3-е отделение – «ведение шифрработы и руководство этой работой в ВЧК». Также оно занималось вопросами организации шифропереписки с зарубежными советскими учреждениями. Первоначально в этом отделении трудились три сотрудника;
4-е отделение – «открытие иностранных и антисоветских шифров и кодов и дешифровка документов». Его штат был чуть больше – восемь человек;
5-е отделение – «перехват шифровок иностранных государств; радиоконтроль и выявление нелегальных и шпионских радиоустановок; подготовка радиоразведчиков»;
6-е отделение (лаборатория) – «изготовление конспиративных документов»;
7-е отделение – «химическое исследование документов и веществ, разработка рецептов; экспертиза почерков, фотографирование документов».
Постепенно отдел расширялся, ставились новые задачи, создавались научно-исследовательские лаборатории различного профиля, привлекались к сотрудничеству выдающиеся, известные ученые. Появился филиал в Ленинграде при местных органах государственной безопасности (подчиненный Центру).
К сожалению, у большинства интересующихся историей советских спецслужб спецотдел ассоциируется с мероприятиями в сфере изучения оккультизма и в разработке различных ядов. Да, действительно, было и такое в истории этого подразделения, но токсикологическое отделение появилось лишь в 1934 году, а исследования в сфере паранормальных явлений велись с 1924 по 1937 год под руководством члена ученой конференции Бехтеревского института врача-биолога Александра Васильевича Барченко.
Кратко расскажем об этом ученом. Он родился в 1881 году в семье присяжного поверенного Елецкого окружного суда, владельца нотариальной конторы, друга Ивана Бунина Василия Ксенофонтовича Барченко. Отец оплатил учебу Александра в престижной Петербургской гимназии и надеялся, что сын окончит университет и пойдет по его стопам. Вот только Александра интересовала романтика дальних дорог и ремесло журналиста.
Ко времени начала своей журналистской и литературной работы в качестве туриста, рабочего и матроса сумел обойти и объехать большую часть России и некоторые места за границей. Работал и чиновником в Министерстве финансов. Два с половиной года слушал лекции в Казанском и Юрьевском университетах, на медицинских факультетах, но прекратил учение «за неимением средств». С 1904 по 1914 год жил за счет литературной деятельности – его статьи и очерки печатались в журналах «Мир приключений», «Жизнь для всех», «Русский паломник», «Природа и люди», «Исторический журнал» и др. Когда началась Первая мировая война, Александр Барченко был призван в действующую армию. В феврале 1915 года демобилизован по болезни («органическое поражение мозга и припадки эпилепсии»). После полугодового лечения вновь занялся литературной деятельностью[62].
Начиная с 1915 года Александр Барченко начал осуществлять опыты по изучению особых форм энергии и телепатии. Вскоре после революции 1917 года он читал лекции на тему древних цивилизаций, обладавших будто бы высочайшим уровнем научных знаний, и рассказывал о сакральном смысле древних мифов. Одновременно он продолжал заниматься литературной деятельностью, чтобы заработать на жизнь.
Советскую власть он принял с радостью, так как в коммунистическом учении почувствовал родство со своими нравственными идеалами. Александр Барченко выступал на кораблях Балтийского флота и вдохновлял революционных матросов описаниями существовавшего некогда Золотого века, который он отождествлял с первобытным коммунизмом. Впечатление, произведенное этими откровениями, было столь значительным, что, когда в 1920 году Александр Барченко планировал экспедицию на Тибет, где он надеялся отыскать легендарную Шамбалу, двое моряков захотели его сопровождать и обратились с такой просьбой в Наркомат иностранных дел.
