Тяжёлые капли быстро падали на сразу ставший пустым город.

В парке образовались лужи, в которых самозабвенно плескались маленькие воробушки. Над головой шелестели листья под струями летнего дождя. Душой завладела странное равнодушие. Хотелось вечно сидеть и смотреть на серое небо. Куда спешить? Всё надоело, всё одно и то же.

Ещё одна капля упала мне на лицо, и странная апатия в сердце сменилась тем огнём, что вечно горит во мне. Резким движением я вскочила со скамейки и побежала прочь из парка, шлёпая кроссовками по лужам. Мне уже полчаса как нужно быть дома.

Я живу в старом многоэтажном доме в двух шагах от парка.

Быстро взлетев по ступенькам, я позвонила. Дверь, разумеется, открыла маман:

— Позволь спросить, где ты шастаешь? Мы договаривались, что ты должна была быть дома полчаса назад. Я издёргалась, изнервничалась и переволновалась! Я накапала себе стакан валерьянки!..

Дальнейшие мамины изречения я с чистой совестью пропустила мимо ушей. Ничего принципиально нового она мне не скажет, а правду о себе и своих недостатках я сама как-нибудь узнаю. Так что в то время, когда маман распиналась о моей рассеянности и безответственности, я размышляла о необычности сюжета приобретенной мною вчера книги.

— Вот так вот! — заявила мамочка и промаршировала в ванную.

Я постояла в ожидании, но продолжения концерта не последовало.

Про себя я подивилась немногословности маман: 4 минуты воплей — просто антирекорд! Убедившись, что меня оставили в покое, я сделала бутерброд и отправилась читать. Скоро ко мне на колени бухнулся кот Тимур, разъевшийся и тяжёлый, как классовая ненависть. Мы с ним неплохо провели время, размышляя в стиле Будды о смысле бытия и играя в живописную игру под названием: «Кто кого спихнёт с кресла?»

— ЛИНА! — разнёсся по квартире мамочкин вопль. Я вздохнула и стала ждать продолжения, про себя гадая, что я ещё могла натворить. Если совсем честно, то я скорее вспоминала, которая из моих выходок могла так взбесить мамочку.

— Ты уже собралась?

Что-то принципиально новое. Интересно, о чём это она?

— А мы что, куда-то едем? — решила я расставить все точки над «ё».

Маман разразилась длиннейшей тирадой, основной смысл которой сводился к тому, что я — эгоистичная и ленивая особа, которая совсем не желает слушать старших. Завершила сей шедевр портретной лирики мама бессмертной фразой: «Я в своё время в твоём возрасте матери во всём помогала и торты женихам пекла!»

Я ответила ей взглядом, от которого молоко скисает, и глубокомысленным «отстань», столь стандартным для всех подростков в мире.

По моему скромному мнению, печь торты — скучное и неблагодарное занятие. Ну а кормить женихов в 15 лет — вообще эксплуатация детского труда. Но затевать дежурный скандал на радость соседям не хотелось, потому я оставила эти мысли при себе.

Тем временем маман снизошла до объяснений:

— Видишь ли, я старая больная женщина с ребёнком-подростком на руках, которой надо в срочном порядке устраивать свою личную жизнь. У меня появились перспективы: намечаются интересные отношения с интересным человеком.

— Начало обнадёживает, — пробормотала я, но маман всегда отличалась поразительной глухотой тогда, когда ей это было выгодно.

— Поэтому, Линочка, я взяла тебе путёвку в летний лагерь «Звезда». А-бваражительное местечко! И там за детьми хорошо присматривают. Так что собирай вещи.

На этой оптимистичной ноте мамочка закончила своё выступление и вышла. Когда я, наконец, выпала из астрала и метнулась за ней, чтоб устроить скандал, ёе комната была закрыта на ключ, а за дверью грохотала музыка.

Немного постояв у двери, я метнулась в комнату и в ярости кинулась на кровать. Да уж, отправлять человека куда-то без его согласия — вполне в стиле моей матери. Но она не может не знать, что летний лагерь для меня — кошмар, жуть, ужас! Я когда-то уже бывала в подобном заведении, и впечатлений хватило надолго. Я ощущала себя там зверем в клетке. Терпеть не могу ходить строем, ненавижу лагерные песни, а от десятка глупых ослиц, доставшихся в соседки, меня слегка мутило.

