Хэнк и Джемма одновременно серьезно кивнули, и Джоли усадила их на крылечке, где они честно и тихо просидели рядышком довольно долго. Рядом с их босыми пятками, подступая вплотную к крыльцу, росли прекрасные анютины глазки. Джоли была растрогана тем, что Хэнк покровительственно обнял младшую сестру и что-то ободряюще шептал ей на ухо.
Дом Калли был больше, чем простая хижина. В нем было несколько комнат, камин, печь, в главной комнате стоял большой стол и два кресла. Спальня была пристроена к наклонной стене. Нан хлопотала вокруг бледного, как полотно, мужа. Джоли вышла во двор вместе с Дотером и проводила его до дверей. Вместо прощания он коротко кивнул ей.
Джо беспрерывно что-то говорил, однако речь его была бессвязной, он метался в горячке по кровати.
— Полагаю, нам нужно прочистить рану, — заметила Джоли с уверенностью, которую сама в действительности не испытывала. Единственное, что она знала точно, так это то, что они с Нан должны что-то делать, а не стоять, сложа руки, терзаясь от собственной беспомощности.
— У вас есть виски?
— Кажется, осталось на дне бутылки немного бренди с тех пор, как я готовила рождественский пирог, — ответила Нан; ее обычно спокойные глаза сейчас горели страстным желанием хоть чем-то быть полезной мужу.
— Знаешь что, — сказала Джоли подруге, трогая ее за рукав платья, — нам надо еще теплой воды, не забудь про мыло, да, и еще чистые тряпки для перевязки.
Нан словно взбодрилась, получив конкретное задание, и помчалась к плите. Джоли прихватила пустое ведро и направилась к колодцу. Джемма и Хэнк добросовестно бодрствовали рядышком на крылечке, переговариваясь едва слышно.
Джоли тепло улыбнулась детишкам, несмотря на серьезность сложившейся ситуации.
— Я вовсе не имела в виду, чтобы вы сидели тут, словно привязанные. — Джоли кивнула в сторону сторожевой собаки, которая растянулась поблизости на траве. — Мне кажется, ваш друг не прочь поиграть с вами.
Хэнк бросил на большую собаку недоверчивый взгляд, затем согласился.
— Ладно, — важно сказал он, медленно спускаясь с крыльца и делая знак Джемме идти за ним. — Только пусть она не лает и не кусается…
Джоли кивнула и пошла к колодцу, пока дети и собака затеяли шумную возню, скрывшись в кустах.
Как и ферма Даниеля, — Джоли ни при каких обстоятельствах не думала о ней как о своей. — ферма Калли тоже была зерноводческой. Джоли налила полное ведро воды и вернулась в дом. Там она наполнила большой чайник и поставила его на огонь, затем снова пошла за водой.
Когда они нагрели достаточно воды, а Нан разыскала остатки бренди, Джо бредил и метался в горячке. Он громко хохотал, о чем-то разговаривал с Даниелем, словно они работали сейчас бок о бок на пшеничном поле.
Зрелище было жуткое, но Джоли взяла себя в руки и принялась промывать рану. Она израсходовала на это изрядное количество бренди. Может быть, поэтому Джо внезапно поднялся и уселся на постели, на щеках появился румянец, хотя было совершенно ясно, что он не сознает, где находится и что с ним случилось. Убедившись, что место укуса змеи тщательно промыто бренди, Джоли перебинтовала ему ногу чистыми белыми лентами: это Нан пустила на бинты белые простыни.
Прошел час, а доктора все не было. Это наводило на мысль, что сельского доктора не так-то легко застать. Он мог быть в данную минуту где угодно, причем за много миль. Джо немного успокоился и, казалось, чувствует себя лучше и теперь отдыхает. По крайней мере Джоли надеялась, что это так, ведь она знала, что многие безнадежно больные перед смертью успокаивались и затихали, совсем как сейчас Джо.
Это же пришло в голову и Нан. Она всплеснула руками, упала Джо на грудь и зарыдала в голос, обхватив мужа за плечи и умоляя не покидать ее одну на этом свете.
Деликатно, но твердо Джоли оторвала бьющуюся в истерике Нан от мужа и, обняв сильной рукой за плечи, выпроводила в соседнюю комнату.
— Посиди и приди в себя, Нан Калли, — громким шепотом выбранила ее Джоли, заставляя подругу сесть. — Мы не знаем, слышит ли он сейчас то, что мы говорим. Поэтому не надо убеждать его в том, что он умрет и что мы уже смирились с его смертью.
