Наступление наших, советских войск разрушило планы Гитлера. А если бы мы не наступали, а наоборот? Человеконенавистнические планы Гитлера были бы осуществлены. И США ожидала бы такая же участь, что и Англию.
Никто в мире не способен был разгромить гитлеров-скую Германию и поставить ее на колени. Это сделал Советский Союз!
С этими мыслями мы были и на Параде Победы, который состоялся 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве. С этими же мыслями наше поколение выступает и сегодня и всегда, вечно их будут нести с собой наши потомки.
После победного мая сорок пятого нашему руководству, конечно, надо было совместно с союзниками предпринимать конкретные шаги по послевоенному устройству мира, как это предусматривалось соглашениями на конференции в Тегеране и Ялте, а позже и Потсдамской конференции, которая состоялась уже в июле 1945 года.
Но не все происходило так радужно, как казалось внешне. Шла тяжелая закулисная игра наших прежних союзников против нас с целью не только, возможно, отыграть больше в свою пользу, но и нанести максимальный ущерб Советскому Союзу и его Вооруженным Силам. Об этом свидетельствуют многие факты, которые имели место уже даже на заключительном этапе войны в Европе. Приведу только два примера.
Первый. После тяжелого для наших союзников поражения в декабре 1944 года в Арденнах, где они понесли значительные потери от немцев и вынуждены были просить Сталина о возможно быстром (досрочном) переходе советских войск в наступление с рубежа реки Вислы, спецслужбы США одновременно начали усиленный поиск контактов с командованием немецко-фашистских войск на различных фронтах в Европе. Естественно, это было замечено нашей агентурной разведкой. В феврале и особенно в марте 1945 года нашей разведке и, следовательно, нашему руководству стало ясно, что на итальянском направлении Даллес (ЦРУ США) необходимый контакт нашел. Немецкий генерал Вольф прибыл в Бёрн (Швейцария), где и имел с ним встречу. Об этом главнокомандующий союзными войсками на Средиземноморском театре военных действий английский фельдмаршал Александер немедленно сообщил в Лондон.
Английские дипломаты, то ли понимая, что «шила в мешке не утаишь», то ли просто по недоразумению, делают интересный шаг — 12 марта 1945 года посол Англии в СССР посылает копию телеграммы Александера Молотову. В телеграмме сообщалось, что генерал Вольф прибыл в Швейцарию для обсуждения вопроса о капитуляции германских войск в Северной Италии и что «Бюро стратегических служб» (т. е. разведка) англо-американских войск этого района «продолжает переговоры с Вольфом». Таким образом, они «открывают карты».
Не трудно понять, чем это может кончиться — немецкие дивизии снимаются с Итальянского фронта и срочно перебрасываются на Восточный фронт против русских, которые к этому времени вышли на Одер. Тем самым усиливается немецкая группировка войск против 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, нацеленных на Берлин. Одновременно на этом направлении открывается полная свобода для стремительного продвижения англо-американских войск. Создаются благоприятные условия последним для овладения Берлином первыми.
В тот же день, т. е. 12 марта 1945 года, Молотов официальным письмом английскому послу в СССР сообщает, что, в соответствии с союзническими обязательствами, Советское правительство хотело бы, чтобы в этих переговорах принимали участие советские офицеры. Посол тянет три дня и только 15 марта сообщает, что английское правительство отказывает представителям советского командования в праве на участие в переговорах в Бёрне.
Намерение Советского Союза было однозначно — коль начались такие переговоры, то мы обязаны добиваться полной капитуляции и разоружения этой группировки немецких войск в Северной Италии, чтобы они не могли быть переброшены на Восточный фронт. В то же время наши союзники не намерены были идти по этому пути и не спешили решить вопрос о нашем участии.
Учитывая сложившуюся ситуацию, Молотов 16 марта 1945 года направляет английскому послу в СССР письмо, в котором указывает, что отказ английского правительства в праве на участие советских представителей в переговорах в Бёрне явился для Советского правительства совершенно неожиданным и непонятным (хотя, разумеется, нашему правительству было понятно, что союзники крайне не заинтересованы в нашем участии. — Автор) с точки зрения союзнических отношений между СССР и Англией.
«Ввиду этого, — говорилось далее в письме, — Советское правительство считает невозможным дать свое согласие на переговоры британских и американских представителей с представителями германского командующего в Бёрне и настаивает на том, чтобы уже начатые переговоры в Бёрне были прекращены.
Советское правительство настаивает, кроме того, чтобы и впредь была исключена возможность ведения сепаратных переговоров одной или двух держав с немецкими представителями без участия третьей союзной державы» (см.: «Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентом США и премьер-министрами Великобритании», том 1, стр. 402–403).
После того, как дипломаты Англии стали выкручиваться и выгораживать свое руководство и в противоречие телеграмме Александера начали утверждать, что это-де были «предварительные встречи» перед возможными переговорами, Молотов послал им еще одно разгромное письмо, в котором говорилось, что «Советское правительства в данном деле (т. е. в переговорах союзников в Бёрне с немецким генералом Вольфом. — Автор) видит не недоразумение, а нечто худшее». «Из Вашего письма от 12 марта, — напоминает Молотов послу Англии в Советском Союзе, — как и приложенной к нему телеграммы от 11 марта фельд-маршала Александера Объединенному штабу, видно, что германский генерал Вольф и сопровождающие его лица прибыли в Бёрн для ведения с представителями англо-американского командования переговоров… Когда Советское правительство заявило о необходимости участия в этих переговорах представителей Советского военного командования, Советское правительство получило в этом отказ.
Таким образом, в Бёрне в течение двух недель за спиной Советского Союза, несущего на себе основную тяжесть войны против Германии, ведутся переговоры представителями германского военного командования с одной стороны, и представителями английского и американского командования — с другой. Советское правительство считает это совершенно недопустимым и настаивает на своем заявлении, изложенном в моем письме от 16 марта сего года» (там же, стр. 403).
То есть Советское правительство потребовало, чтобы переговоры в Бёрне были немедленно прекращены. Но поскольку руководители Англии и США занимали по этому вопросу вихляющую позицию, а одновременно с этой проблемой очень остро стоял вопрос о Польше и польском правительстве, в эту дискуссию включается «главный калибр» советской политики Сталин. Он пишет президенту США следующее:
«Лично, строго секретно.
От маршала И. В. Сталина Президенту господину Рузвельту
Получил Ваше послание по вопросу о переговорах в Бёрне.
Вы совершенно правы, что в связи с историей о переговорах англоамериканского командования с немецким командованием где-то в Бёрне или в другом месте «создалась теперь атмосфера достойных сожаления опасений и недоверия».
Вы утверждаете, что никаких переговоров не было еще. Надо полагать, что Вас не информировали полностью. Что касается моих военных коллег, то они, на основании имеющихся у них данных, не сомневаются в том, что переговоры были и они закончились соглашением с немцами, в силу которого немецкий командующий на Западном фронте маршал Кессельринг согласился открыть второй фронт и пропустить на восток англо-американские войска, а англо-американцы обещались за это облегчить для немцев условия перемирия.
Я думаю, что мои коллеги близки к истине. В противном случае был бы непонятен тот факт, что англо-американцы отказались допустить в Бёрн представителей Советского командования для участия в переговорах с немцами.