В 1919 году Александр Барченко окончил Высшие одногодичные курсы по естественно-географическому отделению при 2-м Педагогическом институте Петрограда. Годом позже судьба свела его с академиком Владимиром Михайловичем Бехтеревым – известным психиатром, неврологом и психологом. По представлению академика, Барченко отправился в Лапландию для исследования загадочной болезни – «мерячения». Один из исследователей так описывал проявление этой болезни у женщины-якутки:
«Сознание путается, появляются устрашающие галлюцинации: больная видит черта или что-нибудь подобное; начинает кричать, ритмично биться головой о стену, рвать на себе волосы».
Два года пробыл Александр Барченко на Севере. Работая на биостанции в Мурманске, изучал морские водоросли с целью их использования в качестве корма для рогатого скота. Вел работы по извлечению агар-агара из красных водорослей. Выступал с лекциями, в которых пропагандировал употребление в пищу человеком морской капусты. Кроме того, изучал прошлое края, быт и верования лопарей. А в августе 1922 года он отправился в давно задуманную экспедицию в район, расположенный в самом центре Кольского полуострова, традиционно именуемый Русской Лапландией. Она была снаряжена по инициативе Мурманского Губэкосо (экономического совещания). Участвовали в ней 13 человек. Самые интересные находки были сделаны в районе Сейдозера. В безлюдной тундре удалось обнаружить какие-то геометрически правильные плиты, просеки, пирамидоподобное сооружение. В одном из ущелий участники экспедиции увидели желтовато-белую колонну, вроде гигантской свечи, а рядом с ней – кубический камень. Барченко решил, что нашел следы древней, никому не известной цивилизации, получившей название Гиперборея.
После возвращения в Москву Александр Барченко полностью посвятил себя активному и многолетнему общению с представителями различных религий и мистических учений. Так, революционные буддисты посвятили его в учение Калачакры, которое российский мистик переосмыслил в соответствии с воспринятыми им ранее оккультными идеями. Барченко был убежден в том, что самые разные его учителя воспроизводят идеи единого древнего знания, которое являлось достоянием давно исчезнувших великих цивилизаций. Помимо буддистов, на Барченко оказали влияние также представители секты странников-голбешников (от «голба» – подполье), родственной секте бегунов, которые исповедовали идею поисков земного рая – Беловодья, сходного с буддийской Шамбалой. Также Александр Барченко встречался с высокопоставленными тибетскими ламами, которые неоднократно посещали город на Неве.
Идеями Александра Барченко заинтересовался Глеб Бокий. Их познакомил бывший сотрудник Петрочека Карл Федорович Шварц, ставший с 1923 года частым гостем Александра Барченко в большой квартире на углу улицы Красных Зорь (Каменноостровский проспект) и Малой Посадской, напротив нынешнего «Ленфильма»[63]. Сам Глеб Бокий во время допросов в 1937 году и знавшие его люди утверждали, что руководитель спецотдела стал жертвой талантливого авантюриста Александра Барченко. Дескать, последний так увлек опытного чекиста своими идеями, что тот утратил всякую связь с реальностью. В принципе такое возможно. Также нужно учитывать тот факт, что цели этих двух людей частично совпадали. Речь идет о проникновении в Тибет и усилении там влияния Москвы. Понятно, что если Александра Барченко интересовала таинственная и легендарная Шамбала, то Глеба Бокия – приобретение «агентов влияния» среди тибетских лам и ослабление в этом регионе влияния Великобритании.
В это время Александр Барченко активно работал над проектом созыва съезда носителей «древнего знания», принадлежащих к разным конфессиям. Осуществляя свой план, Барченко отправился в 1927 году в Бахчисарай, где установил связь с членами мусульманского дервишского ордена Саиди-Эддини-Джибави. Впоследствии он вызывал в Москву и приводил к Бокию сына шейха этого ордена. Примерно в то же время Барченко ездил в Уфу и Казань, где познакомился с дервишами орденов Накш-Бенди и Халиди. Еще ранее, надеясь на поездку в Тибет, Барченко планировал также встречу с главой исмаилитов Ага-Ханом, что в ходе следствия вменяли ему в вину как свидетельство связей с английской разведкой.
