Обратимся к провинциям и городам.
Кабул — столица. От ее удержания зависела вся военно-политическая обстановка. Это не просто самый крупный административно-политический центр. Удержится Кабул — будет считаться, что устояла и власть. Поэтому предлагалось сосредоточить здесь максимально больше частей армии, МВД и МГБ.
Джелалабад. Чтобы захватить Кабул, только тех сил, которые имелись вокруг него и поблизости, было крайне недостаточно. Захват можно и надежнее сделать поэтапно: вначале взять Джелалабад, а уж затем — Кабул. Дело в том, что эта группировка оппозиции имела уже армейскую структуру, в ее составе были пакистанские части (особенно малиши), на вооружении которых была не только артиллерия, но и бронетанковая техника. Конечно, захватив Джелалабад и выдвинувшись такой группировкой к Кабулу, да используя силы, которые на месте в районе Кабула, — можно было рассчитывать на успех. Кроме того, надо было иметь в виду, что между Джелалабадом и Кабулом находились две мощные ГЭС, которые питали столицу электроэнергией. Тоже очень важный фактор. Но наиболее весомо выступало одно обстоятельство: Джелалабад уже не один раз становился местом, где скрещивали шпаги правительственные войска и отряды оппозиции. Уровень боев достигал высокого накала. И хотя мятежники сделать ничего не могли, но чувство реванша, несомненно, побуждало их к дальнейшим действиям. С захватом же Джелалабада они рассчитывали разместить там «правительство переходного периода». Место было традиционно удачно, так как в Джелалабаде все зимние месяцы находился король Захир Шах со свитой и частью правительства. Однако нельзя допустить в принципе, чтобы оппозиция победила.
Герат, как и Кандагар, — древняя столица Афганистана. Расположен неподалеку от государственной границы с Ираном, что, естественно, сказывается в духовном (шиитском) влиянии на население. Город имеет традиции вспышек против центральной власти. Последним таким событием был вспыхнувший 15 марта 1979 года в Герате антиправительственный мятеж. Обстановка сложилась критическая. Однако мятеж был подавлен. Погибло более тысячи человек. Но Герат был и остается барометром всего северо-западного района Афганистана. Очень важно, что совсем рядом — Советский Союз: знаменитая Кушка, через которую афганцы получали очень многое. Герат имеет два аэродрома: один — грунтовой, прямо на окраине города и второй — ультрасовременный в Шинданде, расположенном в часе езды от Герата на юг.
Провинция Герат и прилегающие к ней другие провинции — это обособленный, удаленный от Кабула регион, и он должен быть надежным на все случаи жизни. Вот почему после долгих советов и даже споров на пост губернатора провинции был назначен (фактически автором такого назначения был В. Поляничко) Ф. Халекьяр. Ему же был жалован ранг министра. Это был умный, весьма внимательный и контактный начальник. Он умело строил отношения со всеми слоями населения, особенно с торговцами. Сразу приобрел большой авторитет в гарнизоне (непосредственно в Герате стоял штаб армейского корпуса). Высказал мне прилюдно теплые слова благодарности за то, что я много сделал по сплочению главарей мятежных отрядов вокруг местной власти. Естественно, за эту оценку и понимание моих действий я ему был признателен. Между прочим, Ф. Халекьяр страдал прогрессирующей болезнью — терял зрение. Мною были предприняты все меры, чтобы ему в Москве сделали операцию. Она прошла успешно, и, естественно, успешнее стали двигаться дела и в провинции Герат.
Наконец, Кандагар. Это уже барометр юга страны. На него прямое влияние оказывал Пакистан (сунниты). Хотя в принципе город успешно торговал и с Пакистаном, и с Ираном. С Кабулом у Кандагара отношения были как бы на равных. Вел он себя независимо. В провинции имелись большие, хорошие ирригационные системы. Поэтому Кандагар выращивал много ценных культур — хлопок, рис, цитрусовые, виноград, гранаты. Две мощные ткацкие фабрики производили шерсть и полотно. Словом, этот город был географическим, промышленно-сельскохозяйственным, духовным и культурным центром высокого уровня. Для того, чтобы Кандагар был гарантированно «своим», Наджибулла назначил туда вначале командиром армейского корпуса генерал-лейтенанта Улюми. А через 3–4 месяца делает его одновременно генерал-губернатором. Мы все приветствовали это назначение. Улюми это назначение оправдал. Кстати, мы с ним, как и с его предшественником Сахраи, были в хороших отношениях.
