Было уже очень поздно, но друзья понимали: если они хотят вернуть себе Жеребчика, действовать нужно именно сейчас, не откладывая расследования до утра.

Дом, в котором проживала Маргарита Лаврушкина, был очень недурен. Расположенный в центре города, он принадлежал к еще дореволюционной застройке, в нем вполне мог жить какой-нибудь зажиточный купец или даже члены дворянской фамилии. Приведенный недавно в порядок, он сверкал новенькой штукатуркой и стеклопакетами. С первой же минуты этот дом показался друзьям слишком уж хорошим для обиталища проститутки, пусть даже и высшего класса.

– Хотя если к ней ходят всего двое-трое постоянных любовников, тогда эту женщину назвать проституткой уже сложно. Она переходит в категорию чуть выше.

На самом высоком уровне, бесспорно, находятся девушки, которым повезло обзавестись всего одним любовником, но зато настолько богатым и щедрым, что он способен в одиночку покрывать все их расходы. Такого рода отношения, конечно, тоже предосудительны, но все же подобные девушки выглядят лучше и ведут жизнь куда более респектабельную, чем их нижестоящие товарки. Как говаривал герой пьесы Островского: «Есть такие высоты, голубушка, за которые осуждение человеческое уже не поднимается».

– Не понимаю, если Анжела-Маргарита из таких высококлассных девиц, какого черта ее угораздило связаться с нашим конюхом? Он-то ведь далеко не красавец, скорее даже прямо урод.

Стоя у дверей дома, подруги не знали, стоит ли им тревожить девушку практически среди ночи. А что, если она живет не одна? Что они скажут ее родным? А что, если Лаврушкина и вовсе не имеет никакого отношения к Анжеле? Хотя машина-то была ее. Ну и что? Вдруг Анжела машину у Лаврушкиной угнала?

– Надо на что-то решаться.

Однако выбора у них особого не имелось. Жеребчика требовалось вернуть, а для этого нужно было найти Анжелу или хотя бы выяснить, где ее искать. Алена решительно подняла руку и позвонила в домофон. Но в нужной квартире никого не оказалось. Во всяком случае, друзьям никто не ответил. Подходящей под описание красной машины во дворе тоже видно не было. И в окнах второго этажа, где должна была находиться, судя по номеру, квартира Маргариты, не горел свет.

– И что нам делать?

– Предлагаю кому-то остаться тут. Может быть, девушка вернется домой под утро. Важно не пропустить ее появления.

Остаться вызвался Коля.

– Мне все равно не заснуть будет сегодня. Вы идите, а я посижу тут на лавочке.

И он указал рукой на основательную скамью на чугунных литых лапах.

– В случае чего, могу тут же и полежать. Погода теплая, я сыт. Все будет в порядке. Если до утра девица не вернется домой, обойдем ее соседей и что-нибудь да узнаем. Сейчас-то этого сделать нельзя.

Ходить среди ночи по соседям, спрашивая, не знает ли кто из них, куда подевалась девушка Маргарита, нечего было и думать. В лучшем случае, с друзьями не стали бы разговаривать. А в худшем, сдали бы самих друзей в полицию за нарушение тишины и покоя. Поэтому подруги, скрепя сердце, сели в машину к Ване и поехали в гостиницу, чтобы немного отдохнуть после трудного дня. А Коля остался на своем посту, клятвенно пообещав, что всю ночь не сомкнет глаз.

Что касается Василия Петровича, то он, со своей стороны, тоже не мог похвастаться особенными успехами. Хотя надо сказать, что прибывший на место происшествия Толя Огурцов оказался дельным молодым человеком. Он лично облазил все окрестности конюшни, вот только ничего утешительного не нашел.

– Местность тут малонаселенная. Сплошные ангары и гаражи. По вечерам здесь совсем безлюдно. Если и были свидетели происшедшего, то их еще придется хорошенько поискать.

Увы, время похищения Жеребчика пришлось на промежуток между девятью и половиной десятого вечера, когда возле конюшни не было уже никого постороннего, могущего оказать следствию помощь. Но Толя не терял надежды и не давал ее потерять и Василию Петровичу.

– Не будем падать духом раньше времени, – сказал он ему. – Тут полно следов, надо лишь разобраться с ними.