Нан побледнела от такого замечания и бессильно откинулась на спинку стула. Джоли тем временем помыла в оставшейся горячей воде руки. Когда она решила, что они достаточно чисты, отправилась к колодцу и принесла еще одно ведро воды, вновь наполнила чайник и поставила на печь.
День просто истекал зноем, но за всеми этими хлопотами Джоли совсем забыла о жаре. Но несмотря на погоду обстановка требовала, чтобы Джоли выпила чашку крепкого, сладкого чаю.
— Я не знаю, что мне делать, если он умрет, — глухим голосом произнесла Нан. Она все еще была бледна, как привидение, и непрерывно качалась в кресле-качалке, словно никак не могла остановиться, но ей все же удалось немного совладать с охватившей ее паникой. — Совсем одна, а ведь родится еще ребенок…
— Нан, ты должна пережить свое горе и жить дальше, — прервала ее Джоли, открыла буфет и достала оттуда чашки для чая. — И ты не «совсем одна». У тебя есть Даниель и я.
Нан подняла на Джоли печальные заплаканные глаза:
— Ты очень добрая женщина, Джоли Бекэм, и твой Даниель прекрасный человек. Но я не смогу прожить без Джо.
Джоли не нашлась, что ответить, и просто погладила Нан по руке, затем занялась чаем.
Когда прибыл доктор, лицо у Джо приобрело восковой оттенок смерти. Дыхание замедлилось, и грудь едва заметно вздымалась в такт редким и слабым вдохам. Пожилой усталый доктор внимательно осмотрел место укуса и похвалил Даниеля за то, что тот все правильно и своевременно сделал, отсосав змеиный яд из ранки. Одобрил он и действия Джоли, которая повторно промыла рану, затем вышел из спальни, покачивая головой.
Доктор направился прямо к двери, но Нан преградила ему дорогу, ухватив за рукав.
— Джо непременно поправится! — воскликнула Нан так пронзительно, словно это было заклинание.
Доктор вновь грустно покачал головой.
— Мне очень жаль, миссис Калли, — хрипло сказал он, — но змеиный яд уже поразил весь организм. Я не думаю, что вашему мужу удастся выкарабкаться.
Нан замерла, ничего не ответив, ее рука так и осталась в воздухе, хотя она отпустила рукав доктора, потом медленно побрела, не глядя по сторонам, к постели мужа.
У Джоли кошки скребли на душе при виде горя подруги, но она давно усвоила урок, который жизнь многократно преподносила ей: никогда не забывать о том, что жизнь идет своим чередом. Поэтому Джоли замесила тесто и поставила хлеб на плиту, разогрела банку бобов, взятую из кладовой Нан.
Сама Нан категорически отказалась поесть, но Джемма и Хэнк были голодны. Джоли покормила их и сама ухитрилась проглотить несколько кусков.
Даниель появился под вечер. Он прискакал на своей рослой ломовой лошади. Солнце в этот момент как раз проигрывало битву с наступающей темнотой и в последний раз озарило золотым лучом пшеничные поля. Боль в сердце Джоли немного смягчилась, когда она увидела, как Даниель посадил себе на плечи подбежавшую Джемму и пригладил вихры прижавшегося к нему Хэнка. Однако это длилось всего мгновение.
— Пойдите и присмотрите за лошадью, — сказал Даниель детям и потом наконец соизволил заметить Джоли. Но глаза его были все так же холодны и недружелюбны, как и всегда. Даниель опустил Джемму на дорогу, и та понеслась вслед за братом выполнять распоряжение Даниеля.
— Только не заходите ему за спину, — крикнул Даниель вдогонку, беспокоясь, как бы дети не попали под копыта.
— Доктор сказал, что Джо умрет, — печально, почти жалобно сказала Джоли, когда дети отошли на достаточное расстояние, ведя лошадь в конюшню.
Даниель вздохнул и, сдвинув шляпу на затылок, пригладил пятерней волосы.
— Как чувствует себя Нан?
Джоли сокрушенно покачала головой:
— Не очень. Я пробовала заставить ее поесть хоть немного, но Нан не проглотила ни кусочка. А ведь она должна заботиться о своем ребенке. Все, что она сейчас хочет, — это сидеть рядом с Джо, держа его за руку, и смотреть на него, словно она может заставить его жить одним усилием своей воли.