Вот на этих пунктах предполагалось сосредоточить все силы армии, МВД и МГБ, отдавая при этом преимущество Кабулу. Кстати, было внесено предложение — все пограничные бригады с границы отвести, а их функции за плату возложить на проживающие там племена, что традиционно практиковалось в Афганистане. Что касается погранбригад, то их использовать в составе армейских корпусов или дивизий, давая, в первую очередь, задания по охране и обороне какого-либо объекта или участка магистрали.
Эти предложения вызвали горячие споры. В ходе обсуждения я попросил Наджибуллу пока не высказывать своих соображений. Многие склонялись к тому, чтобы последовать моему предложению. Наконец, заговорил Наджибулла. Он сказал, что категорически против того, чтобы без боя отдавать противнику целые уезды и даже провинции. Я деликатно бросил реплику: «Этого ни в коем случае делать не надо. Власть надо передать лицам, которых изберут на месте, и вооружить их. А центральная власть должна признать местную законной. И сотрудничать с ней, помогать».
Опять начались споры, суета. В конце концов решили, что все в рабочем порядке обсудят у себя в министерствах, а на следующий день на очередном заседании Ставки ВГК будет доложено мнение каждого министерства и объявлено решение Верховного главнокомандующего.
По окончании заседания Наджибулла в отличие от установленного порядка (обычно он уезжал первым) со всеми распрощался, и мы остались с ним вдвоем. Поднялись в его кабинет, где и состоялось долгое сложное объяснение. Говорили на русском языке. Затрагивали в принципе две темы: первая — это то, что обсуждали на Ставке (концентрировать вооруженные силы или оставлять их в той группировке, в какой они находятся по сей день), и вторая — смогут ли вообще ВС самостоятельно отстоять страну без советских воинов.
Продолжая начатый на Ставке разговор, я еще раз лично ему напомнил, чтобы он не употреблял фразы такого рода: «Без боя передаем мятежникам…», «Ценные для страны провинции по своей инициативе отдаем в руки бандитов…» и т. д. Я сказал:
— Фактически мы передаем власть во многих провинциях тем органам, которые на Джирге избирает сам народ. Избирает народ, а вы, президент, эти органы вооружаете. Ведь фактически во многих провинциях это уже сделано. К примеру, в Бамиане да и других провинциях Хазараджата, плюс на севере и западе страны. Там, где все уже сделано, — надо вашим представителям проехать, поднять дух, дать оружие и боеприпасы и т. д. А там, откуда правительственные войска будут уходить, надо сделать это сейчас — толково, спокойно и уверенно. К примеру, Файзабад. Извините, как у нас говорят — «медвежий угол». Ну, разве правительству надо держать там какой-то гарнизон в этом предгорье Памира? Нет. Во всяком случае сейчас. А если вы передаете официально власть Басиру, то он это, во-первых, воспримет положительно, а во-вторых, никого на землю Бадахшана не пустит, в том числе и Ахмад Шаха.
Нам крайне необходимо максимально сосредоточить все силы, в первую очередь, вокруг Кабула, а также Джелалабада, Герата и Кандагара. И конечно, обеспечить охрану магистралей, особенно Кабул — Термез. Надо идти на любые компромиссы с племенами и бандами, которые живут за счет грабежа.
Теперь о принципиальном вопросе — удержат Вооруженные Силы РА власть без советских частей или нет. Лично у меня совершенно нет никаких сомнений, что удержат. Но надо выполнить первое условие — сосредоточить все силы, как мы договорились. Если у вас лично, товарищ Наджибулла, действительно есть сомнения, то давайте выяснять их вдвоем. Но не делать это в кругу министров на Ставке или на заседании Политбюро ЦК НДПА, не показывать, что у вас сомнения. Ваши заявления должны вселять всем подчиненным уверенность, а не растерянность.
