Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Пока они шли, он успел рассказать друзьям многое: как его партизаны мобилизовали в подводчики, как жили в лагере. И о бое на шоссе, о Луке и о комсомоле. Но наибольший восторг вызвал рассказ о том, как в Эльбузлах беляки перестреляли друг друга из-за ворованного золота. «На закуску» Юра сообщил, что в ближайшее время в Индии будет революция и Лука обещал отправить его туда на помощь индийским товарищам.

— А о нас ты забыл?! — возмутился Коля. — Тоже друг!

Решено было, что, когда заживут Юрины раны, все соберутся в лощине на склоне Георгия и обсудят вопрос о создании тайного судакско-индийского комсомола. В Индию они поедут все вместе. Много спорили о названии организации. Решили назвать так: «Коммунистическая молодежь всемирной революции» — сокращенно «КМВР».

Коля подмигнул друзьям и с таинственным видом, молча свернул на тропинку к подножию Алчака. Он привел их к той пещере, где они прятали ранцы, куда снесли тела расстрелянных, выброшенных морем. Коля юркнул туда, вынес бумажный рулон и развернул его. Хлопцы увидели большой плакат.

На плакате был нарисован Крымский полуостров и сидящий в нем, как в кувшине, барон Врангель с зловещей, зверской физиономией, но очень похожий. Он вытягивал из горлышка кувшина длиннющую хищную руку с когтистыми пальцами. Эта рука тянулась из Крыма к Украине, Донбассу. А сбоку нарисован во весь рост красный богатырь, взмахнувший широким мечом, чтобы отрубить эту руку. Внизу крупно написано: «Добей Врангеля!»

Таких плакатов в рулоне было шесть.

— Где взял? — шепотом спросил Юра.

— Контрразведка арестовала вчера одного дачника. А сегодня я нашел это на винограднике за дачей, где он снимал комнату. Выбросили, наверное, перед обыском.

— Вот это плакат! — с восхищением сказал Сережа. — Что будем делать?

— Давайте расклеим их ночью по городу, — предложил Коля. — Ты, Серега, стащи у батьки банку крепкого столярного клея. Ночью мы втроем все сделаем. А тебе, Юра, нельзя. Надо отлежаться…

Утром судачане любовались этими плакатами, но к полудню солдаты соскребли их ножами.

Дома Юра снова почувствовал себя совсем больным. Он не понимал, как у него хватило сил дойти до Судака и обратно.

— Тебя поддерживало нервное возбуждение, — объяснил отец.

Много дней промучился Юра в темной комнате. Его поставили на ноги настойки трав, принесенные Айше, женой Юсуфа.

2

В ночь на восьмое октября 1920 года Врангель приступил к осуществлению так называемой заднепровской операции.

Вообразите себе гигантского спрута. Его тело — мешок величиной с Крымский полуостров. И из этого мешка, где сосредоточено почти полумиллионное войско, протянулись щупальца к Донбассу, к Украине.

Белым удалось переправить через Днепр свои лучшие части, в том числе марковскую дивизию, и занять город Никополь. Ударом с тыла одновременно с наступлением на фронте Врангель рассчитывал окружить и задушить каховский плацдарм Красной Армии.

Группа войск Красной Армии под командованием Ивана Федько разгромила переправившиеся через Днепр части белогвардейцев.

На Каховку с фронта наседала армия генерала Витковского, усиленная английскими танками, броневиками, французскими самолетами.

Четырнадцатого октября семь танков из двенадцати были уничтожены. Дивизия Блюхера, защищавшая каховский плацдарм, перешла в контрнаступление. В тот же день третий «щупалец» белых — войска, наступавшие на Апостолово, были разгромлены Второй Конной армией.

Военный совет при Врангеле был в нерешительности — одни стояли за то, чтобы принять бой в Таврии, другие советовали «втянуть щупальца», отойти за перешеек.

Но от военного совета уже ничего не зависело. В войсках Врангеля, выдвинутых за пределы Крыма, началась паника, они в беспорядке устремились назад, к перешейку. За ними — буржуазия, спекулянты, осколки царской России, все те, кто отсиживался от гроз революции на Юге.

