– Как ты насчет того, чтобы с дорожки по махонькой? Или тебе вера не позволяет?

– Да нет. Почему же? Если это в качестве лекарства, то можно. Аллах простит. Ты же, Ачик, тоже мусульманин. А ничего – позволяешь себе.

– Меня с собой не равняй, – отрезал Браток. – Я птица другого полета. – Он налил коньяк в рюмки и протянул одну из них Сулиму. – Мы с тобой, брат, в первую очередь политики. А потом уже все прочее. – Браток влил в себя содержимое рюмки и указал ею в сторону баула. – Сколько там?

– Как положено – десятка.

– Молодец. Будешь также четко работать, в ближайшее время получите еще. На восстановление инфраструктуры.

– Это еще что за зверь такой? Какое-то мудреное слово.

– Ничего мудреного. Это всякие там дороги-мороги, канализация, трубопроводы и прочая мура.

– Так у нас их постоянно взрывают. Чего их восстанавливать? Пока Азик со своими по «зеленке» бегает, постоянно рвать будут.

– Вот и пусть рвут. Мне тебя что, учить надо? Главное, чтобы в отчетах все было тип-топ.

Браток достал из ящика стола сигару, откусил щипцами концы и важно раскурил ее.

– Мне на визу уже принесли очередной денежный транш. Скоро получите и чтобы все, как договорились.

Он аккуратно стряхнул пепел в огромную вазу на столе, придвинул поближе свой стул и наклонился к самому уху Сулима.

– Но я тебя выдернул не для этого. Слушай сюда. – Он придвинул к себе лист бумаги и ручку. – Сколько у тебя сегодня бойцов? – И, приложив палец к губам, дал Сулиму ручку и бумагу. Через минуту на листе появилась цифра «7».

– Это чего значит?

Сулим ловким движением тут же приписал к цифре три нуля.

– Другой разговор. Надеюсь, все ребята надежные?

– Всех ненадежных мы давно кокнули.

– И это правильно. – Браток отхлебнул коньяка и затянулся сигарой. – Надеюсь, твоя бригада готова будет выполнить задачу по защите конституционного строя?

– Без всякого сомнения. – Сулим пригубил рюмку с коньяком и придвинулся к Братку вплотную. – Ты же знаешь, Ачик, что мои ребята готовы на все. Если будет поставлена задача и нам дадут коридор, мы можем прибыть в любую точку Большой Земли в считанные часы. А дальше нам нужны только адреса и фамилии. Остальное – дело техники.

– Вот и ладно. Может статься, что вы такой приказ получите. И причем в ближайшее время.

– Но, кто его подпишет?

– Тот, кому положено. Не боись, все будет в соответствии с Законом. Просто я должен быть уверен, что этот приказ выполнят немедленно. Я надеюсь только на тебя. Мне нужен человек с твердой рукой.

– В этом будь спокоен. Рука у меня твердая. – Сулим напряг мышцы и принял боксерскую стойку. – Ты же знаешь – я боксер. Уложу любого хуком справа.

– Ладно. Только все это – сугубо между нами. Если сболтнешь – уничтожу. Ты меня знаешь.

Браток опять придвинул к Сулиму лист бумаги и тихо вполголоса спросил:

– Сколько тебе потребуется еще для того, чтобы обеспечить боеготовность бригады? Только в разумных пределах.

Сулим взял ручку и нацарапал на листе несколько цифр.

Браток внимательно взглянул на написанное, жирно замазал цифры и проговорил:

– Окей! Только чтобы без дураков! Остальные указания получишь позже. Эту сумму возьмешь из моей доли.

Он поднял рюмку и звонко чокнулся с рюмкой Сулима.

– За будущего министра обороны. Как минимум.

После отъезда Сулима Браток открыл потайной сейф и достал оттуда толстую тетрадь, в правом верхнем углу которой было написано «Ачик». Называть себя Ачиком он разрешал только Сулиму. И то только тогда, когда они были наедине. Никто в Собственной Канцелярии не знал его подлинного имени – Асламбек, данного ему дедом в честь легендарного чечерского героя. Правда, слухи о том, что он родился в Чечерии, время от времени появлялись в кулуарах Палаты. Но пока их удавалось умело гасить. Фактически он написал себе новую автобиографию. Как говорится, с чистого листа. И активно распространял ее через послушных журналистов. До поры до времени никто не должен был знать истинной истории жизни самого приближенного к Большому Брату человека. Это диктовалось условиями соблюдения государственных интересов. И, конечно же, интересов самого Братка.

