Сделав паузу, он отхлебнул виски с водой из стакана, что стоял у него под боком, и окинул взглядом присутствующих, словно проверяя впечатление от своих слов, – так оценивает эффект своей речи адвокат, выступающий в битком набитом зале суда. Завершив таким образом вступительную часть, он перешел к сути истории:

– Мы шли, лавируя между островов, и ветер больше не бил нам в нос, а, наоборот, совершенно стих, сменившись полным штилем, когда идти можно только очень медленно. Солнце садилось за нашими спинами, отбрасывая вперед длинные тени, когда мы и заметили на одном из островов покрупнее нечто вроде разрушенной башни. Дональд сверился с картами и сообщил мне, что остров этот зовется Юффа и что на нем должны находиться развалины старинного не то монастыря, не то собора. Не воспользоваться представившимся случаем нам показалось неразумным, и мы решили выйти на берег и осмотреть развалины.

Бросив якорь, “Буревестник” наш встал ярдах в тридцати от берега, мы спустили шлюпку и на веслах пошли к естественной бухточке среди скал на дальней западной оконечности острова. К тому времени, как мы ступили на сушу, свет уже быстро мерк, но тропа, шедшая сквозь заросли вереска, была хорошо убита и виделась четко, поэтому к развалинам мы шли уверенно, думая, что скоро их достигнем. Тропа вилась, то карабкаясь круто вверх, то падая вниз, и не прошло и нескольких минут, как развалины скрылись из вида, и мы уверились, что путь от западной оконечности Юффы на восток, где и находились развалины, займет больше времени, чем мы рассчитывали. И все же, пройдя уже большое расстояние, мы посчитали, подобно Макбету, что продолжать наш путь нам будет не труднее, чем возвращаться вспять. Похоже, мы ошиблись, но кто же знал заранее? – Он помолчал, потом повернулся к сыну: – Может быть, теперь ты, Дональд, доскажешь то, что с нами было потом?

– Стало совсем темно, – после секундной паузы подхватил рассказ юноша. – Мы с трудом различали, куда ступаем. Тропинки разбегались во все стороны, и мы уж стали беспокоиться, по правильной ли тропе идем, как вдруг за гребнем холма прямо перед собой увидели долгожданную цель нашего путешествия. И хоть небо виделось нам совершенно темным, развалины показались еще темнее – черный силуэт на темном фоне. Слева высилась полуразвалившаяся башня – длинная, застывшая в своем одиночестве, рядом в беспорядке громоздились остатки строений поменьше. С правой стороны – настоящие руины, а потом… – Он осекся, борясь с судорогой в горле, а затем продолжал: – Когда мы подошли поближе, осторожно пробираясь по каменистой тропе, впереди послышался какой-то звук, шум от некоего движения, и тропу всего футах в двадцати от нас перебежало какое-то существо – темная приземистая фигура.

– Черный Боров! – охнул Мердок.

– Что? – вскричал старший Грайс-Патерсон.

– Здесь люди очень суеверны, – сказал доктор Олифант. – Есть местное поверье, что явление Черного Борова – дурное предзнаменование.

– Некоторые говорят, – понизив голос, проговорил Маклеод, – что Черный Боров – это сам дьявол!

Александр Грайс-Патерсон фыркнул.

– В таком случае нам повезло, – сказал он, – потому что то, что мы видели, даже отдаленно не напоминало свинью. Скорее фигура эта была похожа на крадущегося, пригнувшегося к земле человека.

– Ну да, – поддержал его сын. – Он крался, пробирался почти ползком, и одежда его волочилась за ним по земле.

– Излишне говорить, как встревожило нас это явление, – продолжал старший Грайс-Патерсон. – Мы словно окаменели, и, пока стояли как вкопанные, высоко в окне башни замерцал слабый трепещущий огонек. Мне кажется, что тут Дональд вскрикнул.

– При всем моем к тебе уважении, папа, – прервал отца Дональд, – должен сказать, что мне показалось, будто крик этот издал ты.

– Ладно, ладно. Как бы там ни было, но в следующую секунду в глаза нам ударил пучок света, потому что дверь в подножии башни распахнулась, и к нам шагнул огромного роста человек с рыжей бородой с фонарем в руках.

– Макглевин, – тихонько проговорил Маклеод, а Грайс-Патерсон продолжал:

– “Кто тут?” – прогремел голос великана.