И при свете мощного фонаря несколько раз прошелся по тропинке, которая вела из конюшни к дороге, где мог стоять фургон для перевозки Жеребчика. Хитрая Анжела выманила свою жертву почти на двести метров от конюшни. Да еще и поставила свою машину таким образом, чтобы из нее нельзя было увидеть то, что делалось в это время возле оставленной без присмотра конюшни.

– Тут не так уж много следов, – заметил Толя. – То есть человеческих предостаточно, вы все тут, похоже, вдоволь потоптались. А вот лошадиных я почти совсем не вижу.

– Ближе к вечеру прошел дождь. И во второй половине дня мы лошадей погоняли на корде, а больше на прогулку их не выводили. Они и так хорошо поработали утром и после обеда. Так что вечером мы решили дать им небольшую передышку.

– Значит, теперь мне все ясно, – заключил Толя, осмотрев следы лошадиных подков и сличив следы Василия Петровича, конюха, тренера и ветеринара. – Вашего Жеребчика из конюшни вывел один крупный мужчина. Затем к нему присоединился еще один, тоже не маленький. Оба были в спортивной обуви сорок четвертого или даже сорок пятого размера. Судя по тому как глубоко ушли их следы во влажную землю, каждый из них весил под центнер.

– Настоящие громилы!

– Теперь что касается машины, – продолжил Толя. – Тут, к сожалению, нам повезло значительно меньше. Дорога здесь асфальтированная, если следы и были, то они давно исчезли. Но все же в одном месте, где машине пришлось развернуться, на влажной земле четко видны следы от покрышки какой-то грузовой машины. Возможно, это как раз след того самого фургона, который нам нужен.

Толя сделал несколько снимков. Давыдов с Константиновым взирали на него с тоской:

– И как нам это поможет поймать злодеев?

– Никак. Но когда мы их поймаем, это не позволит им уйти от ответственности. Или, во всяком случае, здорово затруднит им этот путь.

Услышав это, Василий Петрович кровожадно сверкнул глазами и пообещал:

– Если мы найдем этих подонков, я уж сам лично позабочусь о том, чтобы они никуда не ушли от ответственности. Если они попадутся мне в руки, то тюрьма покажется им райским местом!

Огурцов деликатно промолчал на это замечание. Но весь его вид говорил о том, что лично он никак не может одобрить подобный произвол.

– Посты на всех дорогах, ведущих из города, предупреждены мною лично. Хотя, конечно, все равно остается шанс, что преступники либо успели выскользнуть из города раньше, либо сумеют это сделать и сейчас. Еще не все наши сотрудники, увы, проявляют похвальную бдительность. Много и таких, кто работает спустя рукава. А может быть такое, что лошадь вообще не повезут из города. Спрячут ее где-то поблизости.

Последнее предположение всех заинтересовало. И Толя, видя интерес окружающих, развил свою мысль.

– В городе и ближайших окрестностях есть несколько школ верховой езды. Обычно при этих школах существует услуга не только проката, но также и постоя для лошадей. В связи с этим завтра надо будет объехать все места, где могут спрятать вашего Жеребчика. У вас есть его фотография?

– Да, конечно.

И Василий Петрович поспешно полез в нагрудный карман, где у него хранилась пухлая пачка фотографий. Будучи человеком старых привычек, он так и не научился до конца доверять электронным носителям. И если у Давыдова и Константинова давно вместо записных книжек были смартфоны или планшеты, то сам Василий Петрович разговаривал по обычному сотовому телефону без доступа в Интернет, и вообще к услугам Сети он прибегал лишь в самых крайних случаях.

В «Дубочках» подобные чудачества хозяина поместья никого не удивляли и не вызывали насмешки. Но Толя с явным удивлением взял в руки фотографии, многие из которых были поцарапаны и с помятыми уголками от частого просмотра. Но Василий Петрович, не замечая насмешливых взглядов оперативника, с умилением и гордостью комментировал одну фотографию за другой.

– Вот это мой Жеребчик, когда ему было всего лишь сорок дней от роду. Видишь, какой уже красавец? Ноги длинные, голова маленькая, сразу видно, что будущий чемпион. А вот тут ему уже полгода. Замечаешь, как вырос? Здесь ему год, и он уже умеет ходить под седлом. А вот это самая свежая фотография. Я сделал ее перед отъездом.