Мама часто на него сердилась. Он оставлял повсюду за собой лужи, хотя уже прекрасно знал, что этого делать не полагается. А в дождик как угорелый влетал из сада в комнату, решительно не желая вытирать лапы о половик, как это делают все воспитанные собаки.

Папе тоже случалось на него сердиться. И не только из-за помятых анютиных глазок. Мохнатка уволок, например, его кисет да так запрятал, что его не смогли найти.

Только Геди и Фреди не имели к Мохнатке никаких, ну решительно никаких претензий! Они его любили и баловали, и если им случалось время от времени его поругать, то только потому, что так полагается делать, когда воспитываешь собаку. В этих случаях Мохнатка склонял набок свою взъерошенную голову и искоса на них глядел, словно хотел сказать: «Хватит ругаться, ведь всё равно вы не умеете на меня сердиться!» И у него был такой смешной вид, что Геди и Фреди начинали хохотать посреди нотации.

Впрочем, надо сказать, что Мохнатка был не меньше привязан к детям, чем дети к нему. Когда Фреди утром шёл в школу, Мохнатка всегда с жалобным лаем провожал его до калитки. А когда Фреди в полдень приходил домой, Мохнатка его приветствовал таким радостным визгом, словно мальчик возвращался не из школы, а по меньшей мере из Китая.

Когда Геди играла с Мохнаткой в «дочки-матери» и напяливала ему на голову кукольную шапочку, он терпеливо стоял и не вырывался, хотя терпеть не мог шапок, и потом всякий раз долго отряхивал уши. В награду Геди подарила ему свой маленький красный мячик. За едой дети норовили тайком кинуть ему под стол лучшие куски мяса со своих тарелок.

Вскоре вся семья так привязалась к Мохнатке, что уже не могла себе представить жизнь без него.

Прошло недели две. И вот однажды — это было в среду — Геди и Фреди отправились покупать кофе. По ту сторону парка был магазин, куда мама их иногда посылала. Они надели на Мохнатку поводок, намордник и взяли его с собой.

В парке их окружили ребята, с которыми они обычно играли в прятки. Они давно уже видели Мохнатку и знали удивительную историю про то, как Геди и Фреди его нашли. Они даже считали, что это немножко и их собака, потому что без игры в прятки его бы ни за что не нашли. Поэтому каждый был уверен, что по праву может подержать Мохнатку за поводок и погладить.

На всё это ушло немало времени, но в конце концов брат и сестра всё же двинулись дальше. Они вышли из ворот парка и свернули на людную улицу. На следующем углу находился магазин, где им надо было купить кофе. Фреди вошёл — он ведь был старший и мама доверила ему деньги, — а Геди с Мохнаткой осталась на тротуаре. Она ходила взад-вперёд перед витриной и ругала Мохнатку, потому что он желал обнюхать каждый камень и пытался грызть самые неподходящие вещи, валяющиеся на улице.

От скуки Геди стала рассматривать витрину, в которой были выставлены большие пузатые бокалы с конфетами и банки с китайским чаем. Вдруг она заметила какое-то объявление, которое было приколото кнопкой к двери. Что было написано на объявлении, Геди, естественно, не могла прочесть, но там была наклеена фотография щенка скотчтерьера, очень похожего на Мохнатку.

— Погляди-ка! — сказала Геди и подняла Мохнатку, чтобы он увидел фотографию. — Здесь приклеен пёс точь-в-точь такой же, как ты. Смешно, правда?

Мохнатка вырвался. Ему куда больше нравилось обнюхивать камни, чем разглядывать фотографию. Впрочем, если бы Геди знала, что это за фотография, она тоже обошла бы стороной это объявление и уж во всяком случае не нашла бы его «смешным».

Наконец Фреди вышел из магазина и с тем же любопытством, что и сестричка, уставился на объявление. Он тоже не мог его прочесть — ведь он знал ещё только несколько печатных букв.

Мимо проходил какой-то господин, остановился и приветливо спросил детей:

— Прочесть вам, что там написано?

— Да, пожалуйста!

Господин не спеша вынул из кармана очки и прочёл объявление вслух:

— «Потерян чёрный щенок скотчтерьер. Нашедшего просим отдать его в магазин. Заплатим вознаграждение».

