Тристан и не пытался. Боль в его сердце была слишком сильна, чтобы и дальше таить ее от всего мира.

– Вы идеально подходите друг другу, – прошептала Кэрри, уткнувшись лицом в его грудь. – Неужели ты не можешь убедить в этом ее отца?

– В чем убедить? В том, что его драгоценная дочь будет лучше себя чувствовать в качестве супруги безымянного бастарда, чем в качестве графини Рэнда? Сомневаюсь, что какой-либо отец способен усмотреть логику в подобном заявлении.

– Но ведь она тоже в тебя влюблена! Теперь я это поняла! Когда Мэдди была у нас в гостях, она только о тебе и говорила! И всякий раз, когда упоминали твое имя, она просто вспыхивала от счастья. – Подняв голову, Кэролайн заглянула брату в глаза. – Надеюсь, я не выдала тебе ничего такого, чего бы ты не знал сам?

– Какое-то время я подозревал, что Мэдди считает, будто влюбилась в меня. Но она очень сильная девушка и, в своей особой манере, на удивление практичная. Она способна оправиться от любой душевной боли и, в конечном счете, обернуть любое страдание себе во благо.

– А, кроме того, она весьма независимая, – заметила Кэролайн. – Боюсь, она не захочет выйти замуж за человека, которого не любит.

Тристан покачал головой.

– Разумеется, поначалу она будет упираться, – с горечью проговорил он, – но рано или поздно согласится с отцом. А что ей остается? У Харкура все деньги, и нам приходится плясать под его дудку.

– Если он заставит Мэдди вступить в брак против ее воли, то тем самым заслужит только ее ненависть. И неважно, сколько денег мы при этом получим, – заявила Кэролайн. – Мэдди показалась мне не способной на легкую перемену привязанностей. Да и ты, подозреваю, влюбляешься не так уж часто и не так уж легко. – Глаза Кэрри сверкнули от слез. – Неужели этот купец настолько бесчувственный, что считает, будто любовь – это какая-то болезнь, которую можно вылечить медом и валерианой? Если бы это было так, то Гарт не ходил бы до сих пор с видом побитого щенка, а Сара не являлась бы несчастным бледным призраком на балах, где когда-то они танцевали вдвоем.

Кэролайн высвободилась из объятий Тристана и принялась расхаживать по комнате.

– Все это напоминает сюжет какого-нибудь романа миссис Радклифф: все сговорились во что бы то ни стало устроить неправильную свадьбу. Правда, в ее романах все заканчивается хорошо.

Внезапно застыв на месте, Кэрри обернулась к Тристану;

– А ты не мог бы убедить мисс Харкур бежать с тобой в Гретна-Грин 4? Я уверена, что она согласится. Ей совершенно безразлично, что думает светское общество.

– Ты полагаешь, что эта идея не приходила мне в голову? – горестно проговорил Тристан. – Но это случалось только в самые темные ночные часы, когда говорит мое сердце, а рассудок умолкает. Но в трезвом свете дня я понимаю, что не смогу завладеть рукой Мэдди, если для этого ей придется отказаться от своего отца. В конце концов, она наследница огромного состояния! Как же я могу предложить ей существовать на те жалкие крохи, что перепадают мне в министерстве иностранных дел? – Тристан прижал пальцы к ноющим вискам. – Кроме того, я не могу рисковать судьбой Гарта. Если Харкур разгневается, он может посадить его в долговую тюрьму. Нет, Кэрри, побег – не решение проблемы, каким бы заманчивым выходом он ни казался.

– Во всем виноват этот гадкий купец! – прохныкала Кэролайн. – И пускай мама сколько угодно твердит, что мы должны быть ему благодарны, Я все равно ненавижу его и этот его дурацкий план!

– Калеб Харкур – не главный злодей этого романа, Кэрри, – возразил Тристан, остро осознавая всю странность этой ситуации, когда ему приходится защищать человека, отнимающего у него любимую женщину. – Он вовсе не виноват в том, что наш отец проиграл свое состояние и довел Рэндов до полного разорения. Харкур руководствуется только любовью к дочери. Он твердо убежден, что только титулованный муж сможет обеспечить ей счастье в жизни.

– Даже если этот муж сделает ее несчастной? Неужели он настолько слеп?

