В другой поэме — о золотом веке, первом из письменно зафиксированных сказаний на эту тему, есть проникновенные строки, которые заставляют нас задумываться и сегодня, говоря о том, что и сегодня актуально:

В стародавние времена не было змей, не было скорпионов,

Не было гиен и не было львов,

Не было ни диких собак, ни волков,

Не было ни страха, ни ужаса,

И человек не имел врагов.

Литературных памятников народного творчества до нас дошло немного. Однако и те, которые сохранились, свидетельствуют о высоком развитии шумерского фольклора.

Вот, например, небольшая сказка, рассказывающая о бедняке из города Ниппура:

«Гамиль-Нину рта был мужем бедным и убогим — ни серебра он не имел, ни злата, ни даже хлеба. И такая бедность вечно заставляла Гамиль-Нину рта думать лишь о пище. Носил он одну-единственную одежду, но вот решил однажды: «Хоть имею я одно лишь платье, но делать нечего — продам-ка я его и на базаре куплю скотину!»

Так и сделал ниппурец.

Купил он на базаре козу и так размышляет: «Ага, если я устрою пир, на котором не будет у меня пива, то все родичи мои, все соседи на меня обозлятся, рассорятся со мною. Подарю-ка я эту козу правителю Ниппура — может, выйдет из этого какое-нибудь благо!»

Пришел он со своей козой ко дворцу правителя Ниппура, стучаться стал, привратнику нужду свою объяснил, и впустили Гамиль-Нинурта.

—Что такое ты совершил, бродяга, коль задумал принести мне свой подарок? — спросил его правитель.

—Боялся я,— сказал бедняк,— что пир, который я устрою без пива, на которое я не имею денег, обозлит всех моих сородичей, вот и решил я подарить козу тебе!

Но рассердило правителя намерение Гамиль-Нинурта. Козу он, конечно, взял, а в благодарность велел угостить его вареными костями и жидким пивом, а после вытолкал на улицу.

Не ожидал ниппурец такого оборота дел, обижен был немало на правителя и у ворот его дворца сказал в досаде:

—Ну, погоди! Трижды я отомщу тебе, правитель!

Пошел ниппурец ко дворцу самого царя, добился у него приема, в ноги кинулся, их лобызал, а потом сказал:

— Великий властелин! Прошу тебя, дай мне всего лишь на день колесницу из твоей конюшни и вельможи платье! За это отплачу тебе я миной (мина ровнялась 0,5 кг — ред.) золота! И дал властелин Гамиль-Нину рте колесницу, украсил его одеждою вельможи, и поехал ниппурец на той колеснице вначале к лесу, поймал двух птиц, в ларец их посадил и наложил печать. С шумом подъехал он ко дворцу правителя, и тот встречал его с почетом, ибо под богатою одеждой не мог он ничего узнать.

—Везу я золото по приказу царя! — гордо заявил правителю бедняк, показав шкатулку.

Правитель, видя знатного сановника, с почетом угостил его и на ночлег устроил. А ночью Гамиль Нинурта выпустил из шкатулки птиц, поднял превеликий шум, крича:

—Золото пропало! Похитили его! — и накинулся он на правителя, жестоко колотя его.

Очень испугался правитель гнева самого царя и упросил ниппурца не говорить царю о том, что золото пропало в его именье. Две мины золота вручил правитель бедняку в награду за молчанье.

Так отплатил бедняк правителю — оставалось отомстить еще два раза. Обрил Гамиль-Нинурта голову, курильницу наполнил горячими углями у ворот правителя так сказал он страже:

—Не желает ли ваш господин ясновидящего лекаря принять? Я весьма искусен во врачевании!

Пропустили в дом Гамиль-Нинурта, подошел к правителю лжелекарь и сразу же сказал, помня, по каким местам охаживал он своего обидчика:

—Знаю, что болит у тебя вот тут и там, и здесь.

Удивился правитель, не узнав в обритом человеке того,

кто бил его, проницательности лекаря изумился, доверился ему полностью. А Гамиль-Нинурта, врачевания ради, завел правителя в темное место да так его отколошматил, что не мог тот и подняться!

