Линди было жарко, она вспотела и хотела пить, но, взглянув на Ника, почувствовала чудесный прилив сил. Она уже собиралась улыбнуться ему. Но увы! — не было похоже, что он так же счастлив видеть ее. Он даже не взглянул в ее сторону.

— Ты думаешь, многого сумеешь достичь своими выкрутасами? — хмуро произнес он, не поднимая глаз.

— Думаю, да. Поднимается волна общественного мнения против «Олдридж Авиейшн». Мы готовы пикетировать, пока вы не перенесете место строительства.

Джульет стояла у закрытого кухонного столика и нервно позвякивала кофейником. Но, к удивлению Линди, никак не прокомментировала ее слова. Тем временем из окна доносилось фальшивое пение демонстрантов. Ник застонал и схватился руками за голову.

— Как можно работать в такой обстановке?

— Я как раз и надеялась, что работать будет нельзя, — язвительно заметила Линди.

Наконец он обратил на нее внимание. Линди сразу вспомнила о пятнах от тропического напитка и слипшихся от пота волосах. Но не отвела взгляд. Они смотрели друг на друга.

— Черт подери, профессор, почему ты не можешь хоть раз попробовать принять разумное решение? Я ведь пытался разобраться с этим делом трезво и непредвзято...

— Это ты-то пытался? Ты думал заморочить мне голову этими двадцатью четырьмя часами. Но серьезно ты не относился к этому никогда. Кстати, ты все еще должен мне восемнадцать часов. Это говорит о том, как ты старался до сих пор уладить это дело.

Линди придвинулась к столу. Ник отодвинул стул, встал и сделал шаг ей навстречу. Они стояли посреди кухни совсем близко, нос к носу, и смотрели друг на друга. Джульет колдовала над кофейником и противно ухмылялась, поглядывая на них. Она наслаждалась их ссорой. Но Линди больше не собиралась доставлять ей такого удовольствия. Ника, казалось, не занимало ничего, кроме его собственного презрения к Линди.

— Давай кое в чем разберемся, — сказал он. — Эта идиотская идея провести вместе двадцать четыре часа принадлежала тебе. А я с готовностью подчинился. И в тот вечер я пришел к тебе домой, помнишь? Я был готов полностью выполнить твои условия.

— Ха! Ты только обвинил меня во всех смертных грехах и спокойненько ушел. Ты знаешь, что мне больше всего обидно, Джарретт? Я скажу тебе. Ты думаешь, что знаешь меня, как свои пять пальцев. Ты представляешь меня твердолобой и не способной идти на уступки. Ты думаешь, я никогда не буду другой. Может быть, я как раз за последние две недели очень изменилась. Только ты не потрудился заметить этого! — Кофейник как-то странно забулькал, и у Линди внутри тоже все кипело от негодования. — Так вот, получается, что это ты твердолобый и не способен идти на уступки. Ты не сделал ни шагу навстречу. А я... я и так уже слишком многим поступилась.

— Чем же ты поступилась? В какую сторону ты изменилась? Ты права, я этого не замечаю. Так скажи мне.

Голос Ника звучал резко. Линди заметила, что ее палец, которым она ткнула его в грудь, все еще оставался там же, явно не желая расставаться с пятнистой рубашкой.

Ник ждал ответа, но она поняла в конце концов, что не сможет сказать ему ничего вразумительного. Не может же она в самом деле признаться ему, что изменилась оттого, что влюбилась в него? Она не отважилась бы произнести эти слова вслух. Если бы Ник не ответил на ее чувства, она бы не вынесла этого. Итак, они молча смотрели друг на друга, стоя так близко, что, казалось, могут вот-вот обняться или поцеловаться. Ник шагнул ей навстречу, будто действительно собирался поцеловать ее, несмотря на весь свой гнев...

— Ромео, дорогой, вот твой кофе.

Джульет протиснулась между ними, сунув Нику под нос кружку кофе. Он поморщился, но взял кружку из ее рук.

— Тебе обязательно называть меня так?

— Мне так нравится.

Джульет по-свойски положила руку ему на плечо. Это была крупная квадратная ладонь в веснушках. Линди захотелось смахнуть ее с плеча Ника, как большого уродливого жука. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы удержаться. Черт подери, почему же он не отодвинулся от Джульет, а продолжает стоять рядом с ней так по-дружески?