– Знаете, приятель, – со смехом воскликнул Энгус Джонстон, – это уж какая-то сказка братьев Гримм!

– Несомненно, – отозвался Александр Грайс-Патерсон, казалось, он досадует, что его прервали, – это очень похоже на сказку, но в тот момент мы меньше всего думали об этом сходстве. Мы выступили вперед и представились.

“Неподходящее время вы выбрали для визита”, – рявкнул великан.

В ответ на это я поспешил объяснить ему, что мы считали остров необитаемым. “На нашей карте, – сказал я, – это строение отмечено лишь как руины”.

“Вот как? – парировал великан. – В таком случае, сэр, карта ваша врет. Однако прошу! Даже самого жалкого бедолагу – не про вас будь сказано – Макглевин не прогонит от своих дверей! Сюда, пожалуйста, джентльмены!”

И мы прошествовали за ним в замок. Он был само гостеприимство и показал нам музей истории своего клана, который он устроил в замке. “Я не стану зажигать ламп здесь, – сказал он, – потому что знаю, что вы торопитесь уйти, – но возьмите фонарь и оглядите здесь все, пока я приготовлю что-нибудь, что вас согреет”. И вскоре мы уже сидели с ним перед жарким огнем и пили за его здоровье, а пять минут спустя отправились к нашему судну, освещая путь одолженным им фонарем.

– Вы спросили его о существе, перебежавшем ранее вам дорогу? – поинтересовался Холмс.

Грайс-Патерсон покачал головой:

– Я решил, что не стоит этого делать.

– А нет ли у него собаки?

– Нет. И ни овец, ни прочих животных на острове нет также.

– Это Черный Боров! – опять повторил Маклеод голосом полным благоговения.

– Прошу минуточку внимания, если можно, – сказал Грайс-Патерсон, – наша история еще не закончена.

– О боже! – воскликнул доктор Олифант. – Неужто новые приключения?

– Именно. Вы еще не слышали о самом удивительном эпизоде. В конце концов мы все-таки добрались до западной оконечности Юффы, хотя отыскать дорогу в кромешной тьме было нелегко, а фонарь нам в этом не очень помогал. Но в том месте, где мы оставили шлюпку, мы обнаружили… – Он сделал паузу и обвел взглядом комнату.

– Ну и?.. Что? – нетерпеливо вопросил Олифант.

– Пустоту.

– Пустоту?

– Там не было ничего. Ни малейшего следа нашей шлюпки. Лишь темная вода, бьющаяся о черные скалы. На небольшом расстоянии от берега болтался на якоре наш “Буревестник”, его мы видели ясно, так как, отчаливая, зажгли на нем фонарь, но никакой возможности добраться до судна у нас не было. При этом я был совершенно уверен, что шлюпку мы привязали крепко, – сомнений в этом у меня не было.

– И как же вы поступили? – задал вопрос Фергюс Джонстон.

– Нам не оставалось ничего другого, как поплестись обратно во владения Макглевина и сдаться на его милость. Казалось, он был не слишком рад новому нашему появлению, но сказал, что отвезет нас к “Буревестнику” на собственном ялике, стоящем в заливчике как раз под замком. Теперь твоя очередь, Дональд.

– И когда мы, обогнув остров, приблизились к задней его оконечности, отец вскрикнул. Я взглянул туда, куда он показывал пальцем, и там стояла наша шлюпка, стояла, уткнувшись носом в берег, аккуратно запрятанная и привязанная. Макглевина, разумеется, странность эта ничуть не взволновала, и он лишь сказал с добродушной усмешкой, что даже ребенок поймет это как нашу оплошность: просто мы пошли не той дорогой и искали шлюпку не в том месте. Посадив нас в шлюпку и берясь за весла, чтоб отправиться в обратный путь, он посоветовал нам на прощание ограничить наши неумелые попытки путешествий улицами Эдинбурга.

– На этом все могло бы и кончиться, – подхватил эстафету старший Грайс-Патерсон, – оставшись в нашей памяти очередным конфузом, хоть я и сейчас думаю, что мы не ошиблись и шлюпки в месте, где мы ее оставили, действительно не было, но, уже карабкаясь из шлюпки на яхту, Дональд споткнулся о некий предмет. Покажи им его, Дональд, мальчик!