— Нет! — дико завопила Геди и что было сил дёрнула за поводок. Она схватила Мохнатку на руки, крепко прижала к себе и снова закричала не своим голосом: — Нет, нет, нет! Я не хочу!

Фреди стоял окаменев. Он не проронил ни слова.

Господин снял очки и внимательно поглядел на детей и собаку.

— Ах вот как! Выходит, я не доставил вам большой радости, удовлетворив ваше любопытство. — Он пожал плечами. — Но, к сожалению, этого не исправишь.

Фреди побледнел как полотно. Он беспомощно уставился на пакет кофе, который держал в руках, от него исходил пряный аромат.

— Теперь мы, наверно, должны… — начал он и запнулся. — Мы должны пойти в магазин и отдать нашу собаку?

Господин кивнул.

— Да, придётся. И может быть, вы в награду получите что-нибудь очень хорошее. — Он наклонился к Геди и шепнул: — Например, шоколад!

Но Геди кинула на него такой гневный и отчаянный взгляд, что он поспешил уйти.

Геди и Фреди остались одни. Они не могли оторвать глаз от ужасного объявления.

— Что ж, пошли, — тихо сказал Фреди и двинулся к двери.

Геди расплакалась.

— Давай не сегодня, Фреди! Пусть он сегодня побудет у нас, прошу тебя! Завтра мы его отведём, ладно?

— Нет, — сказал Фреди.

Геди заплакала громче.

— Ты его любишь меньше, чем я! Ты противный!

Это было уж слишком. Ему самому до смерти хотелось разреветься.

— Вот как? Я противный? Да? Я его не люблю?

Он в злобе стал трясти Геди:

— Дура ты, и всё! Что толку, если мы его сегодня приведём домой? Всё равно он не может у нас остаться, не может, понимаешь? Пошли! Пошли!

Он вырвал у Геди из рук поводок и потащил Мохнатку в магазин.

Мохнатка недовольно визжал, сопротивлялся, упираясь лапами. Фреди силком подтащил его к прилавку. Щенок был глубоко оскорблён: никогда ещё Фреди не обращался с ним так грубо.

Продавец за прилавком сказал:

— Ты, кажется, только что купил у нас кофе. Забыл что-нибудь?

Фреди сказал, с трудом глотая слюну:

— У вас на улице висит объявление. Это ваша собака?

Продавец перегнулся через прилавок и изумлённо воскликнул:

— Ну и чудеса! Ведь объявление висит уже больше трёх недель, мы давно потеряли всякую надежду. Вот Герда обрадуется! Поднимитесь наверх, к нам в квартиру. Герда дома.

Он провёл детей за прилавок, они прошли через полутёмную, уставленную ящиками комнату, где сильно пахло кофе, и оказались на лестничной площадке.

— Наверху, первая дверь. Позвоните!

И он вернулся в магазин.

Фреди попытался собраться с мужеством — он никак не мог решиться нажать кнопку звонка.

— Перестань реветь! — цыкнул он на сестру. — Что подумают люди?

— А мне всё равно. Наплевать на людей! Мне всё равно, — всхлипывала сестра.

Фреди был иного мнения. Он считал, что другим не обязательно знать, каково ему в эту минуту.

— Ну вот, сейчас я позвоню, — сказал он и нажал на кнопку.

Дверь открыла светловолосая девочка. Ей было лет двенадцать, а может быть, и все тринадцать, — на вид это трудно определить. Она была высокая, тоненькая, со светлыми глазами.

— Добрый… — начала она, но посреди слова увидела Мохнатку и завопила: — Свинопас! Мама, скорее, нашли Свинопаса!

Геди перестала плакать.

— Никакой это не Свинопас, — сказала она упрямо, — это Мохнатка!

В коридоре появилась мать Герды и в изумлении всплеснула руками:

— Ах, детка, подумать только! Он к тебе вернулся!

Герда нежно взяла Мохнатку на руки, но щенок дёргал лапами и визжал, — он рвался назад, к Геди и Фреди.

— Глупый Свинопас! Что с тобой?

Девочка была явно разочарована.

— Заходите, дети! — сказала мать Герды.

Фреди покачал головой.

— Нет, спасибо. Нам лучше уйти.

Голос его звучал не очень твёрдо.

Герда схватила его за руку и воскликнула:

— Нет, нет! Вы должны обязательно поглядеть на моих остальных собак. На Госпожу Метелицу, и на Гномика, и на Золушку.