Но глотнув кофе, он сморщился. У него был такой вид, будто он выпил какую-то отраву. Его лицо спустя какое-то время приняло нормальное выражение.

— Ух, Джульет... Я полагал, что варю плохой кофе, но ты... И кроме того, я что-то не пойму, с чего ты вдруг решила взять на себя роль хозяйки...

— Я люблю преподносить сюрпризы.

Джульет сжала пальцами его плечо и удостоила Линди улыбки, обнажив при этом свои крупные зубы. Линди, раскачивая сумку вперед-назад, пыталась обрести душевное равновесие. Джульет Олдридж была не из тех женщин, кому могло бы доставить удовольствие сварить кофе для мужчины, и к тому же подать его. Она явно что-то замышляла.

Вот Джульет подошла к кухонному окну и выглянула на улицу.

— Ах, мне показалось, что я услышала что-то странное. Ромео, кто-то из этих гнусных детей пытается выдавить окно. Уходите, хулиганы!

Снаружи доносился приглушенный визг и крик.

Ник нахмурился.

— Какого черта...

— Тебе лучше выйти и остановить их, — настаивала Джульет. — Поспеши, не то они разнесут здесь все в щепки.

Ник смерил Линди ледяным взглядом.

— Профессор, ты что, не можешь навести порядок среди своих демонстрантов?

— Хм... В соответствии с инструкцией, они должны причинить как можно больше неприятностей.

Линди с тревогой выглянула из-за плеча Джульет, пытаясь определить, что там в действительности натворили «Будущие лидеры». Но Джульет, вновь широко улыбаясь, загородила окно.

— Ну ладно, — пробормотал Ник. — Это безобразие зашло слишком далеко. Я положу этому конец.

Он вышел на улицу. Линди пошла было за ним, но Джульет быстро и ловко преградила ей дорогу. Она захлопнула за ним дверь и закрыла ее на засов.

— Ну вот. Теперь мы можем поговорить так, чтобы нам не мешали, Линди. Между нами, девочками. Без лишних ушей.

— Так это была только уловка, чтобы выпроводить отсюда Ника?

Линди презрительно смотрела на нее.

— Я думаю, ему найдется, чем заняться. Твои малолетние ангелочки действительно устроили там свалку. Но нам это только на руку. У нас будет возможность поговорить наедине. Пойдем. — И Джульет проплыла через прихожую в дальнюю комнату.

Линди помедлила у двери, уже собираясь выйти, потом решила, что рано или поздно ей придется иметь дело с Джульет. И, возможно, лучше покончить с этим сейчас. Шумно вздохнув, Линди прошла в комнату в дальнем конце прицепа. Большую ее часть занимала смятая постель. Джульет плюхнулась на нее.

— Я думаю, ты должна мне объяснить кое-что, Линден. Когда я предлагала тебе компромисс в решении твоих проблем, то ни о каких маршах протеста речи не шло.

— Вы знаете, я как-то забыла спросить вашего разрешения.

— Очень жаль.

Линди огляделась. Ей не понравилось здесь, в спальне Ника. Как и все остальные помещения в этом прицепе, спальня была безликим казенным местом, даже хуже, чем номер в гостинице. И все-таки влияние личности хозяина здесь чувствовалось. К стенам были кнопками прикреплены несколько крупных фотографий, изображающих летящие самолеты. На одной стене висел плакат, изображающий старинный самолет — коробочку, а радом — людей в одежде времен начала века. Плакат был мятый и выцветший, похоже было, что он у Ника очень давно и он не расстается с ним, куда бы ни поехал.

— Может быть, поговорим в другом месте, — заявила она, — в другой комнате?

— Это маленький прицеп. И к тому же у меня кончается терпение. Ты ответишь мне или нет? Выбирай: совы или Ник!

Сложив руки на груди, Линди прислонилась спиной к стене. Она холодно оглядела Джульет.

— Нет, я не стану выбирать. Вы не можете манипулировать мной, как бы не старались. Кроме того, я бы не сказала, что вы имеете большое влияние на Ника. Рано или поздно он поймет, что чувство вины после случая в церкви прошло.

На секунду на лице Джульет промелькнуло какое-то новое выражение. Возможно, неуверенность? Но эта тень уязвимости так же быстро исчезла, как и появилась.