Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Молодой солдат повел темными глазами и сказал:

— Тут — конец один, а там — может, и шлепнут, а может, и домой вернешься… Не понимаю я, с чего это наше начальство той амнистии, как черт ладана, боится. Ведь в других частях тоже не дураки были.

— А ты помолчи, дурак! — сказал пожилой офицер.

— Их благородие спрашивают, я и отвечаю. А живыми остаться, чай, всем охота.

— Довольно! Поговорили! — сердито сказал старший офицер.

Юра шагал храбро, а на душе скребли пять кошек, как выражался Сережа. Встреча с Гогой Бродским не сулила ничего хорошего. Убежать? Не выйдет. А если попробовать? Сердце забилось сильно-сильно. Он оглянулся. Серый следовал за ними сзади, на порядочном расстоянии.

— Ты что это волчонком на кусты поглядываешь? — спросил полковник. — Не советую. От пули не убежишь.

— Смотрю, где бы присесть по нужде.

— A-а, это пожалуйста… Пилявин, отойди с ним!

Юра подождал, пока трое ушли вперед, отошел к кустам. Пилявин стал рядом, не спеша скрутил цигарку и закурил.

— И долго ты будешь сидеть? — спросил он, почти уже докурив ее.

Юра встал.

— Слушай, — сказал он, — отпусти меня. Я тебе золотое колечко подарю.

— Да ты что, обалдел? — Пилявин поднял винтовку. — А ну живо вперед! Нашел дурака! Чтобы мне за тебя всыпали. Марш вперед по дороге! Руки назад!

— Ты же умный, — сказал Юра. — И ты за то, чтобы сдаться по амнистии, хотя ваше начальство и не хочет.

— Нашкодили, вот и не хочет. Только ты мне зубы не заговаривай. Вижу гуся по полету.

— Что ты видишь?

— Что ты разбойничать на дорогу вышел.

— А если я соврал?

— Как так соврал? Зачем?

— Чтобы отпустили…

— Так кто же ты? Может, их разведчик с наганом?

— Теперь оружие у каждого.

— И то верно.

— Куда ты направлялся?

— В Феодосию. Выменять продовольствие за золотое кольцо.

— Это у тебя-то золотое кольцо? Уморил! Хватит, поговорили. Шагай!

8

— А, старый знакомый! — И кавказский князь из контрразведки, которого Юра прозвал тогда Карлой, засмеялся, и его глаз еще больше выпучился. Он сидел за маленьким столиком, на котором светилась коптилка. — Каким ветром тебя сюда занесло? Что это ты так вырядился?.. Напрасно тогда мы отпустили тебя. Ходить ночью с отрядом против наших ты научился. Делать обыски ты тоже научился. А вот врать не научился… товарищ секретарь судакского комсомола! Сам видишь — я все знаю. В Судаке есть наши люди. Допрашивать тебя сейчас я не буду. Пусть с тобой поговорит Бродский. Он тогда, по-моему, с тобой не договорил… А пока посиди в яме.

В лесу под деревьями темнело четырехугольное отверстие ничем не прикрытой большой ямы.

Яма была глубокая. Юре просунули веревки под мышки и спустили вниз. В яме уже были другие узники. Худые-прехудые, кожа да кости. Но как ни обросли они и как ни были худы, Юра узнал Шуру Сандетова.

— Нас тут держат заложниками, — сказал Сандетов. — Нет ли чего-нибудь поесть?

Юра, успевший еще раньше сунуть кукурузную лепешку в карман, поделился с товарищем.

Говорили долго и никак не могли наговориться. На потемневшем небе уже стали видны звезды.

Но вот в яму спустили ствол дерева с набитыми поперек планками, приказали Юре вылезть и повели. Сопровождал тот же солдат Пилявин.

— Куда ведешь? — спросил Юра.

— В офицерский дом. В лесничество.

— Слушай, — прошептал Юра. — Если ты меня отпустишь, я тебе за это отдам золотой перстень.

— Брось трепаться!

— Украл у барыни в Ялте. Сумочку украл.

— Поди ты! А ну покажи…

Юра вынул толстое обручальное кольцо. Солдат взял, повертел его и сказал:

— Блестит. А золотое оно или позолоченное, без ювелира не скажешь. Но я жить хочу. Отпущу тебя — самого к ногтю возьмут…

Юра задал заранее обдуманный вопрос:

— Это правда, будто вы все хотите сдаться по амнистии, а полковник из контрразведки и капитан Бродский, боясь ответа за расстрел советского правительства Таврии, запрещают вам сдаться?

— А если и так, тебе-то какое до всего этого дело?

