По моему мнению, слова Швыдкого не оставляют больше сомнений в том, что бесконечное нытье больших телелюдей по поводу свободы слова на федеральных каналах – не что иное, как желание заполучить всю власть над государственным телевидением.

– Я бы поставил вопрос даже так: а должна ли власть вообще быть в средствах массовой информации? – прямо говорил в беседе со мной господин Познер. – Не должна! Ей там делать нечего. Если сама власть является хозяином средства массовой информации, то это средство массовой информации перестает быть таковым. Оно – инструмент власти. И тогда нечего говорить о журналистике, все это пустые слова.

Не очень понимаю, почему на государственном телевидении нельзя говорить о журналистике. Потому что Познеру не разрешают взять интервью у преступника Ходорковского? Уж сколько времени ноет и ноет господин Познер, требуя права дать слово жулику-олигарху, а власть проклятая не дает. Разрушителя страны Горбачева в прямой эфир три раза за несколько лет – ради бога! А Ходорковского – нет. Ну прямо тотальное засилие цензуры. Уверен, допусти в эфир Ходорковского (что само по себе, конечно, нонсенс) – найдутся другие претензии.

– У вас есть стоп-лист? – спросил я известного телеведущего Владимира Соловьева по поводу его программы «Поединок», у которой, к слову, и рейтинг повыше, чем у «Познера», да и вообще смотрится она, прямо скажем, повеселей.

– Вообще нет никакого листа, что меня, если честно, и самого удивляет, – искренне ответил Владимир Рудольфович. – Я думал, ну, может быть, какой-то корпоративный стоп-лист будет… Нет. Нет ни только никакого стоп-листа, но мы, к примеру, уже работаем в прямом эфире на Дальний Восток и даже обсуждаем возможность выходить в прямом эфире на Москву. Думаю, это происходит от осознания того, что мы – государственный канал и обязаны показывать все политические силы России, находящиеся в законодательном пространстве страны.

Мне тут на днях позвонил Геннадий Андреевич Зюганов и сказал, что с радостью будет ходить на «Поединок». И мне это было приятно слышать. Потому что, к примеру, на НТВ в «К барьеру» я его не мог затащить, хотя и звал неоднократно.

У меня есть свой внутренний стоп-лист. Хотя, скажем, у меня в передачах был Лимонов, крайне неприятный мне как человеку; но я всегда понимаю, что есть мои собственные ощущения, а есть интересы эфира.

Ну вот и скажите мне теперь, кому верить: Познеру с его тотальным скрипучим нытьем или Соловьеву?

Я пытался, кстати, говорить Познеру, что Ходорковский народу неинтересен, что он не был медиаперсоной, равной даже Березовскому, что вообще у нас народ, которому принадлежит Первый канал, не любит богатых воров. Познер отмахнулся. Ему сам повод дергать власть греет душу. Ибо Познер и ему подобные – Парфенов, например – сами хотят себя видеть властью на телевидении.

Они сами хотят формировать свою телеполитику и навязывать ее народу. Не констатировать факты, а формировать их на свой вкус. Да, кстати, они их и сегодня уже вполне формируют.

Коль скоро мы взяли за образец антиподов: питерских чекистов и ельцинских тележурналистов эпохи Путина, – то резонно продолжить сравнение. За 10 с лишним лет, что Путин находится у власти, о питерских чекистах на госканалах ничего хорошего сказано не было. Их историческая роль в сохранении единства России предана забвению, а точнее, даже и не поднималась. Их значение в деле построения вертикали путинской власти мелькнуло в критическом ключе и кануло в Лету. Их противостояние в холодной войне с Западом преподносится только негативно: кондовый совок не в состоянии помириться с продвинутыми американцами. И так далее.

Глядя на федеральное телевидение, кажется, что такого явления, как питерские во власти, просто не было. А если и было, то что-то мрачно-серое, неизбежное, как ГУЛАГ во времена Сталина. А еще мешают питерские улыбчивому и светлому Парфенову лепить лубочный, устраивающий всех телесовок, гады.