А теперь меня снова благополучно сплавляют в какую-то «Звезду». В общем, звездануться можно!

Но вся шутка в том, что выбора у меня особого нет. Если уж маман устраивает свою личную жизнь, дома лучше не оставаться.

С хмурым, как у эшафота, видом я принялась собирать вещи в небольшую дорожную сумку. Серый полосатый Тимур сочувственно смотрел на меня честными глазами кота, недавно укравшего у хозяйки лакомый кусочек. К сожалению, я не могла оценить его по достоинству ввиду того, что я была занята перекапыванием собственного шкафа и отделением нужных вещей от хлама.

То утро выдалось очень суматошным. Маман носилась по дому, как угорелая, стойко пытаясь положить мне в сумку что-то непонятное и постоянно советуя не забыть мобильник. Мой поезд отходил в 12.00.

Мамочка, как обычно, куда-то спешила. Она впихнула мне в руку сумку и в спешном порядке придала направленное ускорение в сторону вагона. Там я принялась искать своё место.

Моими соседками были две инфантильного вида девицы примерно моего возраста. Они в соответствующих восхищенных выражениях обсуждали длину…ну, предположим, носа какого-то там Коляна. И когда я их увидела, поняла, что не выдержу. В окно я заметила, как маман тихо смылась с перрона. Я не раздумывая (ведь именно так обычно принимаются самые важные решения) подхватила сумку и через второй выход выскочила из поезда.

Перебросив сумку через плечо, я бодро шагала по Харькову. В этот момент у меня зазвонил мобильник.

— Алло, солнышко, я очень спешила. Вы там нормально выехали?

Мои мысли замелькали с невероятной скоростью. Мне придётся сюсюкать с маминым новым хахалем…. а ведь у меня в Харькове есть бабушка Аля… и звонить маман будет только на мобильный…

— Мы нормально выехали. Я, правда, не знаю, где мы сейчас, но когда приедем, я тебе обязательно перезвоню. Целую, мам! — сказала я и отсоединилась.

Пару минут я постояла, не двигаясь, потом вскинула голову и улыбнулась своим мыслям. Что ж…. Значит, бабушка Аля? Эти каникулы обещают быть интересными!

Бабушка Аля — мама моего папы. Отец у меня — наказание Божье, больше ничего не скажешь. А вот дать определённую характеристику бабушке мне куда как сложнее. Самое точно передающее определение — она колдунья. Вечно спокойная и уверенная в себе, вечно «дама неопределённого возраста», она вызывала у меня уважение, смешанное с опасением. Я никогда не могла угадать, о чём она думает. Но отступать всё равно некуда.

Бабушка Аля (если совсем точно — Алика) жила в старом доме недалеко от метро, так что добралась я вполне сносно. Постояв пару минут у двери, я всё же собралась с мыслями и позвонила.

— Кто там?

— Бабушка, это я!

— Лина?!

Заскрежетали замки. Дверь быстро открылась.

— Почему ты не в лагере? Твоя мать говорила…

— Я не поехала.

Глаза бабушки стали похожи на два глобуса.

— Как?! За путёвку же столько денег заплачено! Лина! Ты в своём уме?

— Нет, в чужом, — я не собиралась хамить, просто ответы на некоторые вопросы доведены у меня до автоматизма.

— Я немедленно звоню матери! — взлетел до невероятных высот голос бабушки.

Я сделала большие и невинные глаза. Что б Алике такого припомнить?..

— Бабулечка, я надеялась, что ты меня поддержишь! У мамы там мартовские настроения. Ты же сама любишь мне напоминать, что она очень безответственная!

— Ну ладно, поживи у меня. Но матери сообщить всё равно надо, — смягчилась бабушка. Я мысленно подготовилась ко второму раунду.

— Бабулечка, понимаешь, я не хочу, чтоб она знала! Ты же умеешь хранить секреты! У нас ведь это семейное! Вот я знаю, что некоторые секретики маман растрепала всей улице далеко не её лучшая подруга. Да и ту историю с потерянной цепочкой тётя Алина, я думаю, ещё не забыла. Она же не знает, что кто-то одел её без спроса и потерял на особо бурной части празднования дня рождения Лизы! Но после месяца в твоей компании я вообще забуду об этих и некоторых других досадных случаях. Как известно, в способности хранить секреты я всегда беру пример со старших…