– Это долгая история, и началась она пятнадцать лет назад, – уклончиво ответил Тристан. – Просто поверь, что его намерения вполне чисты, а леди Урсула права в том, что мы должны быть благодарны этому человеку. Если бы долговые расписки и закладные нашего отца скупил кто-нибудь другой, то в эту самую минуту Гарт, возможно, спасался бы от кредиторов на борту корабля, плывущего в Америку… или того хуже, гнил бы в долговой тюрьме.

Кэролайн, встревожено вгляделась в лицо брата:

– Но что же ты намерен делать, Трис? Хочешь сам бежать в Америку? Я не представляю себе, что ты смог бы провести остаток дней рядом с любимой женщиной, ставшей женой твоего брата!

– Куда именно я отправлюсь, я еще не знаю, но как можно дальше от Англии. Лорд Каслри предложил мне должность атташе в Париже или в Вене… но, разумеется, сперва нужно раз и навсегда покончить с Бонапартом.

– А ты считаешь, что с Корсиканцем можно покончить раз и навсегда?

Тристан помолчал, обдумывая ответ.

– Мы победим его, если эти дураки в парламенте отдадут командование Веллингтону. Его талант полководца подвергают сомнению только у нас в Англии. А в Европе все убеждены, что только Веллингтон способен поставить на место этого зарвавшегося безумца. Но что бы ни ожидало в будущем лично меня, – проговорил он, разглядывая чаинки на дне чашки, словно пытался угадать по их узору свое будущее, – я пообещал Гарту, что, пока он будет ухаживать за своей богатой невестой, я буду находиться в Уинтерхэвене. Надо присмотреть за рабочими, которых Харкур нанял для ремонта старого замка. По-моему, Гарт боится, что этот купец переделает Уинтерхэвен по своему вкусу. – Опершись локтями на стол, Тристан сжал ладонями раскалывающуюся от боли голову. – Такое положение дел меня вполне устраивает. В конце концов, неважно, где я буду находиться – в Вене или в Уинтерхэвене. Лишь бы Мэдди не попадалась мне на глаза.

По щекам Кэролайн струились слезы.

– Ох, Трис у меня просто сердце разрывается! Как мне жаль тебя! И Гарта! Если б я хоть чем-нибудь могла помочь вам…

– Можешь, Кэрри. Пообещай мне, что не выдашь ни единым словом того, что узнала о моих чувствах и о чувствах Мэдди, ни Гарту, ни леди Урсуле.

– Обещаю, – торжественно поклялась Кэролайн. – Гарту довольно собственных терзаний. Если он узнает, что его брак с Мэдди Харкур лишит счастья и тебя, боюсь, это убьет его. А мама просто не захочет поверить, что люди, которых она любит, не могут жить счастливо,

– Тогда, чтобы я смог покинуть Англию с чистой совестью, мне остается исполнить только одну задачу.

Кэролайн кивнула, и скорбь, отразившаяся на ее лице, сразу сделала ее старше и опытней.

– Явиться на свадьбу Гарта?

– Именно, моя мудрая сестричка. Я должен быть рядом с ним во время этого испытания, – устало подтвердил Тристан. – Отказать ему в этой поддержке я не вправе, учитывая, какую жертву он приносит ради благополучия дома Рэндов. Но, черт побери, как мне надоело ждать! Скорей бы он сделал ей предложение – и покончил с этим!

Сидя за обеденным столом, Мэдди вполуха прислушивалась к беседе, которую леди Урсула и граф вели со своими влиятельными друзьями, приглашенными в гости с тем, чтобы представить им дочь Харкура. Она почти не обращала внимания ни на элегантно сервированный стол, освещенный свечами в изящных канделябрах, ни на столь же элегантно разодетых гостей.

Она не находила себе места. Сначала Тристан отправился в Брюссель по какому-то поручению лорда Каслри, а теперь, как Мэдди выяснила всего за несколько минут до обеда, снова покинул Лондон. На сей раз ему вздумалось отправиться в Уинтерхэвен, наблюдать за ходом ремонтных работ.

Мэдди уже почти не сомневалась, что Тристан намеренно избегает ее. Но почему? Неужели он полагает, что клеймо его незаконнорожденности сможет запятнать и ее, если она покажется с ним в свете? Но неужели этот упрямый дурак не понимает, что ее не интересует никто, кроме него?!