл ее слов.

— Я ничего не хочу сказать, — отрезала Энди, ковыряя вилкой гренку. — Ты

забываешь, что я тоже человек, а не просто старая добрая Энди, которая следит

за порядком в твоем кабинете, договаривается, когда тебя примет стоматолог, увольняет и нанимает уборщиц, забирает из химчистки твои костюмы. Кому, как не

мне, вечно приходится думать о том, чтобы ты не опаздывал на встречи и вовремя

возвращал книги в библиотеку или чтобы твой самолет не забыли заправить, когда

ты отправляешься в очередную командировку…

Она в бешенстве швырнула вилку на стол и в упор посмотрела на него.

— Скажи мне, Бога ради, зачем ты вообще женился? Я делаю все, что входит в

обязанности жены, и никогда не заикаюсь о разводе.

Конн тупо уставился на нее, пытаясь придумать, что бы сказать в ответ. Он знал, что Энди скоро остынет. Правда, он давным-давно не видел ее такой…

— Послушай, Энди, — робко начал он, пытаясь найти на этом минном поле

безопасную тропу.?— Я знаю, что мог бы…

— Ладно, проехали. — Энди резко отодвинула стул и встала. На ее щеках выступил

густой румянец. — Я догадываюсь, что ты скажешь, и знаю, что ты прав. Ты имеешь

право время от времени превращаться в самовлюбленного эгоиста. Дело не в тебе, а во мне. Я… — она неожиданно запнулась, повела плечами и выдавила из себя

улыбку. — Не бойся, Конн. Я не собираюсь бежать в Канаду, выходить замуж за

Алана Дерошера, увольняться или бить посуду. Я просто устала, а истерика —лучшее средство от усталости. Поешь спокойно, а я пойду приму душ. Обещаю, что

после душа я снова буду ласковой и нежной.

— Энди! — Конн вскочил на ноги и схватил ее за руку. — Дорогая, пожалуйста, прости меня. Я не имел никакого права вытаскивать тебя из постели, чтобы ты

меня утешила. И в любом случае у меня нет никакого права указывать тебе, за

кого выходить замуж, с кем встречаться и с кем спать. Если у вас с Дерошером

роман, что ж, благословляю…

Несколько секунд Энди всерьез раздумывала, не влепить ли Конну пощечину

посильнее, чтобы тот хоть чуть-чуть встряхнулся. Но быстро успокоилась и

рассмеялась.

— Нет, Конн, ты просто невозможен, ничего удивительного, что женщины так

стремятся выйти за тебя замуж. Никогда не встречала другого такого

неисправимого романтика.

Прошло четыре часа. Но даже после трех чашек крепкого кофе Энди никак не могла

прийти в себя. Вновь и вновь в ее мозгу всплывало видение: она крепко

прижимается к сильному мускулистому телу Коннора.

Сначала все было в порядке. Энди, как всегда, с головой ушла в работу. Но

вскоре помимо воли в голову полезли самые неподходящие воспоминания — его

теплое дыхание приятно щекочет ей шею, его вдруг осмелевшая рука на ее груди.

Сердце учащенно билось, а голова наотрез отказывалась работать. Энди то

садилась за стол, тупо уставившись на деловые бумаги, то недоуменно смотрела на

очередного посетителя, пытаясь вспомнить, что за вопрос он задал минуту назад.

— Если бы я тебя хоть немного хуже знала, — сказала ей наконец не в меру

проницательная секретарша, — я бы голову на отсечение дала, что ты всю ночь

занималась любовью и пила шампанское с каким-нибудь крутым парнем.

— Между прочим, шампанское меня, наоборот, тонизирует, — рассмеялась Энди, разложив на столе кучу бумаг. — Но, к сожалению, я не занимаюсь всю ночь

любовью, если с утра надо готовить контракт на миллионы долларов.

— Тебе звонил утром какой-то француз. Просил перезвонить, — хитро улыбнулась

Марджи. — Я записала номер.

Энди равнодушно кивнула, роясь в очередной стопке бумаг.