Я уже говорил, что при мало-мальски благоприятной политической ситуации питерские чекисты будут слиты ельцинскими тележурналистами мгновенно и со злорадством. Коль скоро они умудрились поставить себе в плюс ими же созданную ситуацию информационного забвения этой части путинской элиты, отсутствия объективного представления ее дел во имя России на экране, то чего же от них ждать, если под Путиным закачается кресло. Если сегодня заслуга Суркова в том, что он не дает мочить питерских на ТВ, то понятно, что может быть завтра, когда позиции Путина ослабнут.

За годы путинского правления ТВ так и осталось враждебным к главной опоре Путина – питерским чекистам. Словно живет оно не на бюджетные деньги, которые в массе своей составляют нефтедоллары от возвращенных государству чекистами частных нефтекомпаний. Заслуга питерских в мягкой реприватизации не только не находит отражения на государственном ТВ, но и абсолютно нивелирована. Питерские не вернули стране богатства народа, а посадили несчастного Ходорковского. Вот основной лейтмотив комментариев деятельности питерских чекистов на ТВ.

Согласитесь, такое резкое отраслевое разделение понимания о том, что произошло (и происходит) со страной при Путине, более чем странно. Это говорит не только о политической порочности ельцинских тележурналистов, формирующих ни много ни мало представление населения о стране, в которой оно живет, но и о нездоровом устройстве государственного телевидения в целом. О его гнилой, ангажированной сути. О его необъективности. Об умении его сотрудников переворачивать все с ног на голову, издеваться над новейшей историей.

И при этом они еще ноют, эти господа!

Формально путинских силовиков на федеральном ТВ представляет взятый ими в прокат у Березовского один Михаил Леонтьев. Тот самый, который до этого был диссидентом в СССР, работал в «Независимой газете», когда она витийствовала над совком, затем подружился с Гусинским и, уведя у Третьякова полредакции, создал газету «Сегодня», которая вогнала осиновый кол в спину коммунизма, ломал державника на ТВ-Центре эпохи Лужкова, мешая с грязью Березовского. Потом Березой был куплен и посажен на ОРТ, где уже мешал с грязью Лужкова. Прижился. Перешел по наследству к Путину, взяв интервью у его пуделька.

При этом ни идеологически, ни ментально, ни уж тем более исторически Леонтьев к путинским чекистам не имеет никакого отношения. Он чужд им даже по своему либеральному мятежному духу. Но миссия обязывает. Не потому ли у Миши все его политические сентенции так и не вышли за рамки сиюминутного мочилова а-ля информационные войны 1990-х?

Леонтьевский патриотизм лубочен до оскомины – еще бы, он же не основан на убеждениях. Мише сгодился бы пост и главреда «Завтра», тем более он там с удовольствием печатается, да вот беда – он плоть от плоти либерал, расхристанный сибарит, а у такого прохановские державники должны вызывать отторжение и насмешку.

Политическое нутро Миши Леонтьева путанное и гниловатое, в нем отсутствует необходимый каждому убежденному в чем-то публицисту идеологический базис. (Квазидержавность не в счет, она давно почила на исторической свалке.) Леонтьев несовременен, поэтому неприятен в последнее время. (Впрочем, я его последние несколько лет не смотрел, может, он уже мочит и самих силовиков. Как знать?) Даже внешняя хрипловатая агрессивность 1990-х, составившая ему славу телесмельчака, уже дурной тон, ибо время не стоит на месте.

За 12 лет своей власти путинские чекисты сумели победить олигархов, ельцинских губернаторов, Семью, даже в известном смысле Дядю Сэма, но проиграли отечественному телевидению. Не знаю, в чем тут дело. Путин ли не дозволял соваться на поляну Суркова? Так Сурков миллион раз подставлял Путина на ТВ так, что убедить Хозяина расширить собственные полномочия на информполе чекистам, по идее, не должно было составить труда.

Скорее всего, не придавали значения, руководствуясь мыслью: лишь бы не вякали телекрикуны, и ладно. Молчат про нас, и слава богу! (Так когда-то взрастила целый пласт своих посмертных хулителей вялая в отношении представителей СМИ советская власть.)