Помню, как проходило в Доме ученых первое заседание комиссии Валерия Тишкова по вопросам толерантности и свободы совести. В состав комиссии, которая занималась самым деликатным вопросом – вопросом веры, вошли представители всех традиционных религий, имевших представительство в Общественной палате. Владыка Феофан, представляющий православие, главный раввин России Берл Лазар, председатель совета муфтиев Равиль Гайнутдин и Дамба Аюшеев, возглавляющий Центральное духовное управление буддистов страны. Сразу стало ясно, как важно, что возглавил это направление человек светский, к тому же ученый. Представители всех конфессий могли чувствовать себя равноправными участниками работы. Перед заседанием журналисты пытались выяснить, как те или иные представители духовенства понимают толерантность, какие у них ожидания в связи с созданием такого межконфессионального органа. Члены комиссии рассказывали, какое направление они считают приоритетным для себя и каким проблемам следовало бы уделить первостепенное внимание. На заседании все сошлись во мнении, что это будет противодействие национальному и религиозному экстремизму. Члены комиссии подняли очень важный вопрос, который до этого почему-то не обсуждался вовсе, – об ограничении публичности тех политиков и общественных деятелей, которые своими высказываниями разжигают рознь между людьми, демонстрируют неуважение или нетерпимость. Предложение урезонить пыл таких провокаторов на законодательном уровне было направлено депутатам Госдумы.
Результативными были и первые шаги других известных общественников.
Комиссия по СМИ стала активно поддерживать региональные газеты, которые находились в бесправном положении. Местные власти старались подчинить себе бюджеты периодических изданий, в случае неугодных высказываний попросту закрывали газеты, нередко даже без решения суда. Большой резонанс получил скандал с волгоградской газетой «Городские вести», опубликовавшей шаржевое изображение основоположников мировых религий. Городские власти решили подстраховаться во время набиравшего ход международного скандала, связанного с датскими карикатурами на пророка Мухаммеда, и посчитали, что решение о закрытии будет самым простым и мудрым. В советское время об этой истории наверняка бы не узнали, да и журналисты вряд ли решились бы на подобный шаг. Но после вмешательства группы общественников во главе с Павлом Гусевым и Николаем Сванидзе дело приобрело широкий общественный резонанс, и волгоградским властям пришлось идти на попятную, журналисты продолжили работу.
Комиссию по социальным вопросам, в которую вошла Алла Пугачева, возглавила Александра Очирова. Ей удалось сдвинуть с мертвой точки многие вопросы, касающиеся защиты детей и пенсионного обеспечения. Имя Пугачевой привлекало внимание репортеров светских хроник, они толпами ждали Аллу Борисовну у здания Палаты, это заставило певицу перейти на так называемую «дистанционную» форму работы. Она перестала появляться на официальных мероприятиях, но продолжала активно работать в комиссии. Не без ее участия удалось добиться того, что некоторые поправки и предложения социальной направленности были без проволочек поддержаны в парламенте.
Вероятно, мало кто помнит, но именно Александр Калягин и Карен Шахназаров первыми во всеуслышание предложили резко ограничить деятельность казино и других игорных заведений, создав для них специальные зоны. Небольшой мониторинг, проведенный в ряде регионов страны, а также независимые исследования показали, что игроманией страдает не только молодежь, но и люди старшего поколения, страсть к азартным играм нередко приводит к семейным драмам и человеческим трагедиям. Представители игорного бизнеса сразу почувствовали, что пахнет жареным, и попытались нанести контрудар. На общественников началось серьезное давление: телефонные звонки, жесткие материалы в прессе, попытки подкупа. Один пиарщик предлагал мне определенную сумму за то, что на сайте ОП будет размещено обращение ряда представителей игорного бизнеса, в котором они высоко оценивают работу членов Палаты, но при этом просят не касаться тех вопросов, в которых якобы ничего не понимают.