Зима в 1920 году началась рано. Дули сильные норд-осты, пришли ранние морозы. Число беженцев на железнодорожных станциях увеличивалось с каждым часом, и вскоре они наводнили города. На станциях образовались пробки. Тысячи тачанок, пролеток, фурманок, автомобилей, экипажей густой массой в панике двинулись на Юг по обе стороны железнодорожной линии.

Остатки разгромленных Красной Армией врангелевских войск, опережая беженцев, втянулись в Крым.

Второго ноября Врангель выпустил успокаивающее обращение:

«…После пятимесячной борьбы на полях Северной Таврии мы вновь отошли в Крым. За эти пять месяцев… армия увеличилась более чем в три раза, пополнилась конями, орудиями, пулеметами. Прикрывшись укреплениями, отдохнув и одевшись, мы будем ждать желанного часа, чтобы нанести врагам родины решающий последний удар!»

Закупорив «крымскую бутылку», командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе готовил Красную Армию к наступлению. Задача эта была не из легких. На Крымский полуостров можно было ворваться тремя путями: через Перекопский перешеек, по узкому железнодорожному дефиле через Сиваш и через Арабатскую стрелку.

Еще в стародавние времена правители существовавшего тогда в Крыму Боспорского царства пытались превратить Крымский полуостров в остров, чтобы обезопасить себя от набегов северных кочевников. Перекопать узкую Арабатскую стрелку не составляло особого труда. Сиваш, многокилометровый в самом узком месте, сам по себе являлся серьезной естественной водной преградой. А вот Перекоп стоил многих трудов. Неизвестно, сколько лет рабы перекапывали перешеек, соединявший Крымский полуостров с материком, проделав гигантскую работу — сродни сооружению египетских пирамид. Огромный вал высотой восемь метров протянулся на одиннадцать километров, от Черного моря до Сиваша. А перед валом тянулся ров глубиной семь и шириной пятнадцать-двадцать метров, сделавший Крым островом. Даже переплыв пятнадцатиметровый ров, невозможно было вскарабкаться на десяти метровый отвесный Турецкий вал.

Врангель рассчитывал отсидеться в Крыму до весны. Турецкий вал, ров, весь Перекопский перешеек были превращены его инженерами в грозные современные линии обороны. Впереди, на расстоянии пяти-семи километров, был пристрелян каждый метр гладкой, как стол, мертвой, безводной, солончаковой степи, на которой не росло ни травинки и не было никакого жилья для войск.

А в двадцати километрах позади Турецкого вала была сооружена вторая линия обороны — Юшуньский укрепленный узел.

Неприступные укрепления Перекопа врангелевские газеты расхваливали так: «…Нужно пройти тридцать верст природных укреплений, переплетенных, колючей проволокой, залитых бетоном, начиненных минами, усовершенствованных по образцу верденских укреплений французскими инженерами».

Арабатскую стрелку пересекало шесть оборонительных линий. Чонгорское железнодорожное направление защищала каменная дамба, мосты были разрушены.

Для военачальников Красной Армии мощь этих укреплений не представляла секрета, и они твердо верили в победу. Тем не менее, чтобы не проливать напрасно крови, командарм Василий Константинович Блюхер обратился с письмом к перекопскому гарнизону. В тысячах листовок красные летчики разбрасывали его над белогвардейскими войсками, а советский парламентер вручил его высланному навстречу врангелевскому офицеру.

Письмо Блюхера заканчивалось следующими словами:

«…Теперь от вас самих зависит прекращение дальнейшего бестолкового и бесцельного кровопролития.

…Предлагаю вам, рядовым офицерам и солдатам, немедленно составить революционные комитеты и приступить к сдаче Перекопа. От имени советской власти и русского народа объявляю полное забвение и прощение прежней вины всем добровольно перешедшим на сторону Красной Армии».

Врангель и его генералы отказались внять голосу разума. Мало того, в те же дни кровавый генерал Слащев, палач и вешатель, хвастливо заявил в белогвардейских газетах:

«Население полуострова может быть вполне спокойно. Армия наша настолько велика, что и одной пятой ее состава хватило бы на защиту Крыма. Укрепления Сиваша и Перекопа настолько прочны, что у красного командования ни живой силы, ни технических средств на преодоление не хватит.

149
{"b":"197462","o":1}