Новое поприще открывало и новые возможности для занятий историей казахской литературы.
Сакен публикует «Открытое письмо о казахской литературе»:
«С тех пор как у казахов началась новая жизнь, как были построены новые школы… одной из неотложных задач, стоящих перед органами народного просвещения Казахстана, стало исследование истории культуры и литературы казахского народа. Однако и по сию пору нет книг по истории и литературе, которые бы отвечали школьным программам. Чтобы написать историю народа, историю литературы, нужны прежде всего факты. Поэтому мы обращаемся с просьбой к сознательным гражданам всех уголков Казахстана — собрать и послать в университет древние исторические памятники, такие, как: ораторские речи, рассказы и сказания о батырах, декламации, сказки, легенды, обрядовые песни и т. п…Все это бесценные материалы казахской истории, истории культуры и литературы казахского народа».
Задумав написать книгу «Казахская литература», Сакен призвал в помощники, в соавторы весь казахский народ.
Появилась отдельным изданием поэма «Кокче-Тау». И Сакен торжественно преподнес ее 17 старым соратникам по литературной работе.
Много сложено легенд и песен о Кокче-Тау. Их слагали акыны, о Кокче-Тау пел народ. Магжан воспевал красоту Кокче-Тау, воспевал и скорбел о прошлом, о безвозвратно ушедшем величии былой ставки хана.
А Сакену хотелось создать свою легенду о Кокче-Тау.
Кокче-Тау виделся поэту, как прообраз Родины. Ее прошлое и ее настоящее. Он дерзал заглянуть и в грядущее.
Как легко писались первые главы, их сразу же опубликовал журнал «Жана мектеп» («Новая школа»).
Пленительна «Казахская Швейцария», ее зеркальные озера, окружившие голубую гору — Кокче-Тау. Гора смотрится в хрустальное зеркало вод щетиной своих хвойных лесов. Каждый утес, каждое озеро воспеты в поэмах, о каждом есть своя легенда.
Как невеста, накинув на девичий стан,
Словно ткань шелковистую, легкий туман,
Кокче-Тау стоит — голубая гора —
На границе твоей, Казахстан.
Золотые дожди умывают ее,
В летний зной ветерки обвевают ее.
Каждый день разноцветные облака
К ней, на миг прилетев, обнимают ее.
Как текучий хрусталь в драгоценном кисе,
Спят озера меж скал в первобытной красе.
В полдень воздух дрожит над ковром из цветов,
А утрами брильянты сверкают в росе.
Кокче-Тау легенды в народе живут,
И не только певцы о ней песни поют,
Даже звучные ветры, летящие с гор,
Шепот древних легенд и преданий несут.
Эти строки будто сами легли на бумагу. Но трудно дается Сакену общая сюжетная линия поэмы. Ни красота природы, ни прекрасные легенды еще не могут создать образа Родины, той Родины, которая видится Сакену.
История и легенды должны органически вплестись в ткань поэмы о Кокче-Тау сегодняшнем, Кокче-Тау будущем. Это сделать нелегко. Во всяком случае, еще никто из казахских поэтов не делал таких попыток. Сакен — первооткрыватель. И он мучается, он забрасывает поэму на долгие месяцы. Отвлекается, работая над публицистическими статьями.
По просьбе рабочих, строящих железную дорогу Кзылжар — Кокче-Тау, Сакен пишет повесть «Землекопы». В это же время он составил из своих стихов сборник «На волнах жизни», готовит второй выпуск альманаха «Жыл кусы».
Но из головы не выходит поэма. Он не пишет, но мысленно перебирает множество сюжетных ходов, находит, оценивает и часто отбрасывает детали, сложившиеся, казалось, куски.
Поэма рождалась медленно, шли годы. Но однажды Сакен, отставив все остальные дела и заботы, вновь уселся за «Кокче-Тау».
Поэма созрела.
Сейфуллин прежде всего переработал те ее главы, которые были уже опубликованы. По-новому зазвучала легенда о девушке-калмычке, попавшей в плен к свирепому завоевателю Аблаю. Сакен подчеркнул ее ум, ее бесстрашие, ее преданность своему народу.
Гордая девушка и в стане врагов вышла победительницей. Не знатный и не богатый воин Адак пришел на помощь пленнице. Народ гуманен — вот главная идея, которую вложил Сакен в свой вариант древней легенды. И такое ее толкование было потом воплощено в опере народного артиста Казахской ССР С. Мухамеджанова.
Сейфуллин через всю поэму настойчиво проводит мысль, что как бы ни было прекрасно, прошлое, какими бы красочными легендами оно ни оживало — человек живет настоящим. Настоящее достойно поэзии. Достоин стихов трудовой народ, создавший своими руками все богатства и всю красоту мира. Народ — это и его певцы, его поэты.
Если б нашим певцам, как Ибрай и Виржан,
Был бы ход и простор своевременно дан,
Может быть, и они стали петь, как Шаляпин,
И гремели б, как он, средь народов и стран.
Поэт радовался строительству казахского городка, находя в нем олицетворение оседлой жизни народа. Нынешний Кокче-Тау станет всесоюзным курортом, и начало этому уже положено постройкой «Борового». Как радуют поэта поезда, автобусы и автомобили, мчащиеся по старым караванным путям. Он любуется самолетами, взлетевшими выше отрогов Кокче-Тау, — вот они, вестники новой жизни.
Окрыленный успехами своего народа поэт заглядывает в его недалекое будущее.
Все загадки веков разгадаем, поймем,
Землю с небом по всем измереньям пройдем.
Все преграды, которые встретим в дороге,
Разгромим, разобьем, рассечем, как мечом.
От земли оторвемся и в небо взлетим,
Землю с небом обнимем обхватом одним.
Землю с небом, как куклу, в руках покачаем,
Полюбуемся, будто ребенком родным.
И, вспугнув межпланетную тишину,
Прилетят наши правнуки на Луну.
Средь далеких планет мирового пространства
Посетят они в будущем не одну.
Будет время — прикажет Земле человек
Задержать иль ускорить стремительный бег.
Южный полюс иль Северный Солнцу подставить —
Будет время — прикажет Земле человек.
В эти годы Коммунистическая партия очищала свои ряды от чуждых элементов, и кое-кто настойчиво твердил о непролетарском, «небедняцком» происхождении Сейфуллина. Но он остался незапятнанным,
16 марта 1931 года Сакен завершил работу над первой книгой по истории казахского народного фольклора. И его потянуло к еще не испробованным жанрам.
Сакен взялся за сатирический роман «Наш быт». Параллельно писались поэмы «Кзыл-ат» и «Альбатрос».
Сакен Сейфуллин был в расцвете своего творчества. Читатель знакомился со все новыми его произведениями: «В те годы», «Социалистан», «Айша», «Плоды»…
В течение десяти дней казахские деятели искусства, культуры и литературы показывали в столице Советского государства свои достижения.
Москвичи искренне наслаждались талантами Курманбека и Канабека, восторженными овациями встречали Джамбула.
Покорила москвичей своей соловьиной трелью Куляш Байсеитова, получившая в 1936 году почетное звание народной артистки СССР.
