– Там пещера, – прошептал он. – И сдается, сейчас там никого нет. А если и был, то только один.
– Что ж, пойдем, посмотрим.
Путники выбрались из леса. Перед ними возвышалась старая скала, огромным треугольником врезавшаяся в земляную плоть холма. Глубокими морщинами по ней разбегались трещины, сыпались мелкие камни, оторванные от скалы ветрами и дождями. Кривенькие сосны, росшие над скалой, нависали густыми хмурыми бровями. Всю скалу пересекала щель, все больше расширяющаяся книзу. У самого подножия она становилась настолько широкой, что в нее могло пройти в ряд четыре коня. И из этого провала лился слабый свет костра.
Белгор, несмотря на слова эльфа, обнажил меч, и Гил последовал его примеру. Они вошли в пещеру. Но эльф оказался прав – внутри никого не было. Зато там обнаружилось множество свидетельств человеческого присутствия. В центре пещеры был сложен каменный очаг, где догорал костер. У правой стены помещалась постель из шкур. У левой стены стоял узкий и длинный, грубо сколоченный стол, на котором размещалось кое-что из кухонной утвари: несколько котелков, глиняные кружки и миски, а также множество емкостей, наполненных сухими травами, ягодами, какими-то камнями, зельями. Белгор осмотрел находившиеся на столе вещи.
– Похоже, мы попали в жилище врачевателя и колдуна.
– Но где же он сам? – спросил Гил.
Белгор пожал плечами.
– Либо он вернется, либо решит с нами не связываться, в любом случае ему станет известно, что у него гости. Останемся здесь до утра, пещера – вполне надежный ночлег.
Эрин между тем поднял что-то около постели. На его пальцах поблескивало ожерелье из жемчуга и кусочков перламутровых раковин.
– Здесь живет женщина, – заметил он и посмотрел на вход. – А вот и она…
Белгор и Гил обернулись. У самого входа в пещеру, куда едва доставали отсветы костра, застыла молодая, весьма миловидная женщина. Темные, с рыжиной волосы словно светились в пламени костра. Этот же огонь отражался в ее зеленых глазах. Одета она была в зеленое платье, сверху был накинут серо-зеленый плащ. На поясе висел охотничий нож и несколько маленьких мешочков для трав и зелий. В руках у нее была вязанка хвороста.
– Я ожидала, что ко мне сегодня заглянут гости, – произнесла она, изучив всех троих. – Но не предполагала, что такие странные… Хотя этого следовало ожидать после новых событий, мир начал меняться.
– Ты говоришь загадками, хозяйка, – произнес Белгор. – Позволь остаться на ночлег. Но почему ты решила, что мы – странные?
– Разве встретить имперского воина и эльфа, путешествующих вместе, это не странно?
– Всего лишь временное стечение обстоятельств, – Белгор бросил взгляд на эльфа, но тот и не думал возражать. – Ты упомянула о каких-то событиях?
– Да, и ты знаешь, о каких. Ты ведь тоже видел падающую звезду? Мир изменится, поверь мне.
– Ты – провидица? – поразился Гил.
Она кивнула.
– Но что ты делаешь здесь, в глуши?
Провидица посмотрела на Белгора.
– При других обстоятельствах, воин, ты бы, возможно, отдал меня в руки инквизиторов…
Белгор вздрогнул. Провидица, обладающая магическим даром! Сама познавшая магию, а то и получившая свой дар по наследству вместе с кровью предков. Таких инквизиторы преследовали и уничтожали особенно охотно.
– Не отдал бы, чаровница, – произнес Белгор. – Инквизиторы принесли немало горя мне, и я бы ни за что не пожелал, чтобы эту же чашу испили другие.
Гил удивленно воззрился на воина. Во взгляде эльфа тоже мелькнул интерес.
– Поверь, эту чашу я уже испила, – сказала провидица. – Что ж, будьте же моими гостями. Я – Астерет.
Она кивнула и жестом пригласила их к костру.
– Я – Белгор, бывший командир южного отряда гарнизона Хигхольм у границ Битзаара. Это Гил, мой ученик. А это Эрин… Изгнанник Альянса.
Он глянул на эльфа, но тот не возразил против такого представления. Путники расселись вокруг очага. Астерет принялась хлопотать по хозяйству, и скоро над очагом уже булькала в котелке аппетитно пахнущая похлебка. Астерет раздала ложки.