— Вас, дураков, жалко. Пропадете ни за что!

— Подумаешь, какой жалостливый выискался! И кто это сбрехал насчет расстрела советского правительства? Когда это было?

Юра коротко рассказал.

— Самое верное для вас — связать и полковника и Бродского! — закончил он.

— Да за такие разговоры, за такую большевистскую агитацию я тебя сейчас шлепну при попытке к бегству. Брось меня разыгрывать, провокатор чертов!

— Ну скажи, что мне сделать, чтобы ты мне поверил? Пойми! Эта встреча с Бродским для меня смерть. Понимаешь? Если уж умирать, так с музыкой. Понимаешь? Сам умру, но и эту сволочь уничтожу!

— Ей-богу, не пойму я, что ты за человек! Чего хочешь?

— Далеко еще идти?

— Не, сотня шагов!

— Слушай! Я вас освобожу и от полковника, и от генерала, и от Бродского. Дай мне свои гранаты. Тебе-то что? Ты жив останешься! Вы сдадитесь. Чем раньше сдаться, тем лучше. Уже многих из ваших по домам отправили.

— Ну, дам! С гранатой тоже надо уметь обращаться.

— И трус же ты! Ему спасение предлагают, а он сам в петлю лезет. Ну и подыхай! А гранаты я знаю, бросал.

Солдат оглянулся, полез в карман шинели и вытащил гранату.

— На! Ляд с тобой. Может, и выйдет что… Но если поймают тебя… Сам убью!

Юра лихорадочно сунул гранату в карман.

Несколько минут они шли молча. Подошли к домику лесника. На крыльце появился Гога Бродский.

— В чем дело?

— Арестованного привел, ваше благородие.

— А-а-а! Старый знакомый! — протянул Гога, увидев Юру. И, обернувшись к солдату, сказал: — Стой здесь. Через полчаса вызову. Отнесешь труп этого… А ну-ка, Сагайдак, зайдем!

Юра вошел в комнату. Под потолком горела небольшая керосиновая лампа.

— Рад видеть вас, товарищ секретарь судакского комсомола! Садитесь!

Юра поспешно сел. Гога стоял напротив, опершись правой ногой о табурет.

— Что бы мне с тобой сделать, а?.. Оглядываешься? Бедная изба!.. Да, вот до чего дожил Бродский!.. Я отлично знаю, что ты, как секретарь комсомольской ячейки, явился сюда разведать наши силы и намерения. А откровенничаю я с тобой потому, что ты никогда уже не сможешь навестить своего Сергея Ивановича! Не ожидал?.. Знай, что у нас везде есть свои люди и нам все известно! Так что же мне с тобой сделать? Попроси, может, помилую!

Гога явно издевался над ним. И Юра это прекрасно понял.

— Я тебя ненавижу! — крикнул он. — Ты никогда не дождешься, чтобы я просил тебя. Вы все здесь сдохнете! Вас перестреляют, как перепелов! Ты сам боишься сдаться по амнистии, поэтому и другим не позволяешь. А вас все равно всех перебьют, как крыс. Большевики победили!..

Юра очнулся. Он начал двигать руками и ногами: удостоверился, что они целы. Целы! И голова даже не болит. Только нос запух, и из него все еще сочится кровь. И тут Юра вспомнил… Удар в нос. От этого удара он тогда упал. Второй удар, сапогом, пришелся в плечо. В этот момент вбежал Осман и крикнул:

— Красные идут со стороны Отуз.

Тут его кто-то ударил в голову, и он потерял сознание.

Юра осторожно приподнялся. Через открытую дверь он увидел сгрудившихся в другой комнате белобандитов, склонившихся над картой, расстеленной на полу. Один из них держал в руке лампу.

— Ну как, отошел? — услышал он взволнованный шепот, над ним склонился Пилявин с винтовкой.

Руки Юры коснулась холодная жесть. Он сел, сжал руками кружку и жадно выпил всю воду. И тут Юра снова ощутил прикосновение холодной стали.

— Бери скорее.

Пилявин сунул ему наган и зашептал, обдавая ухо горячим дыханием:

— Граната цела?

Юра кивнул головой.

— А это — твой наган, на столе он лежал. Вещественное доказательство. Гранату бросай сейчас, пока они все в куче. Бросай с выдержкой. А убегать будешь через окошко. Ты не смотри, что оно закрыто ставней. Толкнешь — откроется. И вот что… если ты обманешь, гад, сробеешь, гранату не бросишь, а сам утекешь, пристрелю, как бог свят. Ты гляди!

159
{"b":"197462","o":1}