Проблема оказалась столь неоднозначной, что в самой Общественной палате наметился некоторый раскол. Группа общественников во главе с председателем Союза промышленников и предпринимателей Александром Шохиным достаточно аргументированно объясняла, что такие резкие движения могут нанести вред не только игорному бизнесу, но и многим предприятиям малого и среднего предпринимательства, имеющим отношение к сфере развлечений: люди, занятые в этом бизнесе, просто останутся без работы, поэтому ограничения в доступности к азартным играм, конечно, нужны, но не такие резкие. Большинство членов Палаты, включая детского доктора Рошаля, были на стороне Калягина и Шахназарова. Президенту Путину направили письмо с просьбой обратить внимание на ситуацию в игорном бизнесе, и уже через месяц глава государства предложил депутатам резко ограничить размах игорного бизнеса, а если быть точнее, то просто вывести игорные заведения за черту городов. Многие политики и бизнесмены признали актуальность проблемы. Государство сделало первый серьезный шаг – игорные заведения начали убирать из городов. Правда, до завершающей стадии – строительства четырех игорных зон – пока еще далеко.
Острота проблем, которыми занималась комиссия Анатолия Кучерены – состояние дел в армии, противодействие коррупции, положение осужденных, – привлекала в его офис большое количество журналистов. Операторы с телекамерами, радиожурналисты с микрофонами, газетчики – иногда общественникам в буквальном смысле слова приходилось протискиваться сквозь живую преграду.
Кажущаяся необъятной и довольно размытой тема экологии с помощью членов Палаты вдруг прозвучала громко, результат трудно переоценить. Невероятными усилиями руководителя Центра экологической политики и культуры Владимира Захарова и других правозащитных организаций удалось с помощью президента отменить скандальную инициативу предпринимателей и чиновников построить нефтепровод «Восточная Сибирь – Тихий океан» вблизи озера Байкал. Даже трудно себе представить, к какой трагедии могло привести это необдуманное предложение.
Меня как человека, оказавшегося внутри принципиально новой системы, конечно, не могло не радовать, с какой самоотдачей известные, состоявшиеся люди с чистого листа начали необычное и очень непростое дело. Еще раз напомню: за свою работу члены Общественной палаты не получали ни денег, ни поощрений, ни наград, ни служебных машин. Мы, сотрудники немногочисленного аппарата, тоже были проникнуты этим духом первопроходцев. Поэтому высказывания о том, что Палата стала второй Госдумой, а те, кто в нее попал, были куплены властью, выглядели достаточно странно. Особенно если учесть, что многие расходы новобранцы Палаты поначалу были вынуждены оплачивать из своего кармана. По-моему, их это не сильно смущало.
Первое дело
Мы знали, что в армии, мягко говоря, не все ладно, было известно о частых случаях «дедовщины». Комитеты солдатских матерей и журналисты давали информацию о том, что состояние некоторых военных чиновников нажито не честным путем, о взятках за предоставление отсрочки от службы в армии не говорил только ленивый. Казалось, что с приходом на пост руководителя военного ведомства Сергея Иванова положение начинает выправляться и масштабная реформа сможет изменить положение в российской армии. Но, увы, эти надежды оказались недолгими. Чашу терпения переполнил инцидент, произошедший в новогодние праздники 2006 года в Челябинске с рядовым Андреем Сычевым, изувеченным сослуживцами. Эта история могла бы, как у нас принято, перейти в разряд случайностей, но челябинские журналисты не побоялись привлечь к ней всеобщее внимание, несмотря на то что крупные армейские военачальники пытались объяснить произошедшее недоработками командования гарнизона, где Сычев проходил службу, доказать, что рядовой Сычев страдал неизлечимой болезнью, а остальное – цепочка случайностей. Министр обороны Сергей Иванов узнал о ЧП из печати. Все могло бы в очередной раз сойти на нет, если бы не Анатолий Кучерена, Александр Афоничев и Николай Сванидзе. Члены Общественной палаты решили провести независимое расследование и отправились в Челябинск. В результате генералы Минобороны были вынуждены признать, что «дедовщина» стала явлением системным и массовым. Скандал получил такую силу, что уже нельзя было не принять экстренные меры.