Еще один разок осталось Гамиль-Нинурте проучить правителя злого. Стал он думать, как учинить ему третье наказанье, и придумал. Нанял он одного человека, велел бежать ему мимо ворот правителя и кричать. На крик сбежались люди господина, чтобы поймать обидчика, сам правитель тоже из дома вышел, тут-то и сцапал его находчивый Гамиль-Нинурта. Снова так его отдубасил, что едва дух не вышиб. Говорил ему потом, смеясь:

—Один раз ты обидел меня, а я тебя трижды!»

Конечно, произведения подобные этому, ценны для нас не только как образец высокой литературы, но еще и тем, что передают дух того далекого времени и говорят о нем не меньше, чем сохранившиеся рисунки, архитектурные сооружения или сухие документы хозяйственной отчетности.

Дошли до нас и некоторые древнешумерские басни, поговорки.

Шумерские поговорки говорят о склонности этого народа к сомнению, к сатире, при этом о многих важных вещах они говорят с улыбкой.

Вот, например, как предлагали шумерцы распоряжаться своим имуществом:

Все равно умрем — давай все растратим!

А жить-то еще долго — давай копить!

А вот как отозвались шумерцы о войне:

Ты идешь, завоевываешь земли врага.

Враг приходит, завоевывает твою землю.

Дошло до нашего времени и несколько элегий — одни из первых попыток в поэтической форме передать переживания, которые вызваны смертью близкого человека.

В одной из элегий читаем:

Пусть зачатые тобой дети будут внесены в число вождей,

Пусть все твои дочери выйдут замуж,

Пусть твоя жена будет здорова, пусть умножится твой род, Пусть благополучие и здоровье сопутствуют им всякий день,

В твоем доме пусть пиво, вино и всякое добро никогда не иссякнут.

Важное место в литературе и мировоззрении шумеров занимали легенды о потопе, которым якобы боги уничтожили все живое, причем был только благочестивый герой Зиусудра в построенном по совету бога Энки корабле.

Есть в шумерской поэме о потопе и такие строки:

Иштар кричит, как в муках родов,

Госпожа богов, чей прекрасен голос:

«Прежние дни обратились в глину,

Ибо в совете богов я решила злое,

Зачем в совете богов решила я злое,

На гибель людей моих я войну решила?

Для того ли рожаю я человеков,

Чтобы, как рыбий народ, наполнили море!»

Как и люди, боги зачастую были очень страшны, их поступки люди подчас не могли объяснить, они казались им противоречивыми.

Глубоким философским смыслом наполнены так называемые «Разговоры господина с рабом», которые раскрывают всю сложность общественных и человеческих отношений того далекого времени и предлагают свой взгляд на проблему взаимоотношений между рабами и рабовладельцами.

Вот один из таких рассказов:

«И сказал господин рабу:

—Повинуйся мне, раб!

И раб отвечал:

—Повинуюсь!

—Решил я свершить для отчизны великое доброе дело!

И так ему раб отвечал:

— Что ж, господин, соверши задуманное — ты и у царя в почете будешь, да и боги тебя не забудут.

— Нет, раб, не хочу я делать добрые дела для моей отчизны! — и господин решительно взмахнул рукой.

— А и правда, господин, что проку в них? Пойди на кладбище да погляди на кости — разве угадаешь ты, кто из умерших был усерден к благу государства, а кто ему вредил?»

Важнейшим памятником шумерской литературы является цикл эпических сказаний о герое Гильгамеше и его соратнике Энкиду. В наиболее полном виде текст большой эпической поэмы о Гильгамеше сохранился записанным на аккадском языке. Однако записи первичных отдельных былин о Гильгамеше, которые сохранились до нашего времени, говорят о шумерском происхождении этого произведения.

Гильгамеш в эпосе выступает в качестве царя города Урука, сына смертного и богини Нинсун. В царских списках периода III династии Ура есть упоминание о царе Гильгамеше, представителе первой царской династии города Урука. Таким образом, последующая традиция сохранила о нем память, как об историческом лице.

Непобедимый и отважный Гильгамеш получает бессмертие, однако не может им воспользоваться, так как в царстве мертвых «траву молодости» съедает змея. В Библии сказано, что «живому псу лучше чем мертвому льву». Перекликаясь с этим утверждением, Гильгамеш вызывает дух своего лучшего друга, «получеловека-полубыка», из преисподней, мрачного царства мертвых,