— Ни за что. — К ее ужасу, он улыбнулся и медленно покачал головой. В своей

обычной манере.?— Ты моя, Энди. И мы с тобой возвращаемся в Сиэтл. Прямо

сейчас.

— Ты с ума сошел?

— Молодой человек, по-моему…

— Прошу прощения. — Конн очень осторожно взял мать Алана под руку и проводил к

двери, шикнув на двинувшихся к нему слуг, как на гусей. Потом еще более

осторожно прикрыл дверь в гостиную.

Энди открыла рот и тут же закрыла снова. Она понятия не имела, что нужно

предпринять. Конн, конечно, сошел с ума. Может быть, у него тоже предсвадебная

горячка?

Конн взглянул на цветы и протянул ей. Энди машинально взяла букет.

— Андреа, я не знаю, с чего начать.

Андреа? Энди чуть не подпрыгнула. Ни разу в жизни он так не называл ее.

Действительно, Конн не в лучшей форме.

— Присядь на минутку, — ласково предложила она. — Выпьешь кофе? — Она указала

на серебряный графин у камина. — Рюмку коньяка?

— Я не хочу садиться. Не хочу кофе. Не хочу коньяк. Я хочу тебя. — Он медленно

шагнул к ней и остановился, как будто боялся напугать ее. — Знаешь, ты была

права, когда сказала, что я дальше своего носа не вижу. Я понял, что люблю

тебя, только после того, как ты уехала. Наверно, я любил тебя всю жизнь.

— Ты любишь меня? — сухо сказала Энди, едва сдерживая улыбку. — Действительно, смешная шутка, Коннор. Но я больше не собираюсь работать на тебя. Через четыре

дня мы с Аланом поженимся и…

— Я люблю тебя.

На этот раз это прозвучало вызывающе. Конн упрямо выпятил челюсть. Весь вид его

говорил: “Только посмей со мной поспорить”. Энди тщетно попыталась возразить и

тут же замолчала.

— Почему ты молчишь? — Он нетерпеливым движением откинул назад волосы и

раздраженно зашагал по комнате. — Раньше я боялся признаться тебе в любви, вот

и все. Я считал, что любовь — это… это страсть. Пламя. Взрыв эмоций. Я не

знал, что любовь — это комфорт и спокойствие. Не знал, что мое чувство к тебе

как раз и есть самая настоящая любовь.

— Конн. — Энди проглотила комок в горле. — Конн, — печально повторила она. —Это что, месть? Ты хочешь сделать мне больно?

— Нет, Энди. — Он подошел к ней и положил руки ей на плечи. Он вдруг успокоился

и теперь очень серьезно смотрел ей в глаза. — Я знаю, что ты любишь меня. Знаю.

Мы любим друг друга. Дело не просто в том, что я тебя люблю. Мы любим друг

друга, а это куда серьезнее.

— Да уж. — Ее смех был похож на стон.

— Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за Алана Дерошера. Я хочу, чтобы ты вышла

за меня. Хочу вернуться с тобой в Сиэтл, хочу, чтобы ты переехала ко мне. Я

хочу, чтобы ты стала частью моей жизни. Навсегда.

— Брат и сестра по крови? — Энди запнулась и робко взглянула на него, не веря

своим ушам.

— Муж и жена. — Конн нежно поцеловал ее. Как будто она и не уезжала.

Дверь распахнулась. Конн резко повернулся и встал. Больше он никому ее не

отдаст.

В гостиную вошел Алан Дерошер. Глаза его горели. Он помолчал и усмехнулся.

— Так это Девлин. А моя мать решила, что какой-то пьяный садовник собирается

похитить мою невесту.

— Это я, — рявкнул Конн.

Алан, слегка улыбнувшись, кивнул. Он оказался выше, чем думал Конн. И шире в

плечах. Если дойдет до драки, она будет настоящей.

— Я надеялся, что вы успеете приехать до свадьбы. — Улыбка Алана сделалась

шире. — Я уже даже начал волноваться. Если бы вы не приехали, Девлин, я бы

оказался в сложном положении. То ли жениться на Энди, закрыв глаза на очевидные

вещи, то ли совершить благородный поступок, полететь в Сиэтл и хорошенько

прочистить вам мозги.

Энди изумленно вскочила с кресла и подошла к своему жениху: — То есть как это ты не знал, что тебе делать? Я думала, ты меня любишь.