О своем далеком чечерском детстве он запретил говорить даже матери. Несколько больше проблем было с отцом, так как тот не жил с ними уже много лет. Но Ачик через верных людей регулярно отправлял ему денег и напоминал о необходимости держать язык за зубами во избежание всяких «недоразумений». Что это за «недоразумения» отец однажды мог убедиться на собственной шкуре. Когда во время одной из товарищеских вечеринок в городском ресторанчике он решил прихвастнуть и начал рассказывать о том, что сын работает в Палате у Большого Брата, его потихоньку отозвали в угол какие-то ребята и несколько раз наотмашь ударили металлическими прутами. После этого пришлось три недели пролежать в больнице. Но и на этом все не закончилось. Как только ребра начали подживать, в палату прибыл незнакомый доктор с молоточком, долго что-то простукивал, заставлял закрывать и открывать глаза и, наконец, приказал перевести его в психиатрическое отделение. Там ему трижды в день делали какие-то болезненные уколы, после которых страшно кружилась голова, и начинались провалы в памяти. Когда силы были совсем на исходе, в больничную палату зашел молодой человек в темном костюме и, присев у изголовья, тихо проговорил: «Или ты забудешь, где и с кем работает твой сын, или ты забудешь вообще все и навсегда». От регулярных инъекций руки не слушались, и постоянно возникал нервный тик. Но отец собрал всю оставшуюся силу и пробормотал: «Не знаю я никого сына… Не было у меня сына никогда…»

– Вот и ладно, – проговорил парень в темном и тихо исчез.

Таким образом, проблема отца для Ачика была решена.

Оставались, правда, немногочисленные родственники в Чечерии. Но решение проблемы с ними он возложил на Сулима.

Нельзя сказать, что он стыдился своего имени, полученного при рождении. Но ситуация на Большой Земле складывалась так, что пока это могло бы здорово повредить его далеко идущим планам. Поэтому для всех до поры, до времени он должен был оставаться просто Братком.

Ачик открыл заветную тетрадь, перелистал несколько страниц и остановился на одной из них. Сверху мелким корявым почерком было написано «График передвижений ББ». И чуть ниже – «схема передвижений». Он долго в раздумье сидел над открытой страницей. Затем резко перечеркнул все крест-накрест, выдрал страницу из тетради, сунул в машинку для уничтожения бумаг и нажал кнопку. Раскурил затухшую сигару и тупо уставился в потолок.

Вывел его из этого оцепенения звонок телефона спецсвязи. В трубке раздался легкий щелчок дешифратора, и голос на другом конце провода с придыханием проговорил:

– Проблема Крутоярского главы решена. Его геликоптер случайно упал. За верхушку какой-то мачты зацепился. Чистая случайность. Следователя туда уже выслали. Наверное, надо подготовить соболезнования от имени Большого Брата.

– Молодец! – Браток глубоко, до слез, вдохнул в себя сигарного дыма и также резко выдохнул. – Ну как же вы это допускаете, чтобы у вас геликоптеры с главами областей падали? Придется делать оргвыводы. Но, это потом. А сейчас готовьтесь к повышению по службе. На следующей неделе направлю представление.

– Спасибо, Браток! Готов служить Большой Земле, Большому Брату и вам лично!

– Ну к чему эта высокопарность? Достаточно последнего.

– Понял. – В трубке что-то вновь щелкнуло и раздались короткие гудки отбоя.

Ачик нажал кнопку внутренней связи и уютно устроился в кресле. Через несколько минут на вызов прибежал парень в темном костюме с блокнотом в руке.

– Подготовишь соболезнования по поводу несчастного случая с главой Крутоярекой области. Побольше соплей и эмоций. Надо рассказать, какой он был уникальный спец и патриот. Ну, в общем, сам знаешь, что пишут в таких случаях. Красок не жалеть. Теперь он нам не страшен. И подготовь речь для Большого Брата. Прочувственную. Он поедет на похороны лично. И позаботься о выделении средств из нашего фонда для вдовы. Узнай, какие там есть проблемы. Ничего не жалеть. Понял?