«Есть из одного котла с эльфом!» – Белгор с трудом сдержался, чтобы не скривиться. Однако что сетовать, он уже делил с ним трапезу. Сам эльф проявлял удивительную терпимость.
– Как же оказалось, что ты живешь тут одна? – спросил Белгор.
– В действительности тут не так далеко живут люди – чуть восточнее есть небольшое поселение. Я у них часто бываю: кого-то надо вылечить, кому-то заговорить землю, чтобы давала хороший урожай, а кому мельницу, чтобы всегда ловила ветер…
– Но они же могут рассказать о тебе инквизиции? – воскликнул Гил.
– Могут, но не станут, – Астерет улыбнулась. – Они все хорошие люди. И только сила может принудить их к этому…
Она вдруг погрустнела.
– Да, я знаю об этом лучше, чем кто-либо другой. Моя мать погибла от рук инквизиторов. Нас, познавших магию самостоятельно, инквизиторы преследуют, но люди, которые постоянно нуждаются в помощи, всегда относились к нам хорошо. Кроме разве что злых завистников. Моя мать жила среди людей в одном из северных поселений. А соседи завидовали крестьянам – и мороз посевы не губит, и скот не погибает даже в самые лютые холода, а река никогда не замерзает, давая рыбу. И однажды они прознали, в чем причина, и сообщили инквизиции. Когда прибыли инквизиторы, скрывать мать оказалось бесполезно… Но они успели скрыть меня, выдав за крестьянского ребенка, и тем самым спасли. Потом староста деревни отвез меня через всю страну на юг, оставил в одиноком, затерянном среди лесов селении. Он сказал жителям, кто я, и пообещал, что если они будут относиться ко мне с добротой и вырастят меня, это многократно окупится…
– Они действительно поступили очень благородно, на свой страх и риск, – заметил Белгор. – Наверное, твоя мать очень много значила для них. Но большего для нее они действительно не могли сделать. Инквизиция не дремлет.
При этих словах у Белгора непроизвольно сжались кулаки.
– Большего не могли, – Астерет кивнула. – Но когда-нибудь я отомщу Ферре…
– Ферре? – изумился Белгор совпадению и нахмурился.
– Тебе знакомо это имя? – Астерет проницательно посмотрела на него.
– Оно, к сожалению, известно многим. Когда-то он был не слишком важной птицей, но потом очень быстро продвинулся по карьерной лестнице, – ответил Белгор. – Страшно подумать, какую цену ему пришлось заплатить…
– Жизнь моей матери, вот какой ценой он возвысился! – гневно воскликнула Астерет.
– Как ни странно, но мне тоже известно это имя, – заметил Эрин. – И у меня есть должок к Ферре тоже. Не такой серьезный, как у тебя, провидица, но вполне весомый… А ты, Белгор, ты ведь тоже его ненавидишь. За что же?
Белгор с изумлением воззрился на эльфа.
– С чего ты взял?
– Ты ненавидишь инквизицию, как и большинство имперцев, но имя Ферре вызывает у тебя ярость, она буквально струится из каждой поры твоего тела…
– Это дело давнее… Еще более давнее, чем у Астерет… И я… Я не смогу отомстить ему. Не спрашивай меня больше об этом!
Белгор поднялся и отошел к выходу из пещеры. Вдохнул холодный ночной воздух, глянул на звезды, пытаясь успокоиться. Если эльф и вылечил одну рану, то невольно разбередил другую. О Всевышний, как это было давно! И вновь воспоминания унесли воина в столицу Империи.
Близилась к концу пора сбора урожая. Воздух был пропитан запахом созревших яблок. Урожай в том году был невиданный! Ветви в садах ломились под тяжестью плодов, и корзины торговцев были набиты яблоками. А сколько было сортов – зеленые, красные, желтые, лимонные, зеленые с розовыми бочкáми… Эти и распродавались лучше всего на рынке.
Может, и не только потому, что яблоки были удивительно вкусны и сочны. А потому, что продавала их жизнерадостная девушка, сама похожая на молодую яблоньку в нежно-зеленом платье с белыми, словно яблоневый цвет, кружевами, стройная и гибкая, с налитыми румянцем щеками, цвета спелой ржи волосами, синеглазая. Ее корзины пустели в один день, тогда как соседи-торговцы едва успевали продавать только горку сверху. Звали девушку Айрис.