— Я люблю тебя, — нежно ответил Дерошер. — Да вот ты меня не любишь.

— Что за чушь?!

Конн усмехнулся. Похоже, Энди приходит в себя.

— Ты любишь Девлина, а не меня. Я всегда знал это, но… надеялся, что…

впрочем, неважно. — Дерошер шагнул вперед и протянул Конну руку. — Вам

чертовски везет, Девлин. Я надеюсь, вы это понимаете. Если вы, не дай Бог, будете плохо с ней обращаться, я…

— Я не стану. — Конн крепко пожал Дерошеру руку. — Я люблю ее. И всегда буду

любить.

Он улыбнулся Энди, которая, казалось, изо всех сил пыталась понять, что

происходит.

— Поехали домой!

Глава одиннадцатая

Энди задумчиво стояла у главного трапа над палубой. Через некоторое время она

развернулась и осторожно спустилась вниз. Конн лежал на обшитой тиком задней

палубе и встревоженно наблюдал за ней.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ложная тревога. — Энди сильно побледнела. Вздрогнув, присела рядом с ним.

— Боже, Энди, если бы я знал, что у тебя морская болезнь, я бы никогда не

предложил это путешествие. Но мы же с тобой сто раз катались на яхте, и ничего

подобного не было.

— Дело не в морской болезни. Я беременна. Чувствуешь разницу? Это похоже на

морскую болезнь, но гораздо тяжелее.

Конн не смог сдержать улыбку. Взял ее за руку. Золотое обручальное кольцо с

бриллиантами ярко блеснуло в солнечных лучах, и Конн бережно провел по нему

пальцем. Четыре месяца прошло, как они поженились, а он до сих пор не верил

своему счастью. Правда, он твердо знал, что третьего развода в его жизни не

будет.

Энди подставила лицо солнцу, и Конн с удовольствием убедился, что ее щеки вновь

порозовели. Три месяца уже позади. Еще шесть, и он обнимет своего первенца.

— Мы так и не решили, что подарить Марджи с Фрэнком. — Энди выдавила на руку

крем от загара и принялась втирать его в кожу. — На этой неделе они поженятся.

Просто не могу поверить.

— А я не могу поверить, что едва не потерял тебя, — тихо сказал Конн. — Не могу

поверить, что так долго не замечал свою судьбу. Бежал от нее. — Он подавил

вздох, на секунду представив себе, что могло бы случиться, не решись он на

поездку в Монреаль.

Теперь она была бы женой Дерошера. А он? Скорее всего, женился бы на Оливии

Вудраф и уверенно приближался к очередному разводу.

Энди улыбнулась и лениво откинула пляжное полотенце. Закинула руки за голову и, как кошка, уютно вытянулась на палубе. Беременность еще больше увеличила ее

упругие груди.

— Я тоже не могу поверить, что ты чуть не отпустил меня. Я даже было поставила

на тебе крест.

— Напрасно ты так разлеглась!

— Я же слежу, чтобы не сгореть.

— Я не о солнце говорю. А о себе. — Конн усмехнулся, повернулся к ней и

принялся ласкать ее загорелую грудь, нажимая языком на сосок и с удовольствием

ощущая, как он твердеет под этим настойчивым прикосновением. — Знаете, мэм, вы

всегда вдохновляете меня.

— Вдохновляю на что? Надеюсь, на хорошее? — со смехом спросила Энди.

— А то! — Он просунул руку под полотенце, прекрасно зная, что на ней нет

ничего, кроме крема от загара. Всего лишь час назад они занимались любовью, а

Конн снова чувствовал сильнейшее возбуждение. Когда же он насытится ею? Скорее

всего, никогда.

— Коннор. — Энди легла на спину, игриво засмеялась. — А что ты теперь

собираешься предпринять?

— Нечто безнравственное, — пробормотал Конн, целуя ее нежную гладкую кожу. —Твоя мать наверняка рассказывала тебе о жутких мужчинах-развратниках.

— И не раз. — Ее дыхание участилось.

Улыбаясь, Конн целовал мягкие изгибы ее тела. Целовал грудь и в который раз

думал: “Почему я так долго боялся любви?”

Любовь — это когда читаешь все самое важное в преданном взгляде жены. Любовь —это когда просыпаешься ночью и видишь, что твоя жена спит рядом и губы ее

тронуты довольной улыбкой, и ты понимаешь, что впереди у вас — целая вечность.